Отряд Полины остановился возле западного угла сетчатого забора, окружавшего школу по периметру. Здесь было относительно безопасно, до ближайших зданий пара километров. Вести прицельный огонь с такого расстояния сложно.
Полина поднесла к глазам бинокль, осматривая возможные пути продвижения на запад, к торчавшей над крышами домов радиовышке. Шапокляк с Мариной молча следили за выражением лица командира. Однако Полина с детства не славилась эмоциональностью.
Справа пролегала промзона, с кучами мусора и пустырями между ними. Туда есть смысл заглянуть, но позже.
Впереди квартал, который вчера успели зачистить. Маловероятно, что противник занял его ночью или рано утром.
Налево неисследованные кварталы, за которыми начинаются южные поля. Ирина считала, что там есть что искать, поэтому и направилась туда.
Значит, остается идти вперед, а дальше по обстоятельствам. Как правило, прямой путь самый опасный, особенно если продвигаться днем через пустыри. Трава еще может скрыть на своем фоне три фигурки в камуфляжной форме. Потрескавшаяся бурая земля выдаст их врагу при первой возможности.
Полина отпустила бинокль, повисший на шее. Высокомерное выражение покинуло ее лицо, осталась лишь небольшая тень в уголке губ.
- Занимаем самое северное здание из тех, где были вчера. Жилой дом салатового цвета, двухэтажный. Соседний квартал недалеко, туда придется бежать.
Самодовольно улыбнувшись, Шапокляк потрясла ППШ. Сил у нее хватало.
- Без проблем. Там метров пятьсот, не больше.
Полина кивнула, пытаясь вспомнить подробности вчерашнего похода.
- А ты готова, Марина?
Марина придурковато хихикнула, поправляя на голове пилотку. Казалось, она еще не до конца понимала, где очутилась и что ее ожидает. Новая жизнь радовала эту заурядную домохозяйку своей необычностью. Посвятив молодость стирке, готовке и воспитанию детей, будешь радоваться любому путешествию. Особенно, если за спиной винтовка, и есть возможность убивать мужиков. Это же так интересно.
Раньше даже стометровка казалась Марине непреодолимой. Осточертевший муж говорил, что нужно худеть. Говорил, что ему нравятся худенькие, такие, какой она была до родов. Но зная верность мужа, его религиозность и презрение к изменам, можно было особо не напрягаться. Да и секс у них был регулярный, даже если без былой страсти. Тогда зачем худеть, если и так хорошо?
Ну да, можно записаться в клуб. Для вида, для мужа, для галочки. Ну, не заставят же там тебя бегать под дулом автомата?
- Не знаю, девочки. Здесь все так необычно, как во сне. Во всем теле чувствуется невероятная легкость. Кажется, если захотеть, можно даже летать!
Шапокляк провела языком по зубам, заменившим старые протезы, и презрительно сплюнула себе под ноги.
- Пробовала?
Марина обиженно посмотрела на подругу, через секунду вновь захихикав.
- Так я же образно. Просто не бывает такого, чтобы все заканчивалось плохо. Это вселенская справедливость. Муж говорит, что если мы будем хорошо себя вести, то нам нечего бояться. Бог любит каждого из нас.
Улыбка Полины вернулась, достигнув пика своей презрительности.
- Конечно, особенно местный.
Неожиданно, Шапокляк крепко обняла Марину, глядя прямо в глаза.
Обе были одинакового роста, но сейчас пожилая женщина казалась выше.
- Ты в это веришь, Марина?
Внезапно, растерянный взгляд Марины стал твердым.
- Конечно. Не обязательно ходить в церковь, зубрить наизусть молитвы и ставить свечки за упокой тех, кто его не заслужил. Не обязательно рассказывать людям в странной одежде, чем согрешил перед Богом, ведь они не имеют к нему никакого отношения.
- Это мнение твоего мужа?
- Нет, он придерживается традиционных взглядов.
- А что нужно для спасения?
Марина радостно улыбнулась, ожидая вопрос.
- Быть человеком. Заботится о ближних, не обманывать, не предавать.
Отстранившись от Марины, Шапокляк ехидно засмеялась, продолжая неотрывно смотреть ей в глаза.
- И ты это делала? Тогда почему оказалась здесь, вместе с нами?
- Может, это испытание?
Опустив голову, Марина стала серьезной и принялась рассматривать маленький одинокий кустик травы, растущий возле забора.
Шапокляк не сдавалась, продолжая морально давить.
- За что ты попала сюда? Как тебя забрал Серый Человек? Отвечай!
Марина всхлипнула. В уголках ее глаз блеснули слезинки.
- Не хочу говорить об этом.
Полина окатила подруг ледяным взглядом.
- Довольно, мы должны идти. И никаких распрей, нам нужно вернуться домой.
Никто с командиром не спорил. Женщины шагали по странной земле, каждые пять минут меняющей почву и растительность. С каждым пройденным километром мир удивлял все больше.
Плодородный чернозем сменяла каменистая гряда. Песчаник переходил в мелкую гальку. За островками зелени с пестрыми цветами и разросшимися лианами, идут барханы с редкими верблюжьими колючками.
Никакой логики в отсутствии солнца, ветра, дождя и звезд на ночном небе. Логика лишь объясняет причину их нахождения здесь.
Разве мы, простые смертные, не совершаем глупых, эмоциональных поступков?
Чем боги отличаются от смертных?
