Запомни, Шарапов, наказания без вины не бывает ©
В марте 2021 года в Киеве от последствий коронавируса скончалась Ольга Бондаренко. Большинству ее имя ничего не скажет, если только не назвать настоящее: Ольга Лядская. Та самая предательница прославленной Александром Фадеевым краснодонской молодежной подпольной организации «Молодая гвардия».
Кто и когда первым назвал Лядскую предательницей «Молодой гвардии», была ли она виновна, и как сложилась ее дальнейшая судьба.
Ольга Лядская и Зинаида Вырикова
Как известно, в неоднократно дополненном романе «Молодая гвардия» Александр Фадеев вывел в качестве предателей подпольной организации нескольких человек. Это вымышленный образ Стаховича, под которым подразумевался впоследствии оправданный комиссар «Молодой гвардии» Виктор Третьякевич и две девушки – Ольга Лядская и Зинаида Вырикова. Настоящего предателя Геннадия Почепцова Фадеев не упомянул, поскольку доверился показаниям арестованного полицая Кулешова, обвинившего в сдаче молодогвардейцев Виктора Третьякевича. Впоследствии Кулешов был уличен в оговоре, а после ареста и показаний полицая Подтынного, в 1960 г. Третьякевич был окончательно реабилитирован. С присвоением 22 сентября 2022 г. звания Героя Российской Федерации (посмертно) вопрос о роли Виктора Третьякевича в «Молодой гвардии» закрыт окончательно.
В 90-е последовала реабилитация и Лядской. Александр Фадеев, к тому времени уже давно покойный, подвергся жесткой критике за то, что назвал предателями реальных людей, не изменив их настоящие имена. И хотя долгое время считалось, будто образ Выриковой вымышленный, это не так. И Лядская, и Вырикова – реальные люди.
Однако Фадеев не был первым литератором, назвавшим Ольгу Лядскую предательницей молодогвардейцев. В 1944 г. в издательстве «Молодая гвардия» вышел героический очерк «Сердца смелых». Военные корреспонденты Михаил Котов и Владимир Лясковский написали его по горячим следам в сентябре – октябре 1943 г., спустя полгода после освобождения Ворошиловградской области от нацистов. Очерк, с которым Фадеев был хорошо знаком, и стал отправной точкой для романа «Молодая гвардия».
Именно в «Сердцах смелых» впервые Лядская названа предательницей, при этом Вырикова не упоминается.
«Лядскую задержали, когда она хотела поступить официанткой в столовую воинской части. У нее на руках оказался комсомольский билет и справка о том, что она, Лядская, в течение месяца томилась в застенках гестапо.
«Синица» [оперативный псевдоним Лядской, присвоенный ей в Краснодонской полиции – авт.] выдавала себя за «жертву немецкого террора». Ломая пальцы, она рассказывала, как ее «мучили и били» в темной камере краснодонской тюрьмы. На допросе же у следователя Лядская созналась во всех своих преступлениях.
Шахтеры прокляли ее имя...»
М. Котов и В. Лясковский, «Сердца смелых» (1944 г.).
В очерке содержится и нелицеприятная характеристика Виктора Третьякевича. Авторы утверждали, что товарищи обвинили его в малодушии и трусости, после чего исключили из штаба подпольной организации, назначив испытательный срок. Объявить Виктора Третьякевича предателем «Молодой гвардии» авторы «Сердца смелых» не решились.
Но откуда военкоры получили сведения о Лядской? Конечно же, из материалов уголовного дела, показаний жителей Краснодона, Ровеньков и близлежащих населенных пунктов; оставшихся в живых молодогвардейцев и их родственников.
Из тех же источников черпал информацию и Александр Фадеев. В романе «Молодая гвардия» Лядская и Вырикова знакомы. В реальности обе утверждали, что не знали друг друга и впервые встретились в начале 90-х на квартире исследователя истории «Молодой гвардии», преподавателя Луганского педагогического университета, первого председателя Луганского отделения «Народного Руха Украины» Юрия Козовского. Посокрушались о несправедливых, на их взгляд, приговорах и разошлись, в этот раз навсегда. Расстались примерно так, как описано их прощание в романе:
«– Дешево отделались, – сказала Вырикова. – Заходи как‑нибудь.
– Уж правда, что дешево, как‑нибудь зайду, – сказала Лядская.
