Часть 3
Квартира у Люси была большая. Муж, а когда-то и его отец, были научными работниками, по закону им полагалась дополнительная площадь, поэтому имелось четыре комнаты. Все без проблем расположились. Сыновьям Вадима Люся постелила в кабинете.
Утром Люся и Вадим почувствовали себя супругами. Они провели ночь вместе. Люся давно была одна, Вадим сделал ее очень счастливой. Она трепетала, глядя на этого сильного, доброго, немного сурового мужчину. Она чувствовала себя рядом с ним маленькой девочкой, она была под зашитой. Такое чувство она испытывала со своим дедушкой, отца у нее не было, и с покойным мужем. Люся переживала, что утром Вадим проснется и уйдет с мальчишками, и больше она его не увидит. Она даже начала сожалеть, что так быстро согласилась ночевать вместе.
Вадиму очень нравилась эта милая женщина. Если бы не его тридцать шесть лет, он бы скакал и прыгал от счастья. Так он не чувствовал себя даже с Лилей. С ней было как-то все прагматично, а с Люсей эмоции зашкаливали, ему все время хотелось ее обнимать, целовать, говорить нежные слова, чего он давно не делал.
Все хорошо, но вот вопрос: жить у Люси он не может, а что скажет отец, если он приведет в дом женщину с двумя детьми и с двумя собаками? А что скажет отец, если он станет жить у женщины?
Когда Вадим спросил Люсю, готова ли она быть с ним всегда, она прижалась к нему, ткнулась носиком в его мощную шею и сказала:
— Я очень боялась, что ты не скажешь этого. Я готова, Вадик. Я тебя люблю.
Вадим подхватил ее как пушинку и закружил по комнате.
— Люся, я не смогу жить здесь, своего дома у меня нет, я могу привести тебя и детей только в дом своего отца, где живу сейчас сам. Дом просторный и светлый. Мальчишкам будет каждому по комнате.
О своем беспокойстве, что отец может быть против, Вадим не сказал. Опасения Вадима были не напрасны. Отец разбушевался не на шутку.
— Я с радостью готов принять тебя с твоей семьей, со своими внуками, но я не приемлю у себя в доме чужую женщину и чужих детей. Ей что негде жить? Где ты ее подобрал?
Вадим понимал и принимал чувства отца, поэтому спокойно объяснил:
— Батя, я не подобрал ее. Я люблю эту женщину. Ну вот бывает так — любовь. Закрутила, взяла в оборот. Не представляю, как жил раньше без нее. И как буду жить дальше, не знаю, если не будем вместе.
— Дурак ты, Вадька. Не мужик что ли? Ну походи к ней, ну утешь свою похоть, и ладно. Вадим, вот посмотришь, месяц-два и взвоешь от ее пацанов и от нее самой.
— Ладно, батя, отец ты мне, а то бы я сейчас...
— Вадим, я тебе добра желаю. Иди, если хочешь, поживи у нее. Давай спорить, что через месяц, максимум два, вернешься. Знаю я тебя. Ты — мой сын.
Вадим тяжело, медленно поднялся со стула:
— Обидно, батя, мне от тебя такие слова слышать. Ни тебя, ни себя не узнаю, — и Вадим ушел с горечью на душе.
Как больно ему было, что его родной отец сказал такие слова, будто Вадим был прожженным бабником, а ведь за два года у него не было женщины, и не приводил никого в огромный дом отца.
Только не мог Вадим пойти в дом женщины, потому что тот же самый батя когда-то давно сказал ему:
— Никогда, Вадимка, не сиди у бабы на шее, что бы это ни было: квартира ли, деньги ли или что другое. Узнаю — прокляну.
И вот теперь словно бы совсем другой человек говорил Вадиму — иди и живи у женщины! А надоест — домой вернешься.
В тот же вечер пришел Вадим к Люсе. Напустил на себя веселье, словно все хорошо. Когда зашел, собаки радовались ему, будто он их хозяин, пацаны тоже радушно встречали, а Люся, еще красивее стала, засмущалась, замялась сначала, а потом, не в состоянии побороть свои чувства, кинулась к нему, прибив свой стыд перед пацанами, но через несколько минут спросила тревожно:
— Вадик, что-то не так? И чувствую любовь твою вроде, а червь какой-то точит тебя и мне маякует. Ты поторопился, а теперь страдаешь? Это ничего, Вадик. Это понятно. Давай не будем торопиться.
У Вадима сердце на части разрывалось: и правду сказать не мог, и тянуть с переездом никак нельзя. Сам позвал, сам обещал. «Как же быть?» — в сотый раз задавал он себе вопрос.
