Здравствуй, любезный читатель. Берем на себя ответственность предположить, что Вы не понаслышке знаете писателя-сатирика Михаила Зощенко, а «Золотые слова», «Елка», «Калоши и мороженое» греют Вас светлыми воспоминаниями школьной поры. Однако, боимся, не все имеют честь быть знакомыми с более поздними произведениями талантливого публициста, посвященными автобиографии при важном участии научного изучения психологии человека. С одной стороны, это горестно, ведь они незаслуженно обделены вниманием не только современных любителей литературы, но и советских граждан (об этом позже). С другой стороны, авторское сердце наполняется радостью за каждого, кто после ознакомления с данной статьей обратит свой читательский взор хотя бы на несколько последних творений Михаила Михайловича. Итак, осмелимся начать.
Собранный материал летел со мной на самолете через немецкий фронт из окруженного Ленинграда.
«Перед восходом солнца» Михаил Зощенко начинал писать в 1935 году, а заканчивал в разгар Великой Отечественной войны в Алма-Ате. На протяжении десяти лет автор кропотливо собирал и анализировал научную литературу, выискивал подходящее и спокойное для создания произведения время, которое так и не наступило: пришлось писать под звуки обстрелов Ленинграда, а затем второпях, вдыхая пыль то степных просторов, то гостиничного номера столичной «Москвы».
У Вас могут возникнуть резонные вопросы: «Как связаны художественная литература и наука, наука и автобиография, автобиография и нужды общественной мысли военного времени?». Обо всем по порядку.
Отличительной особенностью данного произведения является удачное сочетание художественного и научного стиля повествования. Первый представлен в виде целого багажа кратких историй, новелл из жизни писателя, поражающих своей легкостью, правдивой невероятностью и диссонансом между культурой поведения, бытом, моральными принципами прошлого века и современности. Второй умело используется при введении нужной автору системы теоретических координат, от которой читатель может оттолкнуться, анализируя авторские гипотезы.
Но что столь важного, необычного для науки может таить в себе описание человеком событий собственной жизни? А ведь ответ очевиден: уникальный опыт. Но какой конкретно?
Я был потрясен, озадачен. Что за страдание, которому подвержены люди? Откуда оно берется? И как с ним бороться, какими средствами?
Мы подобрались к главной теме произведения. Как Вы могли догадаться, — это поиск причин людских страданий и возможностей их искоренения. Однако страдания эти особого порядка: беспричинные. Да, речь идет о известной проблеме беспочвенной на вид хандры, существенно отягощающей жизнь своими симптомами и их последствиями, или, говоря по-научному, неврозе, который Зощенко значительно ощущал в течение долгих лет молодости. Не редкостью являлись внезапные потеря аппетита, физических и моральных сил, приступы и так израненного на Первой Мировой войне сердца, спазмы в области живота, вызванные необузданным страхом. Страхом до определенной поры неизвестных вещей и явлений. Ни один врач был не в силах ему помочь.
И вдруг я понял ясно, что причина моих несчастий кроется в моей жизни. Нет сомнения — что-то случилось, что-то произошло такое, что подействовало на меня угнетающим образом.
Уже в возрасте двадцати семи лет писатель начал искать похожие случаи у известных деятелей искусства: Николай Гоголь, Лев Толстой, Фридерик Шопен, Эдгар Аллан По и многие другие делились похожими переживаниями. В попытках отыскать исток душевного недомогания Зощенко усердно вспоминал самые яркие картины своей жизни, начиная с молодости, а заканчивая ранним детством. Не обнаружив ничего существенно влиятельного, Михаил Михайлович предположил, что причина может крыться в его младенчестве, и обратился к научным трудам физиологов Ивана Павлова и Зигмунда Фрейда.
Неважно, что нет разума и нет логики. Их заменяет особая реакция организма — рефлекс, то есть своеобразный ответ организма на любое раздражение, которое ребенок получил извне. Эта реакция, этот ответ и являются защитой организма от опасностей.
Зощенко решил применить к своей персоне закон условных рефлексов Павлова. Он предположил, что в результате реакции на то или иное стрессовое явление в младенческом возрасте были созданы неверные условные связи, способные тяготить его позднее. Иными словами, некоторые предметы или явления неоправданно могли вызывать бурную душевную реакцию, противоречащую здравому смыслу. Подобных предметов, как выяснил писатель, было несколько. Главным из них была рука. Образ руки автор часто видел в своих снах. Она до жути пугала его, пыталась что-то забрать. Писатель связал это с тем, что рука отнимала питание, то есть грудь матери (Зощенко долго не мог отвыкнуть от грудного вскармливания). Утверждение влияния руки на психику ребенка произошло, по мнению Михаила Михайловича, с хирургической операцией, проведенной в возрасте двух лет. Малыш не понимал, почему чья-то рука режет его маленькое тельце ножом, так еще и без наркоза. Враждебный образ руки создал иные предметы устрашения. Так, во время очередного кормления разыгрались ужасные грозы. Молния ударила прямо в сарай. Перепуганная мать испытала сильный стресс и уронила младенца на кровать. Зощенко повредил руку. Таким образом, восприятие материнской груди, как и еды теперь могло ассоциативно связаться с угрозой. С развитием интеллекта образ груди матери стал олицетворять женщину, любовь, сексуальность, но это уже совсем другая история...(Читайте продолжение во второй части по ссылке )