И они разошлись».
Уголовное дело
После освобождения Ворошиловграда в феврале 1943 года, органами СМЕРШ и НКВД начались мероприятия по выявлению коллаборационистов, а непосредственно в Краснодоне и близлежащих населенных пунктах, еще и предателей, выдавших «Молодую гвардию». Ольга Лядская быстро попала в поле зрения контрразведчиков. Утверждения ее защитников, будто Лядскую задержали за то, что она просто выжила в оккупации, «выжила, значит виновна», не выдерживает критики. Стоит ли говорить, что выживших и не участвовавших в сопротивлении оккупационному режиму в Краснодоне и окрестностях проживало предостаточно и никто их не трогал, если только те не запятнали себя сотрудничеством с врагом.
Из допроса Лядской 3 апреля 1943 года, проведенного старшим помощником начальника разведотделения 17 Краснознаменного Пограничного полка войск НКВД, старшим лейтенантом Милославским, следовало, что Ольга Александровна Лядская, 1926 года рождения, член ВЛКСМ с 1942 года, до 9 августа 1942 года проживала и училась в средней школе в г. Краснодон, Ворошиловградской области. Во время оккупации гитлеровцами Лядская вернулась в родное село Ореховая Балка, Краснодонского района. На протяжении 1942 – начала 1943 годов Ольга Лядская несколько раз посещала Краснодон, где встречалась с своими одноклассниками и знакомыми.
7 ноября 1942 года Лядская приехала в Краснодон вместе с матерью за личными вещами. На следующий день она побывала на квартире знакомой Тони Мащенко и оставила ей письмо, адресованное парню, в которого была влюблена. В письме Лядская ругала фашистов, писала, что боится угона в Германию в рабство, из-за чего они не могут быть вместе, и высказывала надежду на скорый приход советской армии. Лядская попросила Тоню передать письмо адресату.
Попутно Тоня рассказала Лядской о том, что прошлой ночью над школой имени Ворошилова в Краснодоне был вывешен красный флаг и это дело рук ее товарищей, одним из которых – член подпольной организации «Молодая гвардия» Степан Сафонов. Лядская поинтересовалась, как такая маленькая кучка людей может настолько смело действовать, неужели они не боятся засыпаться. Тоня ответила ей, что это очень организованные люди, и они поддерживают связь партизанским отрядом. На том и попрощались. В следующий раз Лядская прибыла в Краснодон уже не по своей воле.
Четвертого января 1943 г. Лядскую арестовали и доставили в жандармерию. Причиной задержания стало антифашистское
письмо, найденное полицаями при обыске у Тони Мащенко.
Здесь нужно вспомнить, что изначально немцы не предполагали, что в Краснодоне действовала разветвленная подпольная организация. Их не убедили в этом ни распространение антифашистских листовок, ни вывешивание красных флагов на советский праздник 7 ноября, ни даже разгром автомобиля с новогодними подарками для немецких солдат и офицеров с последующей продажей сигарет на рынке. Подпольщиков начали искать лишь после того, как сами, местные начали активно выдавать членов организации. Увы, но факт заключается в том, что история «Молодой гвардии» – это не только история подвига и героизма, но еще история предательства. Предавали и истязали молодогвардейцев бывшие советские граждане, с которыми подпольщики ходили по одним улицам и дышали одним воздухом. Еще одна из предательниц «Молодой гвардии» Серафима Полянская вообще была родной сестрой молодогвардейца Юрия Полянского. Из шурфа шахты № 5, преданного родной сестрой Полянского достанут с отсутствующей левой рукой. Краснодонские палачи, бывшие соотечественники, вырвали руку юноше, когда он еще был жив.
Главным предателем являлся Геннадий Почепцов, участник «Молодой гвардии», который, поддавшись на уговоры отчима, написал письмо с признанием на имя директора шахты, а тот передал его в полицию. Но и Ольга Лядская вместе с другими внесла свою лепту.
После акций с флагами и листовками, пожара на бирже труда, а в особенности нападения на автомобиль с подарками краснодонская полиция шерстила всех подряд, не предполагая, что имеет дело с организованным подпольем. Пришли и к Мащенко. Несмотря на то, что девушка являлась активным членом «Молодой гвардии», у полицаев против нее ничего не было. Но уже перед уходом одному из них приглянулась скатерть, и тот решил прихватить ее с собой. Смахнув скатерть со стола, полицай увидел под ней письмо Лядской. На этом этапе Мащенко отпустили, а Лядскую арестовали. Лядской предъявили обвинение об участии в краснодонском подполье и использовали для раскрытия его членов, что по ее собственному признанию, полицаям удалось.
