Эта в общем-то обычная история, произошла в городе где я выросла. Наша улица называлась проспект Ленинского Комсомола, потому что тогда все большие улицы в городах моей страны назывались примерно одинаково. Что-нибудь обязательно связанное с Лениным или с комсомолом.
Это был ничем не отличающийся, обычный городской проспект обычного среднестатистического города. Многоэтажные дома, скучиваясь, образовывали большие городские дворы, где были посажены цветы и деревья. Здесь же стояли скамейки, с вечно сидящими на них бабушками.
У него было забавное и довольно необычное имя. Конечно же, совершенно естественно, что мальчик с необычным именем всегда будет привлекать к себе внимания больше, нежели какой-нибудь Вася или Петя.
Мы звали его Герка. Он любил, чтобы все звали его так - "Герка", ненавидя при этом своё полное имя. Хотя то и другое имя, не совсем были привычны для наших ушей. Его полное имя звучало ещё забавнее - Геракл. Совсем как у легендарного героя древнегреческих мифов.
Впрочем, он и сам был грек по национальности. С настоящей греческой фамилией – Пармаксиз. ПармаксИз, с ударением на "и" в конце. Вот так правильно звучала его греческая фамилия. Но всё равно многие путали и называли его фамилию ПармАксиз с ударением на вторую букву "а". В общем, несмотря на необычную фамилию и экзотическое имя, внешне, он совершенно ничем не отличался от других мальчишек своего возраста.
Он жил неподалёку, в доме моих родственников. Время от времени я любила навещать их, из-за растущего по соседству большого раскидистого дерева. Поскольку квартира находилась на первом этаже, то можно было не выходя на улицу, перелезть на сдвоенный ствол дерева. Сидеть наверху, со скучающим видом болтая ногами и смотреть свысока на играющих во дворе в футбол мальчишек. Во дворе гонял мяч и Герка. Но стоило ему заметить меня, как он тут-же переставал играть в футбол. Герка усаживался с ребятами на скамейку, держась немного в стороне от моего дерева, и, активно жестикулируя, начинал громко обсуждать подробности состязания, бросая быстрые взгляды в мою сторону.
Однажды ясным летним вечером, я залезаю на дерево и жадно рыская взглядом, выискиваю Герку среди толпы мальчишек. Напряжённо сидя на своём дереве, как деревенская курица сидит на насесте в ожидании снесённого яйца; чтобы впоследствии громким и хвастливым кудахтаньем огласить деревенскую округу.
Правда, в моём случае надо было действовать совершенно иначе. Наоборот, негласным молчанием демонстрировать свою победу над глупым мальчишкой. Так что стоило Гере заметить меня, как я тут же всё свое внимание обращаю в книгу, при этом искоса наблюдая за ним.
Он привычно сел на скамейку и громко начал обсуждать с мальчишками, чем бы им этаким заняться, исподтишка поглядывая на меня. Я делаю вид, что увлечена книгой. Гера делает вид, что увлечен болтовнёй и мы оба делаем вид, что не замечаем друг друга.
В то лето, к нам в гости приехал родственник. Он уже совсем взрослый. Не старый, а просто взрослый. Ему уже двадцать три года или тридцать три. Впрочем, для меня это всё равно неважно. Главное, что он взрослый.
Под его внимательным взглядом, я что-то увлечённо рассказываю. Он смотрит на меня, наклонив немного голову вбок. Затем говорит мне,
— Знаешь, ты очень очаровательная.
— Да? Ты это мне говоришь? —спросила я недоверчиво.
— Конечно тебе, — он приподнял кончики губ в усмешке.
Впервые в жизни услышав комплимент от взрослого мужчины, я на минуту задумываюсь. Не красивая, не милая, а очаровательная.
— А я-то думала, что я обычная, — сомнительно протянула я.
— Нет, ты действительно очаровательная. Я это вижу, — сказал он серьёзно.
Этот комплимент до невероятности взбодрил меня, что я почувствовала, как во мне заработала какая-то энергия. Так наверное, активизируется таинственными проявлениями женская природа. Подойдя к большому зеркалу я внимательно разглядываю себя. В зеркале я вижу тощую и нескладную девчонку с выпирающими вперёд верхними зубами, отчего она похожа на кролика. Короткие волосы растрёпаны и смешно торчат по сторонам.