Почему одни действия считают грехом, а другие праведностью?
Что движет творцом, создавшим оазис в пустыне?
Разве сиюминутные желания, эмоции и настроения не были той самой причиной, благодаря которой многие из нас появились на свет?
Почему мы обвиняем Серого Человека, если сами не лучше?
***
Вскоре они подошли к подъезду дома, где уже побывали вчера. Салатового цвета двухэтажка, по которой хорошо отработала артиллерия.
Крыша отсутствовала, отверстия в местах попадания снарядов позволяли видеть внутренности здания практически насквозь. Правда, смотреть особо не на что.
Жизни здесь нет, и никогда не было. Только куча мусора и обломков, скрывающих под собой интерьер в стиле сороковых годов.
Лучше держаться подальше, никто не хочет похоронить себя под слоем кирпичей, известки и деревянных перекрытый.
Марина присела за углом, держа винтовку наготове, в то время как Полина вновь взялась за бинокль.
- Шапокляк?
- Да.
- Нам нужно бежать до крайнего подъезда.
Бинокль перекочевал в жилистые старушечьи руки.
- Ага, вижу. Там, где оторванная дверь валяется?
- Да. Если мужики будут стрелять из окон, мы забежим внутрь и вступим в бой.
- Думаешь, понадобится?
Полина усмехнулась. На этот раз презрения в ее улыбке поубавилось. Появилась печаль, которая пугала.
- У меня предчувствие, девочки. Наверное, наша хваленая интуиция не подводит.
Шапокляк наклонила голову, словно собака, прислушавшаяся к голосу хозяина.
- Мужики близко?
- Не знаю.
Шапокляк вернула бинокль, тревожно всматриваясь Полине в лицо.
- Ты точно в порядке?
- Конечно. Бежим по одному, сначала я, потом ты и Марина. Следим за окнами.
- Хорошо, работаем.
Кивнув и внезапно перекрестившись, Полина побежала. Высокая стройная фигура удалялась все дальше. Несмотря на серьезный вес оружия и амуниции, командир держала неплохую скорость.
Вскоре пришла очередь Шапокляк. Подмигнув Марине, старушка бросилась вслед за Полиной, развеяв мифы о женском возрасте. По крайней мере, в этом мире она могла посрамить многих мужчин. Впрочем, здесь любые чудеса возможны.
Так думала Марина, ведь это было приятно.
Когда муж купил абонемент в спортзал, она испытала настоящие мучения. Целых шесть часов в неделю, по два часа на каждое занятие. Ноющие мышцы, одышка и отсутствие быстрого эффекта не вызывали энтузиазма.
Теперь она не уставала совсем, словно сбросив тридцать лишних килограммов.
Шапокляк то снижала скорость, то вновь набирала. Похоже, не рассчитала силы.
Марина оказалась крепче.
- Идем. Я помогу.
Она пыталась схватить Шапокляк за рукав, но та лишь огрызнулась.
- Все нормально, справлюсь. Прикрывай Полину.
Полина ждала остальных, усевшись на кучу кирпичей и рассматривая лесополосу за очередными руинами.
- Если устали, отдохнем немного. Время позволяет.
- Да, только давай спрячемся.
Дождавшись ковылявшую Шапокляк, командир ободряюще похлопала ее по плечу и радостно улыбнулась, что случалось редко даже в прошлом мире.
- Видите пролом в стене? За ним комната и приоткрытая дверь в коридор.
- Здесь таких комнат тысячи.
- Мне кажется, нам специально показывают путь.
- Нет времени искать портал.
- Я не про портал.
- Тогда о чем ты?
- Сама не понимаю. Когда заглянула туда, в голове возникли странные образы.
Снаряд пробил стену возле окна. Пришлось карабкаться, чтобы залезть. Первую подсадили Шапокляк, затем она помогла подругам.
Маленькая, почти пустая комната, если не считать двустворчатого шкафа, возле которого валяется табуретка со сломанной ножкой, да выбитая взрывной волной оконная рама. Осколки стекла устилают дорогой дубовый паркет. Бумажные обои на стенах тоже дорогие. Розовые, с серебристым орнаментом в виде скрипичных ключей и музыкальных нот. Девчачьи обои в детской комнате.
Здесь жила маленькая девочка, возможно ученица музыкальной школы. Училась, пока родители не начали готовиться к переезду в связи с началом войны.
До бомбардировки успели вывезти пианино, стол, кровать и подвесные полки, на которых стояли фарфоровые куклы. Ведь только богатая семья могла позволить себе купить ребенку такие дорогие игрушки.
Мальчики, играющие стойкими оловянными солдатиками, давно выросли. Теперь вместо металла у них в руках живые люди. А металл ушел на снаряды и бомбы.
Очередной парадокс, грозящий превратиться в обыденность. В комнате ничего не сгнило, ничего не покрылось пылью, словно война произошла только вчера.
Участники Великой Битвы должны были узреть, что такое война глазами рядового обывателя, ведь женщины обычно так переносят это величайшее социальное зло.
Брезгливая улыбка Полины вернулась, и была как нельзя кстати.
- Девчонки, не верьте. Сукин сын давит на эмоции. Все это обман.
Марина с растерянным видом окинула взглядом комнату.
- Но я все вижу, я могу дотронуться до каждого предмета, я реальна.
- Это иллюзия, рассчитанная на дураков и мужиков.
До сих пор молчавшая Шапокляк озадаченно выглянула в коридор..
