Происходящее не то, чем кажется, у событий всегда есть тайная сторона, а всей правды все равно никогда не узнать, потому что ее скрывают в своих интересах опасные и влиятельные силы.
Примерно так выглядит картина мира у тех, кто придерживается «теорий заговора» – другими словами, объясняет события сговором и кознями могущественных и злонамеренных лиц.
Конспирологические теории могут выглядеть довольно правдоподобно («Ли Харви Освальд, убивший президента США Роберта Кеннеди, действовал не в одиночку») или быть абсолютно дикими («рептилии контролируют наш мир, принимая человеческий облик и получая политическую власть»), но всегда найдутся те, кто будет уверен в их истинности.
По данным YouGov-Cambridge Globalism Project, опросившего в 2021 г. более 26000 человек в 24 странах, в те или иные теории заговора в зависимости от страны верят от около 5% до более 70% респондентов.
- Наиболее широкой поддержкой пользуется теория о существовании «мирового правительства» – группы лиц, стоящей за официальными властями и тайно управляющей миром: например, в Кении в это верят 72% опрошенных, в Мексике – 47%, в США – 31%, в Великобритании – 18%, в Германии – 23%, в России – 41% (опрос ВЦИОМ в 2023 г. показал, что в существование мирового правительства верят 49% россиян).
- Довольно многие верят в то, что от общественности намеренно скрывают вредные последствия прививок (например, так думают 50% опрошенных в Нигерии, 28% в США, 15% в Швеции, 35% в России), а коронавирус никогда не существовал и является мистификацией, за которой стоят «могущественные силы» (30% респондентов в Индии, 23% в ЮАР, 15% в Польше).
- Живуча и теория, что высадка американцев на Луну в 1969 г. была инсценировкой: в этом, например, убеждены 36% респондентов в Таиланде, 9% в США и 31% в России (согласно опросу, проведенному ВЦИОМ в 2020 г., – 49%). В целом среди 24 стран выборки YouGov больше всего теории заговора распространены в Индии, ЮАР, Кении и Нигерии (от 26% до 72% верящих в тот или иной «заговор»), а наименьшая доля приверженных конспирологии – в Дании (от 3% до 10%).
Последствия веры в теории заговоров могут быть даже полезными, если поощряют правительства к большей прозрачности: выявляя несоответствия в официальных версиях события, конспирологические теории могут открыть для обсуждения вопросы, которые в противном случае никогда не стали бы обсуждаться, отмечается в обзоре, сделанном Карен Дуглас, психологом из Университета Кента, с соавторами.
Однако чаще всего теории заговора несут опасные социальные, экономические и политические последствия: усиливают дискриминацию и предрассудки по отношению к определенным группам (например, этническим или религиозным), способствуют снижению доверия к общественным институтам, распространению недоверия к научной информации, размыванию социального капитала, могут вести к усилению радикализма и экстремистского поведения.
Стереотипное представление о сторонниках теорий заговора предполагает, что это довольно специфический тип людей – социальных аутсайдеров среднего возраста, как правило мужчин, отличающихся невежеством, а также располагающих большими запасами фольги, иронизирует в своей книге «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров» Роб Бразертон, адъюнкт-профессор психологии Барнард-колледжа.
Однако большинство элементов стереотипа не выдерживает критики: теориям заговора подвержены люди всех возрастов, женщины склонны к ним в той же степени, что и мужчины, и даже профессора и президенты могут поддаться конспирологии. «Мы все конспирологи, просто некоторые из нас скрывают это лучше, чем другие», – считает Бразертон.
Психология конспирологии
В той или иной мере склонность к вере в теории заговора «зашита» в человеческом мозге, предрасположенном, с одной стороны, к упорядочиванию реальности, с другой – к когнитивным искажениям.
Например, люди подвержены «предвзятости пропорциональности» (proportionality bias), то есть считают, что важные и значимые события происходят по важным и значимым причинам: таким образом, человек интуитивно полагает неправдоподобным, что ход истории может изменить незаметный одиночка вроде Ли Харви Освальда, объясняет Бразертон.
Теории заговора часто появляются в качестве логического объяснения событий или ситуаций, которые сложны для понимания. Потребность в нем особенно усиливается в периоды высокой неопределенности, когда у людей возрастает стресс и мотивация находить закономерности в происходящем.
Поиск причинно-следственных связей – основная часть процесса построения стабильного, точного и внутренне непротиворечивого понимания мира, и теории заговора могут предложить такие связи, когда люди ощущают неуверенность и нехватку информации. Другими словами, одна из причин возникновения и живучести теорий заговора – потребность в знании и уверенности, поясняла в интервью Американской психологической ассоциации Карен Дуглас, профессор социальной психологии Кентского университета.