Сдавать соотечественников Лядская начала, еще не доехав до полицейского участка. Трясясь по ухабам в телеге на пути в Краснодон, на вопросы следователя Захарова, знает ли она, кто вывешивал советские флаги над школой, Лядская спросила, есть ли уже кто-то, кого задержали за это? Захаров обманул ее, сказав, что арестовал Тоню Мащенко, хотя на самом деле он к тому времени отпустил девушку. Лядская тут же сказала: «Вот она и виновата».
Здесь же Захаров заявил, что он долго искал лиц, которые распространяют эти листовки и вывешивают знамена, но он наконец напал на их след. Спросил, не причастна ли Лядская, на что та ответила, что ни листовок, ни знамен никогда не вывешивала. Тогда Захаров пригрозил:
– Ну тогда придется повесить кого-то на базаре.
На что Лядская ответила:
– Если я повисну, то придется еще кому-то висеть, – имея в виду действительных лиц, которые распространяли листовки и вывешивали знамена, то есть Мащенко и Сафонова.
Впоследствии Ольга Лядская выдала их, попутно назвав имена комсомольских активистов, кого знала лично или о ком слышала. Таким образом, Тоню Мащенко арестовали именно по доносу Лядской. Впоследствии Мащенко и другие молодогвардейцы сидели в одной камере вместе с Лядской, и та продолжала докладывать полицаям обо всем, что слышала в застенках.
Сторонники Лядской утверждают, будто над ней издевались не меньше, чем над другими подпольщиками. Рассказывают, что ее изнасиловали, но та не упомянула об этом во время допроса, якобы постеснявшись допрашивающего ее молодого следователя. Сомнительная версия, не отвечающая на главный вопрос: почему все, кто сидел с Лядской, были отправлены на расстрел, после чего их сбросили в шурф шахты № 5, а ее саму отпустили на свободу. Нет, Лядская добровольно «крутила роман» с полицейским следователем Захаровым, сдавала подпольщиков и согласилась на сотрудничество с оккупационными властями.
«Я назвала лиц, которых я подозревала в партизанской деятельности: Козырева, Третьякевича, Николаенко, потому что они у меня однажды спрашивали, есть ли у нас на хуторе партизаны и помогаю ли я им. А после того, как Соликовский пригрозил избить, я выдала подругу Мащенко – Борц…», – из показаний Ольги Лядской ставшему лейтенанту Милославскому 3 апреля 1943 года.
Согласно байкам заступников, Людскую освободили ее из полицейских застенков, потому что мать выкупила дочь за бутылку самогона. Объяснение для наивных. Захаров – не ключевая фигура в иерархии краснодонской полиции. Руководил Соликовский, и он первый пристрелил бы Захарова на месте, узнав, что тот отпустил за мелкую взятку подозреваемую в подпольной деятельности. Кроме того, жесткий надзор за следствием осуществляли немцы: начальник окружной жандармерии Ренатус, начальник Краснодонского жандармского поста Шенн, его заместитель Зонс (лично руководивший следствием по делу «Молодой гвардии») и комендант Краснодона Гедеман. Предположить, что без их позволения какой-то Захаров освободил подозреваемую в противодействии «новому порядку» совершенно невозможно.
К слову, изнасилование Лядской Захаровым также выглядит сомнительным. Захаров прекрасно знал, что за такие дела немцы карали. Он не мог не помнить о судьбе своего дружка, заместителя Краснодонской полиции Орлова. Немцы выгнали его с должности и крепко наказали, несмотря на собачью верность. И делали они это, разумеется, не из соображений высокой морали. Просто они считали, что любовные утехи и всевластие над человеком – удел арийцев. А повинность раба – знать свое место.