- Слушай, даже если ними играют как пешками, давай попробуем хоть раз в этой проклятой жизни стать свободными. Давай научимся управлять собой.
Марина кивнула, немного смутившись.
- Конечно, я готова.
Полина смотрела на нее снисходительно, как на сумасшедшую.
- Сейчас привал, потом добираемся до леса. Я проверю квартиру.
Коридор с одной стороны оказался полностью завален обрушившимся потолком и частью перекрытий. С другой стороны он заканчивался просторной спальней, чьи окна выходили на другую сторону здания, на заросший кустами и деревьями двор.
Здесь мебели оказалось больше. Первое, что бросалось в глаза, это двуспальная кровать из натурального дерева, с резным оголовьем. Над ним висел крест, такой же деревянный и резной, с распятым Иисусом.
Напротив кровати стоит маленький столик. На лакированной поверхности стаканы с водой и горсть таблеток. Упаковка лежит рядом.
Справа от выхода, в ближайшем углу, расположился громоздкий комод с медными ручками, над ним овальное зеркало без оправы. Паркет на полу темнее, хотя тоже дубовый. Бежевые обои без единого пятнышка, слово наклеены вчера.
Кровать аккуратно застелена, все идеально чистое, белоснежное, словно хозяева отлучились из дома пять минут назад. По всей комнате не пылинки, пол идеально начищен и блестит. Контраст с окружающим миром просто потрясающий.
Марина устало зевает. Мягкая перина словно зовет прилечь.
- Девочки, я…
Полина оборачивается, наклоняясь к ней и злобно глядя в глаза.
- Даже не думай. И не смей смотреть в зеркало.
Шапокляк утвердительно кивает, одной рукой удерживая Марину, другой указывая на прикроватный столик.
- Там бумажка появилась. Записка. Клянусь, минуту назад ее не было.
Но командир успевает заметить записку раньше. Полина зачитывает текст, делая вид, что остается спокойной.
Еще одна картина, заставляющая сердце сжаться.
- Вчера обменяли фортепиано Маши на хлеб. И кроватку тоже. Она ей больше не понадобится…
- Хватит. Давай просто уйдем отсюда.
Полина растеряно посмотрела на Шапокляк, словно очнувшись от кошмара. Голос подруги спас ее, вытащил из этой мрачной пустоты, наполненной призраками.
- Да, уходим.
Они вышли обратно в коридор, плотно закрыв дверь. Не сговариваясь, опустились на пол, прямо в полутьме. С минуту молчали.
Полина начала разговор первая. Она села, скрестив ноги, и положила винтовку на колени. Голова поникла, красивые локоны закрыли лицо.
- Чертов садист. Он издевается над нами, пытаясь внушить чувство вины.
Шапокляк крякнула, неодобрительно покачав головой. Похоже, ее мнение первый раз расходилось с мнением командира.
- Не думаю, Поля. Он хочет донести до нас, что такое война. Чтобы мы поняли, во что ввязались. Показывает самые уродливые ее стороны.
Шмыгнув носом, Марина неожиданно продолжила мысль боевой подруги. Она не плакала, но в любой момент была готова разрыдаться.
- Серый Человек показывает, насколько наши проблемы ничтожны по сравнению с проблемами людей, пережившими Великую Отечественную Войну.
Он показывает, какими мы дураками были, желая воевать. Пусть даже на экранах мониторов и смартфонов. Он дополнил наши отвратительные и мерзкие желания своей фантазией, как автор.
- А хотите, я расскажу, как он забрал меня?
Девушки обернулись на Шапокляк, произнесшую эту фразу. Они хотели, и старуха начала свой рассказ.
- Вы все меня знаете, уважаемые дамы. Мой ник можно встретить в любой статье любого феминистического канала, под любыми комментариями. Мужские каналы тоже не обделены моим вниманием, ведь нужно держать себя в тонусе.
На Форуме я практически прописалась. Двенадцать часов в день минимум, и это при обслуживании только пяти клиентов.
Шапокляк хитро подмигнула ничего не понимающим подругам, и продолжила.
- Вы прекрасно знаете, что такое сетевой тролль. Но мало кто догадывается, что им движет. Некоторые наивно полагают, что это одинокий озлобленный человек, обладающий кучей комплексов и свободным временем. Эдакий рыцарь, который борется с несправедливостью с помощью грязной клавиатуры и облезлой мыши. Ничтожество без интересов, увлечений и стремлений изменить жизнь.
Большинство сетевых троллей выглядят именно так, причем вне зависимости от половой принадлежности. У них настолько скучная жизнь, что не остается ничего, кроме как развлекать себя оскорблениями и хамством в интернете.
Вы хмуритесь, и я знаю почему. Каждая из вас узнала в описании себя.
У вас менталитет потребителей. Форум заменяет вам психотерапевта, которому вы выплескиваете свою боль и ярость, причем совершенно бесплатно. Хороший специалист стоит недешево, а здесь все окупается рекламой и монетизацией.
Вроде как все довольны, но есть проблема. Дело в том, что статьи авторов, едва закончивших школу на тройки, никто не проверяет на достоверность. Сервису на это наплевать, главное соблюдать законы и формальности. Остальное считается личным мнением.
Можно писать о магии, плоской земле, гомеопатии и лечении мигрени с помощью прикладывания к голове использованной гигиенической прокладки девственницы. Всем будет наплевать, ведь автор считает именно так. Дисклеймер решает.