Я пожимаю плечами, – ну и что? – и ничуть не смущаясь, примеряю к себе это слово, медленно проговаривая его по складам: — "Оча-ро-ва-тель-ная! ". Безусловно, что мне нравится оно. Такое волшебное, мягкое и чарующее от слова "чары". Кинув на себя в зеркало горделивый взгляд, я мысленно приступаю к разработке осуществления плана, как мне теперь получше применить эти самые чары к Герке.
— Мне уже целых тринадцать лет, а я ещё никого не любила ни разу. Значит, моя молодость и очарование просто улетят в трубу понапрасну, — думаю я печально и внезапно озаряюсь гениальной мыслью, — Может, мне влюбиться в Геру? А потом выйти за него замуж!
— Как ты думаешь, мне подойдёт фамилия Пармаксиз? — оглянувшись на читающую за столом сестру, я задумчиво спрашиваю у Эльзы совета.
Эльзе уже шестнадцать лет, значит, она должна быть опытная в этом вопросе. Но Эльза, вместо того, чтобы как старшая сестра дать мне дельный совет, только громко фыркает и закатывает к небу глаза.
— Ай! Ну и пусть она смеётся надо мной, — думаю я с раздражением и тут же улыбаюсь про себя, — Зато я очаровательная.
Вот почему я теперь каждый день сижу на дереве и, как мне кажется, стараюсь этим очаровать Геру. Мои чары, видимо, настолько сильно действуют на него, что Гера не выдерживает такого испытания. Он подходит к дереву и подняв голову вверх, устремляет взгляд прямо на меня, затем громко так чтобы слышали мальчишки, обращается ко мне,
— Ну и что ты там читаешь?
— Ничё, — бурчу я нарочито, не отрываясь от страницы.
Мальчишки замолкают и с нескрываемым интересом начинают прислушиваться к нам.
— Ты сказку про репку читаешь, что ли? — во весь голос спрашивает меня Гера и громко хохочет, оглядываясь на мальчишек.
— Чё-ё? — состроив скептическую мину спрашиваю я, презрительно глядя на него как богиня с высоты Олимпа.
— Через плечо! — говорит он победоносно и в глазах его играет смех.
Мальчишки громко заливаются смехом и снова заинтересованно следят за ходом нашей беседы.
Я демонстративно отворачиваюсь. Герка не отрывая своего взгляда, опять задаёт вопрос,
— Ну так что ты там читаешь?
Я продолжаю молчать.
— Ты не слышишь меня или оглохла? — спрашивает он и тут же задаёт другой вопрос, — Ну и сколько же страниц ты уже прочла?
— Пусть помучается, — вредничаю я, — Пусть ждёт, когда я наконец снизойду до него.
— А давно ты начала её читать? — не унимается Гера.
Он не отрывая своего взгляда от меня, крутится вокруг ствола, как лиса из басни Крылова, и бесконечно задаёт свои дурацкие вопросы, чтобы я как глупая ворона, каркнув, выронила сыр под одобрительный смешок мальчишек. Правда в моём случае, это не сыр. А что-нибудь такое, на что он в итоге ответит очередной глупостью.
Мальчишки подтрунивают над Геркой и временами громко хохочут. Эти смешки вдруг дают Герке понять, что смеются именно над ним. Герка криво улыбается, ему становится не до смеха. По его лицу пока ничего не видно – он, похоже, просто не знает, как реагировать. Тут его терпение доходит до предела и Гера начинает сердится на меня. Озираясь по сторонам, он лезет вверх по стволу.
— Ну погоди, сейчас ты у меня быстро заговоришь! — говорит Гера, — Вот сейчас мы послушаем как ты будешь молчать. Тебе не долго осталось умничать!