Лядская вышла на свободу только лишь потому, что дала согласие стать тайным агентом полиции. Кстати, во время вербовки Захаров убеждал ее, что в работе тайного агента нет ничего сложного и сотни его «крестников» ходят по Краснодону. Про сотни он, конечно, наврал, но десятки колаборантов – число вполне реальное. Однако даже после этого с ее освобождением произошла заминка. Захаров сообщил, что жандармерия не дает разрешения, так как боится, будто Лядская, являясь комсомолкой, сразу сбежит в партизанский отряд. Захаров учил Лядскую, что именно она должна рассказать, когда ее будет допрашивать начальство: письмо писала, потому что приход немцев лишил возможности учиться, а в комсомол вступила, поскольку в ином случае не могла получить достойное образование; отца советская власть раскулачила, о чем ей стало известно со слов матери; о существовании подпольной прокоммунистической организации и ранее заявляла в полицию, еще в Новосветловке.
Какие уж тут россказни о бутылке самогона.
«Приблизительно 13, 14 числа [января] 1943 года вечером в коридор стали вызывать с вещами всех арестованных участников партизанского отряда «Молодая гвардия», в том числе: Земнухова, Третьякевича, Левашова, Орлова. Соколова, Ковалеву, Мащенко, меня и еще 15 человек, и объявили, чтобы мы собирались. Три раза вызывали в коридор, выстраивали, проверяли по списку, но меня не трогали, и я остановилась в кабинете Захарова. В скорости подъехала автомашина и приказала всем на нее грузиться, после их отъезда в полиции говорили, что их увезли в Ворошиловград. В скорости, приблизительно через полчаса или час, машина возвратилась обратно, и с нее начали сносить вещи и одежду увезенных участников партизанского отряда.
На основании этого я поняла, что все участники партизанского отряда не увезены в Ворошиловград, а расстреляны. И действительно их тела после изгнания немецких оккупантов, были найдены в шурфе.
Был еще такой случай, однажды в комнату Захарова ввели девушку по фамилии Карыбина, которую арестовали за то, что она сказала: «Наши за Доном». В разговоре с ней я установила, что ее дядя работал в Особом отделе, звание его полковник и он сейчас находится где-то или в Краснодоне, или в другой местности на оккупированной немецкими войсками.
При встрече с Захаровым я обо всем, что мне стало известно в разговоре с Карыбиной, рассказала ему».
Из протокола показаний Ольги Лядской 3 апреля 1943 года.
После этого Лядскую освободили и ее отношения с краснодонской полицией прекратились. Поработать тайным агентом на свободе она просто не успела – Ворошиловградскую область освободили.
«Щира украинка» из Степлага
На суде Ольга Лядская подтвердила, что она выдала Мащенко, Сафонова, Сумского, Борц, Земнухова, Третьякевича и других – всего 17 человек. Последовало заслуженное наказание – 10 лет лагерей. В 1949 г. после дополнительных следственных мероприятий добавили еще пять. Защитники Лядской любят рассказывать, что Лядской добавили срок, потому что к этому времени был опубликован роман Фадеева и «сталинские палачи» решили отыграться на персонаже романа, навесив ей еще пять лет к имеющемуся сроку.
Опять сомнительно. Мы же знаем, что, Зинаида Вырикова получила лишь пять лет, а рыть арыки в Бугульме ей пришлось и того меньше. Еще до окончания войны, в сентябре 1944 года, ее этапировали в Ворошиловград, и выдав справку о том, что она находилась под следствием, в октябре того же года выпустили на свободу. Во время следствия Вырикова, в довоенное время работавшая инструктором Сталинского обкома комсомола, особо напирала на то, что в оккупации ни в чем не участвовала, аресту не подвергалась, а под неусыпным наблюдением мамы отсиживалась дома. Мама боялась, что немцы узнают о комсомольской работе дочери. В контексте гибели 71 молодогвардейца после чудовищных истязаний, один год и девять месяцев рытья арыков инструктором обкома комсомола для нужд родины не представляется высокой ценой.
Но о чем все это говорит? О том, что «кровавый режим» не сгребал всех без разбору, а следствие и суд подходили дифференцированно, определяя наказание сообразно вине. И если Вырикову сочли возможным освободить, то в случае Лядской имелись причины, чтобы не делать подобного снисхождения.
По приговору суда Лядскую отправили в Степлаг, лагерь, расположенный в поселке Кенгир, Казахстан. И там она не встала на путь исправления. Напротив, там из нее выковали убежденную украинку с националистическими взглядами.