Сервису не важно, на чем зарабатывать деньги, ведь именитым банкам, фирмам и другим детищам капитализма главное протрубить в уши быдла свои названия.
Главное, чтобы как можно больше быдла дочитало статью до конца.
Шапокляк замолкла, наблюдая за реакцией. Она казалась удовлетворенной, как грешник на исповеди. Но исповедь только начиналась.
- Я профессиональный тролль, работающий по найму. Моя задача зарабатывать деньги, развлекая публику. Неплохая прибавка к пенсии, если постараться.
Практически любой автор преследует только одну цель. И это вовсе не желание выговорится, обучить новому, или просто насмешить. Написание статей это труд, который должен окупаться и приносить прибыль.
Если бы Яна могла собрать аудиторию в миллион подписчиков, сменив повестку на возвращение патриархата, нацизма, или узаконивание казни представителей ЛГБТ, она бы нисколько не сомневалась.
Так вот, открою вам маленькую тайну. Текст автора в большинстве статей не так важен, как комментарии. Пока подписчики и гости выражают свои крайне важные мысли в виде текста, они успевают просмотреть рекламный контент.
Мне платят за максимально длительное удержание пользователей на канале и за обеспечение им свободного выражения эмоций, если они укладываются в законы Российской Федерации. Сплетни, слухи, ссоры, скандалы, это все моя вотчина.
Я комментатор и модератор одновременно. Поэтому работы у меня хватает.
Марина удивленно хлопала глазами, не веря своим ушам.
- Значит, ты на канале Яны только ради денег?
Шапокляк иронично засмеялась, подняв глаза на пробитую дыру в потолке, через которую проникал тусклый свет. Она с любовью поглаживала свой ППШ.
- Милая моя, мы взрослые люди и должны понимать, что миром уже давно правят не мужчины. Миром правят деньги и власть.
Конечно, есть такое понятие как любовь. Любовь к мужу, детям, родным, близким. Испокон веков так было, есть и будет. Другого не дано.
Что такое феминизм? Защита прав всех женщин в мире?
Из глотки старухи вырвался смех, полный злорадства.
- Почему я должна заботиться о женщинах, которые выбрали себе в мужья неких животных, не способных обеспечить собственное потомство?
Полина была искренне возмущена.
- Но это же обвинение жертв! Это виктимблейминг!
- Это жизнь, милая моя!
- Учти, что многих женщин насильно заставили вступить в брак!
- У них была возможность бороться, отстоять честь и достоинство в бою!
- Не всем везет, как европейцам! Некоторые только вчера избавились от рабства!
- Другими словами, есть расы более достойные свободы?
Видя смятение Полины, Шапокляк снова засмеялась.
- Слабый умирает, сильный становится еще сильнее. Справедливости нет, как нет гуманизма, феминизма и коммунизма. Смирись, и тебе станет легче.
- Но ведь Серый Человек мужчина!
- Это не важно. Важно, что он диктует условия возвращения. У тебя один ребенок, а у меня трое. И четверо внуков. Я продам душу дьяволу, но вернусь домой.
Марина кивнула.
- Да, мой Мишка вряд ли будет по мне плакать. А вот Сережа будет.
Шапокляк ухмыльнулась.
- Мишка это муж, а Сережа сын?
- Да, как ты угадала?
- Простая женская логика.
Наступила напряженная пауза, нарушенная Полиной.
- Мы даже не знаем, как здесь протекает время. Возможно, вернемся домой, когда наши правнуки полетят на Марс.
Полина преобразилась настолько сильно, насколько позволял Город. Презрение и высокомерие исчезли, не оставив и следа. Если неделю назад окружающие могли назвать ее просто симпатичной, то сегодня она стала действительно красивой.
- Шапокляк, мы поняли, кто ты. И меня это не радует. Будь моя воля, завалила бы тебя прямо здесь, как убежденная радикальная феминистка.
Как ты попала в Город. Как тебя забрали?
На этот раз смех Шапокляк был наигранным и растерянным. Впрочем, она быстро пришла в себя, злорадно оголив ряды превосходных белоснежных зубов.
- Милые девочки, вы даже не догадываетесь, как выглядит рабочее место тролля. Конечно, здесь нет унитаза, встроенного в кресло. Но все остальное правда.
Огромный стол, заваленный бумагами и мобильными телефонами. Два монитора, вентилятор и пепельница, забитая доверху окурками. Упаковка дешевого красного вина, доставленная неделю назад, и уже наполовину пустая. Сквозь грязные окна едва пробивается солнечный свет, на который уже не обращаешь внимание.
Да, имея не ценим, а потерявши плачем.
Мечтательно зажмурившись, Шапокляк отхлебнула из фляги теплую воду, словно надеясь ощутить вкус знакомого алкогольного напитка. Но Серый Человек не был Иисусом, и явно не собирался превращать воду в вино.
- Проверьте, когда я появляюсь в сети и когда исчезаю. Читайте мои комментарии на нескольких каналах, считайте часы и минуты, и вы поймете, что такое работа.
Так вот, я работала максимально эффективно. Журналист, пропагандист, лучшая подруга местным юродивым, и борец с эфемерной угрозой в виде мужчин.
В тот день смеркалось. Моя квартира находится на седьмом этаже десятиэтажной новостройки. Окна выходят на запад, идеально для любителей наблюдать закаты.
