ФАЗИЛЬ ИСКАНДЕР_ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД
Наверное, многие испытывали в жизни некий соблазн, который влечет и лишает покоя. Слаб человек и, бывает, не может устоять. Но у Фазиля, как всегда, всё и сложнее, и проще.
Эпически начинается этот замечательный рассказ: «По восточному обычаю в нашем доме никогда не ели свинину. Не ели взрослые и детям строго-настрого запрещали».
Мальчик мечтал попробовать свинину. Запах жареной свинины доводил почти до обморока, но он никогда не нарушал принятого порядка. Однажды Чик с сестрой пили чай у соседей. Сосед дядя Шура положил на хлеб несколько ломтей сала и угощал детей. Чик отказался, а сестренка ела с удовольствием, хотя чувствовала себя виновато. Чик отказался и от печенья, чтобы страдать уж до конца. Выпив чай, он пошел домой, сказав, что ему ещё нужно делать уроки. Дома быстро разделся и лёг спать. И перед ним проносились сладостные видения отступничества сестры. Он видел себя красным партизаном, попавшим в плен к белым. Они заставляют его есть свинину и пытают. А он в ответ: «Убивать убивайте, а есть - не заставите».
А утром новая обида. В довоенные годы в дефиците было многое, в т.ч., школьные тетради. Отец принес 9 глянцевых тетрадей с красными полями – это было чудо. И он разделил их на троих детй. И опять обида - Чика уже заклинило. Он – отличник, а ему столько же тетрадей, сколько брату, который учился плохо. И Чик встал и дрожащим голосом сказал, обращаясь к отцу: «Она вчера ела сало».
В комнате установилась неприличная тишина. Мальчик ощутил, что сделал что-то не так.
Отец глядел на него тяжёлым взглядом. Глаза его наливались яростью. Чик сделал ещё одну жалкую попытку: «Она вчера ела сало у тети Шуры»,- пояснил он в отчаянии.
И тут отец схватил его за уши, тряхнул за голову, приподнял и бросил его на пол.
«Сукин сын! – крикнул отец, - ещё предателей мне в доме не хватало!» Схватил тужурку и вышел из комнаты.
«Я очень любил отца, и он впервые меня наказал. С тех пор прошло много лет. Я давно ем общедоступную свинину, хотя, кажется, не сделался от этого счастливей. Но урок не прошел даром. Я на всю жизнь понял, что никакой высокий принцип не может оправдать подлости и предательства».