В лагере действительно в большом количестве содержались оуновские недобитки. Они поддерживали тесные взаимоотношения друг с другом и сформировали свою диаспору. Лагерь был поделен на мужской и женский секторы, в которых существовали сплоченные группы заключенных. Кроме упомянутых украинцев, в своеобразные кланы объединились осужденные по политическим статьям, бывшие военные, уголовники. Лядская примкнула к украинцам. Они составляли большинство, 46 %, русских – 12 %, которые находились на третьем месте после литовцев (13 %).
Лядская закрутила роман с другим заключенным – Ференцем Варкони, венгерским врачом, осужденным за шпионскую деятельность. Венчал их украинский католический священник. Но как это стало возможным в условиях жесткого контроля со стороны администрации и разделения лагеря на мужскую и женскую половины? Все дело в крупнейшем восстании заключенных, вспыхнувшем 16 мая 1954 года в третьем лагерном отделении Степлага, вошедшем в историю как «Кенгирское восстание».
Лядская не была активной участницей восстания, как подчеркивали украинские националисты, отдавая ей почести. Мятежники установили контроль над лагерем на сорок два дня, создав некое подобие республики с разветвленной системой управления и множеством должностей. Ни на одной из них Лядская не засветилась. Она не активничала, предпочитая оставаться лишь свидетелем событий, и… строить свою личную жизнь. Единственные ее достижения во время кенгирского восстания – это «замужество» и зачатие ребенка.
Все началось с расстрела нескольких мужчин-заключенных, пытавшихся пробраться на женскую половину. Охранники открыли стрельбу, в результате которой было убито 13 человек, 33 ранено, из которых 5 позднее скончались от полученных ранений.
Мужской и женский лагпункт отделялись друг от друга стенами из кирпича-сырца, между которыми пролегал хозяйственный двор. В ответ на стрельбу заключенные отказались выходить на работу, и администрация пообещала уступки: наказать надзирателей, участвовавших в расстреле; заключенных, ходивших на женскую половину не этапируют, а сообщение между мужской и женской частями лагеря будет разрешено. Заключенные вернулись к работе, однако после того как общение властей не было выполнено, восстание вспыхнуло с новой силой.
Пять тысяч заключенных захватили лагерь, вытеснив администрацию и военных за территорию. Восставшие предъявили требование встречи с членом Президиума ЦК КПСС, а также переговоров с заместителем министра внутренних дел СССР.
Активисты принялись выстраивать систему самоуправления жизнью захваченного лагеря. Были созданы отдел безопасности, полицейский участок, сыскное бюро, отдел пропаганды и даже тюрьма. Организован радиоузел, отдел распространения листовок, группа снабжения, санитарная группа; определены командиры пунктов сопротивления и начальники штабов; налажена работа мастерских по изготовлению холодного и огнестрельного оружия, лаборатории по изготовлению взрывчатых веществ и добыче водорода.
О том, кто непосредственно руководил восставшими, ведутся споры. Преимущественно сходятся на том, что возглавлял его бывший офицер советской армии Капитон Кузнецов, также в числе руководителей восстания называются имена украинского националиста Михаила Сороки и Гриши Келлера, еврея, воевавшего в составе украинской повстанческой армии (УПА)*.
Своеобразным доказательством, что руководство восстанием находилось в руках русского Кузнецова, является тот факт, что на стенах лагеря были вывешены лозунги в поддержку советской власти и советской Конституции. Кузнецов, в отличие от галичан, собиравшихся с боями выйти из Кенгира, дабы поднять бунт во всем Степлаге, убеждал всех, что успех возможен, если восставшие выступят с адекватными и выполнимыми требованиями улучшения условий содержания и пересмотра дел. Отказ от антисоветского характера восстания, считал Кузнецов, не спровоцирует власть на применение жестких мер.
С установлением в Кенгире зековской «республики» начались долгие переговоры с лагерной администрацией, растянувшиеся на 42 дня. За это время наша героиня Ольга Лядская встретила любовь в лице тюремного врача Ференца Варкони, венгра, отбывающего срок за шпионаж против Советского Союза, и вышла за него замуж. На импровизированной церемонии их обвенчал украинский католический священник, а подружки невесты, сплошь девчата-западнянки, с которыми Лядская сдружилась, пели свои песни.