С утра я ходила в поликлинику, затем прошлась по магазинам. Работать села уже после обеда. Быстро прочла статьи и комментарии, даже успела написать свои.
Время поджимало, стоило поспешить, чтобы не вызвать недовольство заказчиков. Как раз работала на канале Яны. Там шло очередное расследование, с массовым психозом. Классика жанра.
Одной мадам взбрело в голову, что другая мадам является мужиком, вносящим в идеи феминизма смуту и хаос. Обсуждение побило все рекорды, благодаря мне и еще парочке неравнодушных комментаторов. Пока мы устраивали охоту на ведьм, статья вышла в лидеры просмотров. Яна неплохо заработала.
Я получила свою долю и уже считала день успешным, как мне пришло сообщение от человека с незнакомым ником. На аватарке был мужчина в широкополой серой шляпе и таком же сером пиджаке. Лицо скрывала медицинская маска.
Шапокляк многозначительно посмотрела на подруг, ожидая вопросы, но женщины молчали, понуро опустив головы.
- Серый Человек интересовался, чем закончился мой поход к врачу. И как обстоят дела с направлением на операцию по выпрямлению носовой перегородки.
Представляете, девочки, как я была удивлена? Этот урод знал даже это.
Носовую перегородку мне свернул бывший муж, год назад. Мы встретились с ним в парке, случайно. Каталась с подругами на аттракционах, потом немного выпили в кафе. И вдруг вижу его, красавца. Прогуливается мимо нашего столика со своей новой кралей и ее внучатами. Заботливый такой, порядочный. Примерный супруг, разрази его простатит.
Рассмеявшись, Шапокляк закинула в рот сухарь, интенсивно разжевывая. Полина с Мариной молчали, догадываясь, чем закончится история.
- Мы стали его дразнить, понятное дело. Подруги убежать успели, а я нет. Старый хрен хоть и разменял седьмой десяток, но многим молодым даст фору, благо всю жизнь боксом занимался. Даже спортивный канал ведет на Форуме.
Я сомневалась, не могла ли по пьяни разболтать о своих проблемах. Чем больше вспоминала, тем страшнее мне становилось. К хирургу я записалась только вчера вечером, и после этого в сети не появлялась.
В попытке избавится от своего страха, а может, благодаря врожденному упорству и выпитому алкоголю, я попробовала написать личное сообщение. Но у странного человека в серых одеждах не оказалось профиля. При нажатии на иконку, я могла видеть лишь код ошибки.
Думать, что ответить незнакомцу, пришлось недолго. На вебкамере, закрепленной на мониторе, зажегся зеленый огонек. Теперь на экране я могла видеть себя, и не только.
- Говорят, получить направление сложно. Ничего, обойдемся без бюрократии.
Да, я точно помню, что он сказал именно так.
За моим креслом стоял Серый Человек. Он держал меня за волосы, за тот самый пучок, который вы сейчас видите на моей голове. Я даже не успела ничего понять, как он с размаху ударил меня головой о клавиатуру. Вспышка боли, слезы из глаз, кровь по всему лицу и столу. Клавиатура разломилась пополам, как и оба зубных протеза, кнопки разлетелись по комнате.
Сукин сын приподнял мою голову и учтиво поднес камеру ближе.
Нос оставался свернутым, но уже в другую сторону.
- Перестарался. Будем рихтовать.
Его последние слова.
Теперь меня били уже об стол. Сильно, жестоко. После второго удара я потеряла сознание. Очнулась уже в Городе.
Первое, что я сделала, увидев зеркальную поверхность портала, это рассмотрела свой нос. Не могу сказать, что меня обманули. С зубами тоже все отлично.
Шапокляк истерично засмеялась. Женщины мрачно смотрели на нее, вспоминая свои истории, закончившиеся путешествием в новый мир.
Полина поднялась первая, разминая отекшие ноги и отряхивая с себя прилипшие кусочки кирпичей и штукатурки. Она включила рацию, как можно кратко сообщив о своих координатах Яне. Судя по голосу, Яна осталась довольна новостями.
- Ладно, мы и так засиделись. Часа через два должны добраться до леса, там еще один привал и обед.
Женщины прошли розовую комнатку никогда не существовавшей девочки, убитой войной, и вылезли на улицу, помогая друг другу. Путь на запад продолжался.
Одна улица сменялась другой, отличаясь лишь степенью разрушений. Уцелевшие здания походили друг на друга как близнецы. Вереница разбитых пустых окон уже не искушала своей загадочностью. Если в глубине жилых кварталов и находились порталы, на их поиски могли уйти недели или месяцы.
С каждым шагом они приближались к огромному пустырю. Еще одно препятствие, которое придется либо пересечь, либо обойти.
Отсюда открывался шикарный вид на высотки. Похоже, там центр Города. Обычно высотки строят в центре. Дань моде задолго до сороковых годов.
Хорошо бы проложить обратный путь через центр. Наверняка, есть на что глянуть. Если им предстоит здесь провести месяцы или годы, это особенно полезно.
Полина снова взялась за бинокль. Как она и предполагала, стоило обойти пустырь с севера. Там кварталы особенно близко прилегали к лесополосе.
- Девочки, за мной. Придется идти дворами. Дольше, зато спокойнее.
Никто не спорил. Они просто шли вперед. Один двор сменялся другим, сменялись полностью разрушенные дома на относительно целые, и наоборот. Сменялись их этажность и цвет. Сменялись лавочки у подъездов, клумбы с пестрыми мертвыми цветами, крышки овощехранилищ и ржавые столбы и истлевшими веревками для сушки белья.
