Вопрос странный и даже - праздный, но только на первый взгляд. Интернет полон яростных споров о творчестве Аркадия и Бориса Стругацких. В чем только не обвиняют этих писателей. Причем мнения порою диаметрально противоположны. Одни пеняют Стругацким за отступничество от светлых идеалов коммунизма, другие - за то, что они своими книгами наоборот укрепляли ненавистный социалистический строй. Кто-то считает, что ранние произведения этих писателей примитивны, а кто-то, что поздние их книги - заумны. В общем разнобой полный. Я далек от мысли, что сумею примирить спорщиков - это никому не под силу, но хочу обратить внимания на целевую аудиторию, на которую в разное время ориентировались эти писатели.
В середине пятидесятых Аркадий и Борис попробовали сформулировать свое писательское кредо: "Не бояться легкой сентиментальности в одном месте, грубого авантюризма в другом, небольшого философствования в третьем, любовного бесстыдства в четвертом и т. д. Такая смесь жанров должна придать вещи еще больший привкус необычайного. А разве необычайное — не наша основная тема?" Программа хорошая, но вот только не для того времени и места. В СССР, почти на всем протяжении его истории, фантастика считалась литературой для детей среднего и старшего школьного возраста, в лучшем случае - для студентов. И никаких исключений. Какое там любовное бесстыдство, когда даже в классической "Аэлите" Алексея Толстого вымарывали любые намеки на эротику.
Подобное ограничение возраста аудитории выводило из себя всех - писателей, редакторов, читателей, но ничего поделать с этим они долгое время не могли. В результате фантасты вынуждены были не только избегать сюжетных ситуаций, из которых юные читатели могли бы узнать о некоторых аспектах взрослой жизни, но и упрощать фабулу и затрагиваемую проблематику. Аналогичная ситуация была и в США, но там это касалось только произведений, которые предназначались именно для детей, а не всей фантастики.
Если посмотреть на издательства и периодические издания, выпускавшие в Союзе фантастику, то практически все они были ориентированы на выпуск художественной и познавательной литературы для детей и молодежи: издательства "Молодая гвардия", "Знание", "Детская литература", журналы "Техника - молодежи", "Юный техник", "Знание - сила", "Изобретатель и рационализатор", "Химия и жизнь", "Пионер", "Костер", "Уральский следопыт", "Пионерская правда", "Комсомольская правда" и так далее. Альманахи "Мир приключений", "На суше и на море", "Собеседник", серии "Библиотека приключений и научной фантастики", "Библиотека советской фантастики", "Фантастика" - все это было рассчитано на школьников и студентов.
Кого-то писателей эта ситуация вполне устраивала, ибо они с самого начала ориентировались на подростковую аудиторию, а кто-то мимикрировал, так как писать для детей хоть и не проще, но спокойнее. Кир Булычев, например, практически всю жизнь был детским писателем и обратиться напрямую к взрослой аудитории попытался лишь в конце восьмидесятых. Лишь Иван Ефремов не слишком обращал внимания на эти ограничения, ну так он был титан и связываться с ним литературное начальство не решалось, предпочитая делать вид, что та же эротика в романах писателя - это нечто невинное.
А что же Стругацкие? Они, похоже, не слишком возражали против того, чтобы ориентировать свои произведения на подростковую и молодежную аудиторию. "Страна багровых туч", "Путь на Амальтею", "Стажеры", "Полдень, 22 век", рассказы - все эти вещи пятидесятых, шестидесятых годов идеологически, и не только, невинные. А повесть "Понедельник начинается в субботу" и вовсе самими авторами предназначена "для научных работников младшего возраста". Не думаю, что это лишь вынужденная мимикрия. Авторы этих книг намеренно создавали их для тех, кому предстояло строить светлое будущее. Ведь если коммунизм будет построен в ближайшие двадцать лет, как это было записано в программе партии, следовательно те, кому на момент выхода вышеперечисленных книг было лет десять- двенадцать лет, будут к 1980-му году в самом расцвете физических и творческих сил.
По сути, Стругацкие писали для любознательных пацанов и девчонок, которым предстояло покорять Урановую Голконду, осваивать Марс и Амальтею. Легко представить, как их книжки взахлеб читают Вовка Юрковский, Мишка Крутиков, Гришка Дауге и даже Лешка Быков. Параллельно Стругацкие пишут и книжки для взрослых, которые то удается напечатать, как "Второе нашествие марсиан" и "Хищные вещи века", то не удается, как "Гадкие лебеди", ну или публикации оказываются чреваты неприятностями, как было со "Сказкой о Тройке" и "Улиткой на склоне".
Не оставляли Братья Стругацкие без внимания и подростково-юношескую аудиторию, вот только книги их становились все жестче и поднимали все более сложные проблемы. "Попытка бегству", "Далекая Радуга", "Трудно быть богом", "Обитаемый остров". Юрковский, Дауге, Быков, Крутиков росли и они должны были понимать, что путь к светлому будущему усеян не лепестками роз. А для взрослых эти писатели предназначали еще более сложные тексты - "Отель "У погибшего альпиниста", "Пикник на обочине", "За миллиард лет до конца света", "Град обреченный".
Наступила эпоха, когда стало понятно, что с построением коммунизма что-то не заладилось, и вчерашние мальчишки, что с упоением читали о полете на Венеру, скорее всего на нее уже не полетят, не говоря уже о звездах. Пришлось Юрковскому сотоварищи устраиваться в предлагаемых эпохой обстоятельствах. "Полдень" не только отодвинулся в неведомую даль, но и в дали этой тоже хватало проблем, столь красочно описанных в повестях "Жук в муравейнике" и "Волны гасят ветер". В семидесятых Стругацкие поработали и с новым поколением подростков, выпустив повести "Малыш", "Парень из преисподней", "Повесть о дружбе и недружбе", "Экспедиция в преисподнюю".
Ну а в конце восьмидесятых, в начале девяностых Аркадий и Борис Стругацкие перестали писать для детей окончательно. Они уже в семидесятые сомневались, что могут угодить тогдашнему подростку, а уж на два десятилетия позже - и подавно. В мутном вареве перестройки вообще мало, что можно было разглядеть. Обнажились такие пласты прошлого, что впору было поверить в существование потусторонних сил, чем разобраться в минувшем и настоящем, не говоря уже - о будущем. И писатели попытались. Их поздние произведения "Хромая судьба", "Отягощенные злом, или Сорок лет спустя", "Жиды города Питера", "Дьявол среди людей", а также, наконец-то, опубликованные "Гадкие и лебеди" и "Град обреченный" были созвучны эпохе, но уже никого не могли ни воодушевить, ни утешить.
Когда Аркадий Натанович Стругацкий умер в 1991 году, его брат и соавтор продолжил линию именно поздних произведений. Его романы "Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики" и "Бессильные мира сего" - вещи сложные и жесткие. Они поднимают темы смысла жизни и реализации таланта. Что же касается аудитории, то поздние Стругацкие писали для всех, кто готов думать и понимать. Понимать и не сдаваться. Не зависимо от возраста. Да так в общем было всегда. Другой вопрос, что далеко не каждый готов воспринимать тексты, которые не подыгрывают его внутреннему ребенку, а разговаривают с ним, как со взрослым.