Исследования подтверждают, что люди склонны прибегать к конспирологии, когда встревожены или ощущают собственное бессилие, отсутствие психологического или социально-политического контроля.
Обращение к теориям заговора может дать в таких ситуациях некоторое компенсирующее чувство, позволяя объяснить происходящее с точки зрения, альтернативной официальным версиям, или по крайней мере объяснить причину невозможности контроля над ситуацией.
У распространения теорий заговора могут быть и социальные мотивы. Человеку важно ощущать принадлежность к определенной группе и поддерживать ее и собственный положительный образ. Теории заговора позволяют перекладывать вину и ответственность за негативные результаты на других и таким образом поддерживать образ себя и своей группы («мы») как компетентных и нравственных, но игнорируемых влиятельными и беспринципными другими («они»).
Исходя из всего этого, неудивительно, что, хотя конспирологии в той или иной степени может быть подвержен каждый, масштаб ее распространенности в разных обществах или сообществах различается.
Так, этот масштаб обратно пропорционален уровню реального ВВП на душу населения, то есть в среднем в более развитых экономиках конспирологическое мышление распространено меньше; а уровни безработицы и неравенства, напротив, положительно коррелируют с распространенностью теорий заговора, показало недавнее исследование экономиста МВФ Серхана Чевика на данных 27 стран.
Все это указывает на то, что конспирология процветает в слабых экономиках. По данным исследования, повышает приверженность конспирологии и более высокий уровень коррупции, а более высокое качество бюрократии – снижает.
Высокое экономическое неравенство усиливает восприятие общества как несправедливого и тем самым может поддерживать веру в теории заговора, позволяющие хотя бы «ментально» восстановить чувство порядка. Ухудшение (реальное или воспринимаемое) жизнеспособности экономики повышает убежденность в том, что за происходящим стоят тайные могущественные злые силы, показало исследование на данных 36 стран.
Также вполне ожидаемо распространенность конспирологии связана с уровнем образования населения – этот фактор сильнее всего влияет на межстрановые различия в распространенности теорий заговора, пришел к выводу Чевик из МВФ. По его расчетам, увеличение на 1 п.п. доли населения с высшим образованием приводит к снижению популярности теорий заговора на 2,25 п.п. после учета других факторов.
Люди с более высоким уровнем образования меньше верят теориям заговора благодаря нескольким механизмам, которые развиваются в ходе обучения, показало исследование Яна-Виллема ван Пройена, адъюнкт-профессора психологии Амстердамского свободного университета.
- Во-первых, более образованные люди менее склонны верить в простые решения сложных проблем (тогда как основная функция теорий заговора – дать простое объяснение зачастую сложным явлениям).
- Во-вторых, они чувствуют себя менее беспомощными в социальной среде – и, следовательно, в большей степени контролирующими ситуацию.
Именно когнитивная сложность, с которой сопряжено образование, и чувство контроля способствуют возникновению отрицательной связи между уровнем образования и верой в конспирологические теории.
Таким образом, если обучать людей навыкам аналитического мышления наряду с пониманием того, что социальные проблемы часто не имеют простых решений, поддерживать в них чувство контроля и ощущение, что человек является ценным членом общества, то образование, скорее всего, заложит основы для ментальных инструментов, необходимых, чтобы подходить к теориям заговора со здоровой долей скептицизма, заключает ван Пройен.
Как развенчивать теории заговора
Развенчивать теории заговора обычно довольно трудно, поскольку они относятся к так называемым нефальсифицируемым, то есть построены таким образом, что не могут быть опровергнуты.
Этим теории заговора представляют собой противоположность научному знанию: научное знание возможно систематически проверять и, соответственно, либо подтверждать, либо опровергать. Конспирологическая же версия зачастую заключена в рамки «круговой логики» – логической ошибки, когда истинность А подтверждается истинностью Б, а истинность Б – истинностью А.
Например, если человек верит, что Земля плоская, а все доказательства того, что она круглая, – это обман со стороны ученых, то попытки опровергнуть такую теорию предоставлением астрономических, геологических и прочих данных будут лишь укреплять конспиролога в собственном убеждении.
Хотя любой аргумент, оспаривающий теорию заговора, действительно может быть воспринят как доказательство того, что предъявляющий его является частью заговора, и может только укрепить веру, факты и логика для разоблачения конспирологии все-таки имеют значение, дают эксперты Еврокомиссии и ЮНЕСКО несколько советов:
- Важно сосредоточиться на фактах, которые необходимо сообщить, – а не на развенчании мифа.
- Люди склонны защищать свои убеждения. Поэтому важно не высмеивать эти убеждения, а попытаться понять, на чем именно они основаны, тем самым побудив человека к самоанализу.
- Лучше не давить, а идти шаг за шагом, поощряя дискуссию и вопросы, апеллируя, опять же, к фактам и логике и запасаясь различными источниками по теме.