Ничего интересного. Обычный мелкий городишко. Правда, забавляли надписи на стенах, якобы оставленные детьми. Все культурно, никаких матерных слов.
Имя девочки плюс имя мальчика. Иногда наоборот, но это не важно. Главное, что следом всегда стоит знак равенства и сердечко.
Почему началась эта безумная, жестокая и никому не нужная война?
Как мы смогли допустить, чтобы после знака равенства, вместо сердца появился череп с костями?
Почему люди ненавидят друг друга даже за очередность написания имени в этом простейшем уравнении?
Город не знает современных течений и веяний. Он живет по своим правилам.
***
В мрачном безмолвии, нарушаемым лишь звуками шагов, женщины добрались до очередной улочки, заканчивающейся пустырем. До густого смешанного леса было рукой подать.
Слева и справа, примерно на расстоянии километра, располагалась малоэтажная застройка, ставшая уже привычной. Вести оттуда прицельный огонь сложно, даже используя оптику.
Полина махнула рукой, призывая следовать за ней. Но засевшая за углом здания Марина, на этот раз подвела отряд. Вместо того, чтобы подчиниться приказу, она в ужасе уставилась на деревья, не решаясь следовать за командиром.
- Там нас ждет смерть, я чувствую это.
Подбежавшая Шапокляк присела рядом, поглаживая подругу по волосам.
- В лесу намного безопасней, поверь.
Но впавшая в истерику Марина не слушалась.
- Нам нельзя туда! Мы все умрем!
- Зато там нас ждет обед. Ты же хочешь кушать?
Марина подняла глаза, встретившись взглядом с Шапокляк.
- Ты не понимаешь! Спроси Полину!
Встревоженная Полина не хотела сеять панику, но и врать не хотела.
- Я не знаю. Тоже чувствую, что там угроза, но есть приказ.
Шапокляк нехотя кивнула, вернувшись к Марине.
- Идем, все равно умирать. Либо мы их прикончим, либо они нас.
- Но Яна сказала, что есть шанс для примирения!
- Тем более не стоит паниковать. Яна психолог, она знает, что делает.
Марина нехотя подчинилась.
Следующий час они шли молча. Не слишком быстро, чтобы устать, но не слишком медленно, чтобы расслабиться.
Все расстояние от жилого массива до леса занимал однообразный пейзаж. Земля, потрескавшаяся от вечной засухи, сквозь которую пробивались низенькие кустики растений. Каменные валуны произвольной формы и размера. Крошечные острова чернозема, покрытые деревьями, цветами и зарослями травы, не уступающими по высоте пограничным полям. Травинки синхронно и невозмутимо колыхались, ведь больше не зависели от ветра.
Либо так и было задумано, либо у хозяина этого мира заканчивалась фантазия.
Безопасность всегда относительна. Здесь если и можно получить пулю, то только сзади или спереди. Приходилось идти на значительном расстоянии друг от друга, чтобы те, кто выжил, имели возможность отступить и отомстить.
Они вошли в лес без приключений. Теперь, под кронами деревьев, настало время обеда. Есть не особо хотелось, но возможный предстоящий бой требовал полной отдачи сил, поэтому великолепная тушенка с перловкой пришлись бы кстати.
Все они любили гулять по лесу в предыдущей жизни. Но здесь лес был другим.
Мертвый лес. Ни единой птицы, ни одного животного, даже мелких букашек нет.
Почему лес в этом мире должен отличаться от всего остального?
Прорисованные до мельчайших деталей деревья. Кусты, влажные от прошедшего дождя. Желтые осенние листья, застилающие траву под подошвами сапог.
Это лишь иллюзия. Здесь нет дождя, как нет и осени. Всем известно, что в Городе царит вечное лето. Циклично повторяющаяся последняя неделя прошлой жизни.
Стоит присесть, сгребая ладонями листву, окунуть в нее лицо и сделать глубокий вдох, заполняя легкие знакомым запахом. Это возвращает в детство.
Эмоции, которых так не хватало во взрослой жизни, возвращаются. Возвращается умение радоваться мелочам.
- Девочки, это превосходная графика и не менее превосходный сюжет. Уловка для отвлечения нашего внимания от основной задачи.
Полина умница, все понимает, даже умеет выразить нужными словами.
Шапокляк оглянулась, заметив неподалеку небольшой овраг.
- Давайте за мной.
Стараясь не поскользнуться на крутом склоне, женщины спустились вниз, отметив про себя путь, которым будут возвращаться. Подошвы сапог увязли в булькающей субстанции, внешне напоминающей вулканическую лаву. Одежда, прикасавшаяся к кустарнику, насквозь пропиталась влагой и липла к телу. Корни деревьев, будучи размытыми несуществующими ручьями, упрямо лезли под ноги.
Несмотря на это, женщинам удалось найти относительно сухой участок земли, как раз между тремя плакучими ивами. Странно, что ивы им попались именно здесь.
Они расположились кружком, прямо на земле, сложив рядом оружие и вещмешки. Молча вскрыли консервы, с удовольствием прикончив по банке говядины. Тишина казалась мрачной и торжественной, словно на поминках. Ситуация располагала.
Шапокляк вспомнила, что обещала нарисовать карту по памяти. Надо сказать, что память старуху не подводила. Правда, сказывалось отсутствие таланта.