Во время медового месяца в осажденном Кенгире Лядская забеременела. Всего в период 42-дневного противостояния около 70 пар «вступили в брак» и многие женщины зачали ребенка. И далеко не всегда от большой любви. Для многих – это всего лишь возможность рассчитывать на послабление режима, а, может быть, и освобождение из заключения.
А потом наступило 26 июня. Поздним вечером в репродукторе играла какая-то песня, потом она внезапно оборвалась и со всех громкоговорителей, установленных по периметру лагеря, зазвучал голос: «Внимание! В лагерь входят войска. Всем немедленно выйти из бараков». Начался штурм.
На территорию, проломив внешнюю стену, въехали танки, а вслед за ними двинулись автоматчики. Силы оказались неравны и восстание было быстро подавлено. При подавлении мятежа погибло 37 заключенных, еще 9 скончались позже от полученных ранений. Лагерный муж Лядской впоследствии в своей книге вещал о пятистах убитых, в том числе двухстах женщинах, но верить кликуше из германского «Радио “Свободная Европа”», где после освобождения работал Ференц Варкони, такое себе занятие.
Организаторов мятежа расстреляли, но Капитон Кузнецов не только уцелел, но и был реабилитирован, прожив остаток жизни в Анапе, выращивая виноград. Это дало повод украинским националистам, прошедшим через Кенгир, утверждать, что Кузнецов сотрудничал со следствием и сдал активистов восстания. Примечательно, что, оправдывая Лядскую, ее защитники говорят: она пострадала лишь потому, что не погибла в оккупации. Дескать, по мнению советской власти, не погибла, значит, виновна. В случае с Кузнецовым они не стесняются применять логику, которую сами же оспаривают: не расстреляли, значит, сдал своих товарищей по восстанию. Но, видимо, это другое ©.
Дочь Лядской рассказывала, как ее мать героически стояла перед танком вместе с подругами-западняночками и только неведомая рука, столкнувшая ее в какую-то яму, спасла от неминуемой гибели. Раненый молодожен Варкони видел издалека как Лядскую, прихрамывающую, но живую, уцелевшие ОУНовки* выводили из-под завалов. Больше они не виделись. Варкони в скором времени обменяли на советского разведчика. Он напишет несколько писем своей лагерной жене, над которыми вместе с дочерью прольют немало слез. Лядская будет хранить ему верность и замуж больше не выйдет. Варкони, напротив, женится на некой Ирме-Марии Лебер и проживет до 1987 года. Его похоронят в Мюнхене, но в середине 90-х законная супруга, незадолго до собственной смерти, перевезет прах Ференца в Будапешт. В 2009-м Елена Бондаренко в Мюнхене впервые пройдет тропами отца.
Наказания без вины не бывает ©
После событий в Кенгире Ольгу Лядскую отправили в Озерлаг, где она родила Елену, записав ее под девичьей фамилией матери – Бондаренко. Ей удалось передать Елену приехавшим родственникам, и они увезли ее в Ореховку на Луганщину.
В 1956 г. Ольгу Лядскую освободили, но в Ореховку она не вернулась. Также сменив фамилию на Бондаренко, она забрала Елену и отправилась в Луганск, тогдашний Ворошиловград. Это важно, потому что Лядская, пытаясь доказать свою невиновность, всегда подчеркивала, будто никогда не имела проблем с местными жителями, которые якобы, знали о ее невиновности. Разумеется, Лядская лукавила – на самом деле она не решилась показаться на глаза местным жителям, и уж тем более выжившим молодогвардейцам и их родственникам, желавшим смерти предательнице. Лядская поселилась в Ворошиловграде, где под новым именем ее никто не мог опознать. Более того, в анкете при устройстве на работу она не написала о себе ни слова правды.
Сохранилась докладная записка заместителя директора Ворошиловградского тепловозостроительного завода С.Ф. Лебедева о трудоустройстве на предприятие Лядской. В нем говорится, что в листке учета кадров Лядская записала: «В 1942 году эвакуировалась на Урал, поселок Ныроб Молотовской области». То есть она не только утаила факт своего ареста и заключения, но даже проживание на оккупированной территории.
В автобиографии, при поступлении на завод, Лядская, отмечала: «В 1946 году вышла замуж и занималась домашним хозяйством. В последнее время проживала в г. Мариинске Кемеровской области.