Он поступает в точности так, как его мифический тёзка вступивший в схватку с Немейским львом. Так как пущенные стрелы из лука не могли пробить толстую шкуру льва, разозлённый Геракл загнав зверя в логово, душит его прямо голыми руками. Так и Герка обхватив двумя руками сук и повиснув на нём, раздосадованно трясёт его изо всех сил. По всей видимости намереваясь таким образом добраться до меня и задушить. Я, не ожидая такого подвоха, кубарем скатываюсь с насиженной ветки и звучно шмякаюсь на землю, как сочный переспелый абрикос.
Я знаю, как падают абрикосы, так как каждое лето ездила по путевке в пионерский лагерь. Вокруг лагеря росли фруктовые сады с абрикосами. Время от времени переспевшие плоды сами падали с деревьев с характерным звуком. Мы объедались ими до отвала и уже не могли даже смотреть на них.
Так вот, шлёпнувшись с дерева, я без малейших раздумий резво вскакиваю на ноги, как «ванька-встанька». В этот момент, я совсем не думаю о том, что могла бы переломать руки или ноги, или упав с такой высоты, что ещё хуже, могла бы сломать себе даже шею.
По крайней мере, я как истинная девочка, переживаю лишь о том, что при падении моё платье могло задраться и Гера с мальчишками могли увидеть мои трусики. О Боже, это же такой невыносимый позор и ужас для меня!
Всего каких-то два года назад, мы все купались в нашем арыке в одних трусах и это нисколько никого не смущало. Мы визжали и верещали, брызгались и плескались в мутной арычной воде. Потом в одних трусах, носились по горячему песку в поисках маленьких и юрких ящериц, ненароком выбегающих на горевшую от зноя дорогу.
Гера ловил ящерку с тонким и красивым узором на спинке. Мы с любопытством наблюдали как ящерка извивалась в его руках и оставляя длинный хвост, шустро убегала в кусты саксаула.
А сейчас я очень сердитая и злая на Геру. Он посмел увидеть мои трусики.
— Балбес! — яростно восклицаю я, отдёрнув подол платья. Но он почему-то не обиделся и от этого, обидевшись уже сама, я кричу,
— Геракл, в штаны накакал!
Мальчишки уже смеются не так громко. Тут они как по команде отворачиваются в сторону.
— Не надо слишком глазеть на неё, — доносятся до меня их голоса.
А я всё больше и больше негодую и кричу распаляясь в бессильном гневе,
— Противный болван! Я же могла разбить себе лицо, ты понимаешь?
Я даже закашлялась от возмущения. Вот до чего я злая была на него. По всей видимости, Гера не на шутку испугавшийся моего падения, никак не ожидал, что я так смачно шлёпнусь с дерева.
Мальчишки, затихнув, сидели на скамейке. А я, красная от злости смотрела сейчас на Геру. Сверкая яростно глазами, с лицом разъярённой фурии, я готова была испепелить его одним только взглядом. Гера с видом смирившегося Соловья-разбойника стоял сконфуженно переминаясь, потерявший дар речи от смущения и неловкости за себя, а возможно и за меня.
Внезапно, я вижу как к нашим ногам подкатывается мяч и до меня раздаётся звонкий голос ребят,
— Герка, айда гонять мяч на поле!
Герка провожая взглядом мяч, хватает его, забыв о своей непрощённой вине.
Всё!
По этому поводу я больше не хочу очаровывать Геру. Я сворачиваю всё своё очарование как флаг и засунув книжку в подмышку, гордо удаляюсь. Обернувшись на полдороге, я надменно говорю,
— Так вот, заруби сейчас на своём носу, я больше никогда не приду в ваш двор! — и презрительно фыркнув, исчезаю за поворотом.
Обиженная я больше не хочу применять к Гере никаких чар. Я одиноко брела домой с одинокой книжкой под мышкой и мне было до слёз жаль себя. Ведь я так хотела, чтобы он как настоящий греческий герой добивался моего расположения. Чтобы он смотрел на меня с обожанием, как на богиню. А не тряс дерево так, чтобы я сама шлёпалась, распластавшись лепёшкой у его ног. Хотя, если подумать, я же сама хотела привлечь его внимание к себе? Так в раздумьях я шла домой, оплакивая горькие плоды разочарования. Ведь я почти готова была уверовать в свою божественную неотразимость!