Несмотря на получившееся убожество, картой можно было пользоваться. Настало время продолжить путь, чем бы он ни закончился.
Пустые консервные банки и канистра тонут в грязи. Туда же отправляется первый пустой мешок, еще вчера набитый сухарями. Сухари хорошо снимают стресс.
Спустя несколько минут, бойцы выбрались из оврага. Лес больше не удивлял, ибо даже удивлению есть предел. Судя по компасу, радиовышка близко.
Прошло около часа, когда Марина заметила в траве странную живность. Мелькнув в паре метров, неопознанное существо скрылось в зарослях травы.
- Девчонки, вы видели?
- Что именно?
Полина с Шапокляк удивленно озирались по сторонам, приготовившись к бою.
- Там крыса, или змея!
Устало вздохнув, Полина прижала палец к губам, призывая к тишине.
- Тебе показалось. Нервы. Здесь нет живых существ.
- Говорю тебе, я видела, как нечто очень быстрое проползло мимо нас!
У Марины начиналась истерика, которую стоило немедленно прекратить. Полина знала, как это сделать. Подойдя к подруге, она влепила ей смачную пощечину.
- Здесь никого нет, дура! Это мертвый мир!
Может, Полина успела бы добавить еще несколько ругательств, но уже Шапокляк сделала им обоим замечание, указав рукой на просвет в кустах.
- Тихо, мы уже близко!
Стараясь не задевать ветки, бойцы подошли ближе, всматриваясь сквозь листву.
- Да, мы на месте.
Довольно большая, круглая, покрытая невысокой травой поляна. В самом центре стоит ржавая радиовышка. Возле нее три пассажирских железнодорожных вагона, заменяющих рабочие времянки, кирпичное здание подстанции и тянущийся через лес ряд столбов электропередач.
Вагоны некогда синего цвета, с провалившимися ступенями, печными трубами на крышах и заваренными металлическими листами окнами. Такие обычно ставят на стройках, вблизи станций. Возможно, за запад идет железная дорога.
Неужели, из Города можно уехать на поезде?
До вышки около двухсот метров. До вагонов и того меньше. На первый взгляд, все спокойно. Скорей всего, мужики уже побывали здесь и ушли, не найдя портала.
Скорей всего.
Полина жестом подозвала к себе Шапокляк. Говорить следовало только шепотом.
- Что скажешь?
Шапокляк обернулась к Марине, словно переадресовав ей вопрос.
Марина уставилась на вершину радиовышки, сжимая винтовку и нервно прикусив губу. Круглое лицо, покрытое мелкими капельками пота, выражало максимальную сосредоточенность. Она очень боялась, хотя старалась не показывать страха.
- Думаю, здесь никого.
Командир не была настроена столь оптимистично.
- Даже если так, они могли понаставить растяжек. Смотрите под ноги, девочки.
Шапокляк не возражала, поскольку сама чувствовала подвох.
- Может, просто заляжем и понаблюдаем?
- Хорошо, до вечера еще есть время. Лежим молча, не шевелимся.
Прошел час, в течение которого три пары глаз внимательно следили за поляной и прилегающими окрестностями. Кроме колыхавшихся листиков и травинок, да едва сменившегося цвета неба, ничего не менялось
Полина положила руку на плечо Шапокляк.
- Ладно, я пошла первой.
- Давай, сестренка.
Отдохнувшая и собравшаяся с силами Полина добежала до вагона. Убедившись, что все в порядке, она махнула рукой, держа под прицелом тропинку к вышке.
Шапокляк пошла второй, тоже добравшись без приключений, и теперь прикрывала Марину, присоединившуюся к ним через минуту.
Внезапно, у Шапокляк возникла гениальная идея. Наклонившись к командиру, она поспешила ей поделиться, с трудом заставляя себя не повышать голос.
- Поля, мы должны водрузить белый флаг на вышку! Пусть эти подонки знают, что женщины всегда готовы к переговорам!
- Думаешь?
- Конечно! Очень символичное место для заключения перемирия.
- Хорошо, я приготовлюсь.
Полина приподнялась с земли, снимая с плеч вещмешок и доставая оттуда белую футболку Мусанг.
- Только давай сначала зачистим…
Раздался выстрел, такой внезапный, оглушающий, похожий на удар плетки.
Полина упала на спину, выронив футболку и дергаясь в конвульсиях. Посередине лба, между запачканными кровью кудрями, виднелось пулевое отверстие. Широко открытые глаза удивленно смотрели в синее электронное небо.
- Ложись!
Шапокляк успела крикнуть до того, как следующая пуля просвистела над ухом.
Марина послушалась. Теперь она лежала рядом, дрожа всем телом.
Еще оставался шанс объяснить, что они пришли с миром. Стоит только протянуть руку до футболки и взмахнуть ей, показав намерения.
Подобрав последнюю надежду на мир, Шапокляк уткнулась лицом в землю, когда очередная пуля насквозь прошила стенку вагона. Стреляли из леса.
Она подняла руку, размахивая футболкой.
- Не стреляйте!
Марина завыла от боли. Четвертая пуля пробила ей плечо. Ситуация становилась совсем скверной.
Выстрелы прекратились. Видимо, стрелок обдумывал свои дальнейшие действия, или советовался с товарищами.
Шапокляк подползла к Марине, осматривая рану.