Часть 4
А ночью Вадим увидел сон. Мама покойная приходила, села рядом с ним. Все как наяву происходило, но Вадиму совсем не страшно было.
— Ты на отца не серчай, — сказала мать, — он не со зла. Очень он хочет, чтобы ты с Лилей сошелся, — вздохнула мать, — но знаю я, что не бывать этому. Люся — хорошая женщина. Строй свое счастье, Вадим. Ничего не бойся. Скажи ей правду, вдвоем решайте. Одному плохо, а вместе вы целое.
Сказала и исчезла.
Проснулся Вадим весь в слезах. «Надо же, ведь даже на похоронах я не мог плакать. Похоже, сегодня ночью вылились все мои невыплаканные слезы».
Люся уже была на ногах, Вадим почуял аромат свежесваренного кофе. Зашел в кухню. Люся вся такая воздушная, что-то мурлыча себе под нос, готовила завтрак. Вадим прикоснулся губами к ее затылку, желая вдохнуть ее благоухание.
— Вадим, проказник, мне на работу через час.
— Я отвезу тебя, родная! Давай поговорим.
И Вадим откровенно, как попросила мама во сне, рассказал все Люсе.
— Вадим, милый, сон твой в руку. Я и хотела сегодня тебе предложить. Квартира большая у нас. Пацаны твои даже разместились, и снова разместимся, если надумают у нас остаться, — Люся сделала упор на слове «у нас».Вадим крепко обнял Люсю, сердце его трепетало от радости. Он восхищался душой этой женщины. Ведь она ничего не знала о нем. Да, видно, что непьющий и некурящий, собак любит, с детьми хорошо ладит, но ведь есть и серьезная материальная сторона вопроса. А вдруг не работает мужик, не зарабатывает? Страсть быстро пройдет, а дальше что? И он задал ей эти вопросы. Людмила рассмеялась:
— Ох, Вадим, выгоню, да и все. Делов-то!
Ошибся отец Вадима. Ни через месяц, ни через три не вернулся Вадим. Отец места себе не находил. Сын приезжал конечно, навещал, но словно кошка между ними пробежала: не было больше ни походов в горы, ни поездок на рыбалку.
И вот как-то отец, превозмогая себя, сказал Вадиму, когда тот приехал навестить, продуктов привез.
— Сынок, ты вот что. Не серчай на меня и давай перебирайся ко мне со своей женщиной и детьми ее. Дом большой, места всем хватит. Весна на носу, огород сажать надо.
— С огородом помогу. Да и все ребята, я думаю, с удовольствием присоединятся, — он сделал ударение на слове «все», — а переезжать, батя, не будем. Извини. Прав ты тогда был. Ну зачем тебе в доме чужая женщина и чужие дети, — и Вадим так посмотрел на отца, что тот понял, разговор окончен, упустил он свой шанс. Отношения с сыном испорчены. Не поддержал он его тогда, а зря. Видно, у Вадима и правда все серьезно.
Так незаметно прошел год. Сашка с Димкой стали друзьями. Про таких говорят — не разлей вода. Саша часто бывал в доме, где теперь жил отец. Да и Степан тоже. Люсины сыновья, никогда не жившие со своим отцом и не помнившие его, души не чаяли в Вадиме. Был он в меру строг и суров, но ровно настолько же он был добрым и справедливым. А в основном пацанам было очень интересно с ним.
Все также ездили на рыбалку и ходили в горы, а еще увлеклись хоккеем и три раза в неделю ездили на ледовую арену. Вадим всем пацанам купил экипировку. Ничто так не сближает, как любимое общее занятие, а особенно спорт.
Через полгода Люсины мальчики, сами того не замечая, стали Вадима называть папой. Сашка со Степкой папой зовут, ну и они тоже. Сначала шутили, смеялись, а потом всем ясно стало, что это не шутка, а настоящие, крепкие чувства. Полюбили его пацаны, а он их всей душой.
«Вот и сбылась моя мечта, — думал Вадим, — четыре сына у меня, и жена замечательная».
Любовь к Люсе становилась все сильнее и сильнее. Он трепетал при виде своей женщины. Ему хотелось все время быть рядом, говорить с ней, трогать ее шелковые волосы, вдыхать аромат ее тела. А через год Люся сообщила ему, что беременна, и счастливее Вадима не было человека. Обнял, прижал, закружил!
— Люська, любовь моя! Как хорошо.
Татьяна Алимова