По приезде в Луганск в 1956 году работала на шахте №1 «Таловская» мотористом насоса, а затем в тресте «Ленинуголь» маляром на шахте «Черкасская».
При переводе технологом в отдел главного конструктора по локомотивостроению записала: «В 1956 году разошлась с мужем и приехала в Луганск. Работала на шахте «Таловская» №1 и училась в вечерней школе № 5 г. Луганска. После чего поступила за завод «Октябрьской Революции».
В 1963 году Лядская рассчиталась с завода и поступила работать конструктором в проектный институт города».
С началом Перестройки дочь Лядской, Елена, окунулась в политическую деятельность, встав на сторону украинских националистов, насаждая на Луганщине идеологию «Народного Руха Украины» и помогая матери добиваться реабилитации. Очень умилительно вспоминала Елена Бондаренко как мать учила ее сушить сухари, пропитывая их сахарным сиропом, а во время путча в августе в 1990 они вместе прятали труды Донцова, Бандеры, Винниченко, вздрагивая от каждого шороха.
Но история распорядилась иначе и в это время последовала желанная Лядской реабилитация. Комиссия по реабилитации жертв политических репрессий под руководством идеолога Перестройки, секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева работала исправно, поставив на поток пересмотр и отмену приговоров, вынесенных в 30-е – 50-е годы. Кроме этого, в защиту Лядской включились такие «правдорубы», как Андрей Сахаров, Елена Боннер, Юрий Щекочихин, Виталий Коротич. В прессе стали появляться статьи, в которых высказывались сомнения в виновности Лядской. Оправдательным опусом отметился Артем Боровик.
Такой напор не остался без внимания и в сложившейся общественно-политической ситуации Лядскую реабилитировали. Она даже получила письмо с извинениями и предложением обращаться за помощью, если возникнет необходимость. И она обращалась. Реабилитированная предательница и бандеровка сетовала, что не имеет льгот, полагающихся ветеранам войны.
До 2014 г. Лядская проживала в г. Луганске. «Кровавая гебня» не преследовала ее не до реабилитации, не после. Она получила образование в вечерней школе № 5 города Луганска, работала покрасчицей на тепловозостроительном заводе имени «Октябрьской революции», закончила Машиностроительный институт (ныне Луганский государственный университет имени Владимира Даля), позднее работала в проектном отделе одного из предприятий города.
Дочь Лядской, Елена Бондаренко, занималась политической деятельностью, навязывая в Луганске чуждую идеологию украинского национализма. До 2014 года подобная деятельность не встречала массового сопротивления на Луганщине. Работящий аполитичный народ до поры закрывал глаза на формирующиеся партии националистического толка. В Луганске мелькали флаги партии Тягнибока «Свобода», можно было видеть и полотнища УНА-УНСО*, в которой активничала профессор педагогического университета Ольга Борисова. Местные власти, как областные, так и городские, попустительствовали этому процессу. Достаточно вспомнить, что мэром Луганска в конце 90-х был небезызвестный сегодня Алексей Данилов – ныне секретарь СНБО Украины.
В это время в Луганске поливали грязью «Молодую гвардию» и всячески оправдывали ее предателей «ученые» упомянутого Луганского педагогического, бывший сотрудник КГБ, а в то время руководитель «Просвиты» Владимир Семистяга и доцент-философ, первый председатель луганского отделения Народного Руха Юрий Козовский. Как уже упоминалось, на квартире последнего состоялась встреча Лядской и Выриковой.
Но в 2014 г. ситуация изменилась и всю эту шваль вышвырнули с луганской земли. Точнее, она сбежала сама, сверкая пятками. Сбежали и Елена Бондаренко с Ольгой Лядской.
Они поселились в Киеве. Елена стала заместителем председателя «Народного Руха», избиралась депутатом Верховной Рады Украины нескольких созывов. И все это время она эксплуатировала имя своей матери, едва ли не водя ее, как обезьянку на поводке, представляя на различных выставках и презентациях, как жертву кровавого сталинского режима, активную участницу кенгирского восстания заключенных и исконную украинскую националистку.
Наконец, в 2021 году Ольга Лядская умерла от последствий коронавируса в возрасте 95 лет. Сволочь пережила преданных ею героев без малого на 80 лет. Жизнь, порой, весьма несправедлива.
* Запрещенная в России экстремистская организация