- Держись, ничего страшного. Задело мягкие ткани. Думаю, они поймут, что мы им не враги. Перевяжем тебя, обсудим, как быть дальше…
За спиной раздался треск пулемета. Рыдания Марины превратились в хрип. Боль обожгла спину, затем ноги. На белую ткань футболки полетели кровавые брызги.
Шапокляк хватило сил обернуться и дать ответную очередь в приближающуюся к ней огромную фигуру с пулеметом наперевес. По крайней мере, она постаралась попасть, несмотря на отказывающую правую руку.
Что было дальше, Шапокляк увидеть не удалось. Пуля попала ей в глаз, вылетев вместе с осколками костей и кусками мозгового вещества.
Никакого мира между женщинами и мужчинами быть не могло. Жаль, что старуха поняла это слишком поздно.
***
Денис Петров опустил пулемет, подходя к телам мертвых женщин. Презрительно плюнув на Шапокляк, он пинком перевернул Марину, разглядывая ее лицо. Потом с довольной улыбкой остановился перед Полиной.
- Вот эту действительно жаль. Красивая была, сучка.
Пират, прятавшийся под одним из вагонов, выполз и позвал Снайпера. Ему было немного неловко, что бой прошел без его участия. Прикрывая поляну с северной стороны, ему не удалось подстрелить ни одной женщины.
Откопавшись из кучи листвы, где он пролежал несколько часов подряд, Снайпер размял затекшие конечности и вышел из леса. Результат собственной работы он оценивал как удовлетворительный. Возраст и длительное отсутствие практики не могли не сказаться на точности стрельбы. Раньше он никогда не мазал.
Первый бой мужчины выиграли без потерь, но Снайпера это не радовало. И дело было вовсе не в утрате прежнего профессионализма.
- Денис, она выставила белый флаг. Мы могли взять ее в плен и допросить.
Денис захохотал, словно услышал очень смешную шутку. Он обнял Снайпера за плечи и похлопал его по щеке, показав свой фирменный оскал. Носок его сапога поддел скомканную футболку, которая пять минут назад была белой.
- Бабы подлые, лицемерные, но вовсе не глупые. Победить могут либо мужчины, либо женщины. Они в очередной раз пытались нас провести.
- А если есть другое решение?
- Жить в этом огромном склепе до конца своих дней, без солнца, пляжей и клубов не входит в мои планы. Даже с бабами, ставшими рабынями.
Этих тварей осталось семнадцать. А там, где мы жили раньше, их сотни, тысячи, сотни тысяч. И любая может быть наша. У нас есть стимул вернуться.
Снайпер скептически покачал головой. Денис ему никогда не нравился, но сейчас он был прав. Им объяснили условия игры, и ничто не предвещало изменений.
Выражение бледного узкого лица старого вояки оставалось мрачным. Человеку с реальным боевым опытом было сложно воевать с женщинами.
- Не знаю, Денис. Не чувствую я себя солдатом, скорее убийцей.
Петров захохотал, вцепившись пальцами в плечи Снайпера.
- Это потому, что они не успели завалить никого из нас, брат. Эта война ничем не отличается от любой другой в нашем родном мире, разве что воевать приходится с нелюдями, без чести, совести и достоинства. Это как по крысам стрелять.
- Я остаюсь при своем мнении, Денис.
Сбросив руку Петрова со своего плеча, Снайпер отошел к вышке. Очень хотелось курить. Он много раз пытался завязать с курением в прошлой жизни, но повода не находилось. Здесь все иначе, ведь сигареты не продают в любое время суток.
Наблюдая со стороны за тем, как Петров с Пиратом глумятся над телами женщин, он испытывал отвращение к себе, какое не испытывал никогда раньше. Знакомые бойцы воевали с женщинами. Чаще побеждали, хотя иногда проигрывали. Иногда бывали случаи, когда вражеских снайперов брали в плен живыми, после чего они завидовали мертвым. Но никогда им не приходилось убивать противника с белым флагом в руках.
Денис продолжал потешаться над трупами, разрывая на них одежду и сравнивая размер груди убитых Полины и Марины. Он спорил с Пиратом, кого следовало бы трахнуть первой, будь они живые. Пират честно отвечал, что не побрезговал бы и обоими, но мертвая худышка куда привлекательнее живой толстушки.
В итоге, оба посетовали на отсутствие видеокамер и интернета, не позволяющее запечатлеть процесс и создать интересный контент.
Снайпер видел войну в очередной раз. В очередной раз он убедился, что в войне нет ничего красивого и благородного.
Петров отдавал приказы полному энтузиазма Пирату. Возле радиовышки царило оживление. Проигравший бой противник оставил после себя оружие, боеприпасы и продовольствие. Встречались даже некоторые бумаги, возможно интересные.
Пират стаскивал трупы в канаву, рядом с лесом. Долго возился с трупом Полины. Снайпер не хотел думать о худшем. Но, похоже, предел человеческой мерзости в различных жизненных ситуациях мог пробить не одно дно.
Шатаясь, Снайпер медленно побрел к Денису. Он сделал выбор, как утопающий, ухватившийся за любую протянутую соломинку.
- Я хочу вернуться назад. Там мне было лучше.
Денис полностью одобрял решение своего бойца. Подмигнув, он включил рацию.
- Прием, Волк. Поздравляю, у нас минус три бабы. Вернувшись назад, в свой мир, мы первым делом вытащим тебя из тюрьмы. Несмотря на все наши разногласия, ты всегда оставался мужиком. Осталось убить семнадцать баб, и мы дома, брат.