Вы представляете, что такое “тусовка”? Нет, не нынешняя, великосветская или звёздная. Та, далёкая, из 90-х. В сорокопятиметровую квартиру набиваются двадцать человек. В тесноте, да не в обиде. Главное, чтобы хата была свободная. Или родители терпеливые. На столе - оливье в бабушкином хрустале, а то и просто в эмалированном тазике. Это своего рода мера. Полный тазик - и тогда всем хватит. Особые умелицы могут принести селёдку под шубой или мимозу. Неизменные шпроты. И почему-то конфеты. Алкогольный ассортимент разнообразный и устрашающий: водка всех мастей, что-то сладкое типа сангрии, массандровский портвейн и разноцветные кремовые ликёры из коммерческого ларька. После тусовки остатки водки аккуратно сливались в одну бутылку (а что ей будет?) и оставлялись до следующего раза. Всё остальное ждало своей участи в “родной” посуде. Никто не травился, не обнимался с белым другом, максимум, ложился спать. Но, в основном, все танцевали. Много, с упоением, с восторгом встречая знакомые незамысловатые композиции начинавшей поднимать голову российской эстрады. Почему-то в нашей компании любили именно русскую попсу. Она заводила, будоражила воображение, заставляя менять образы, играть в танце всё новые истории. Агутин, "Браво", "Комбинация", На-на, Газманов и несколько хитов от мэтров: Леонтьева, Пугачёвой, Ротару, Аллегровой. Не смейтесь, это тоже было прикольно и задорно: один "Казанова" чего стоил. Короче, простите нас, грешных, дорогие рокеры 90-х. Уж больно нам хотелось легкомысленной движухи.
И не было ни одной тусовки, чтобы там не появился Он. Всегда в чём-то ярком и блестящем. Его улыбка обнажала недостающие зубы, но от этого почему-то не становилась менее обаятельной. У станка он всегда был немного бревнышком, зато на танцполе двигался свободно и раскованно, поражая всех артистизмом, вовлекая в очередной водоворот образов и ролей. С ним можно было чувствовать себя восточной красоткой “Фаиной”, роковой “Угонщицей”, сексуально томящейся от вожделения дамой, что интимно вздыхает: “Войди в мои сны”. Он всегда жил немного через край. Страдал, разрывая душу, не скупясь на слёзы и эмоции. Влюблялся стремительно и крепко, строя в воображении счастливое будущее с избранницей, ухаживая, осыпая комплиментами, готовясь вот-вот сделать предложение руки и сердце. Танцевал, выплёскивая всего себя, перешагивая через боль, страх, отчаяние. Несколько раз он уже почти умирал, но каждый раз возрождался из пепла, и мы вновь и вновь кружили его в задорной “Хуторянке”. Он жил просто, но очень хотел жить красиво. “Как тебе мой свитер?” - “Ну… норм”. А дальше кокетливое: “Черутти”. Ты понимаешь, что это Черутти куплено на, прости, Господи, Черкизоне, но стараешься казаться искренней и восторженно киваешь головой. Ему можно было позвонить в три часа ночи и сказать: “Поехали с нами в Геленджик”. И в шесть утра он будет стоять на вокзале у кассы, как договаривались. Его невозможно было не любить, не смотря на его слабости, вредности, нытьё, странные признания и резкие смены курса жизни…
Наш Юрка… Он ушёл от нас в воскресенье утром… Уверена, он ещё зажжёт там, где он теперь… Смотри там, наберись терпения. Тебе придётся подождать, но я теперь знаю, что мне будет, с кем потанцевать “Фаину” в лучшем мире.