В напряженной и грозной обстановке, когда Россия стояла уже на грани утраты своей государственной самостоятельности, на борьбу поднялись патриотические силы страны. Передовые люди того времени взяли в свои руки дело освобождения родной земли от иностранных интервентов.
Продолжал героическую оборону Смоленск. Воевода князь Дмитрий Михайлович Пожарский успешно отбивал нападения поляков Ъа город Зарайск. Упорное сопротивление шведам, захватившим город после поражения русских под Клушино, оказывали жители Корелы. По инициативе патриарха Гермогена еще в начале 1611 г. из Москвы стали рассылаться по городам и областям грамоты с призывом создавать народные ополчения и смело выступать против поляков. В столице распространялась анонимная патриотическая «Новая повесть о преславном Российском царстве». Горячо призывая к вооруженной борьбе с иноземными врагами, ее автор приводил в пример «крепкостоятельный град Смоленск».
Раньше всех на призыв Москвы откликнулась Рязанская земля. Здесь было создано первое народное ополчение. Возглавил его хорошо известный Прокопий Ляпунов, человек энергичный и деятельный, но склонный к политической авантюре. Он уже не раз менял свою ориентацию, то поддерживая Болотникова, то помогая Шуйскому, и даже пытался установить связь с «тушинским вором».
Это первое земское ополчение по своему составу было довольно пестрым. В него входили дворяне и посадские люди многих городов — Рязани, Нижнего Новгорода, Мурома, Суздаля, Владимира, Вологды, Ярославля, Галича, Костромы. К ополченцам присоединились также люди из отрядов, бывших в свое время под руководством князя Скопина-Шуйского. Были здесь и казаки-тушинцы во главе с Иваном Заруцким и князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким.
Иван Мартынович Заруцкий, выходец из южнорусского казачества, был по складу своего характера авантюристом. Преследуя только личные цели, он поддерживал самые различные силы — принимал участие в восстании Ивана Болотникова, служил «тушинскому вору», даже получил от него чин боярина, потом присягнул Сигизмунду III и сражался на стороне поляков против русских войск под Клушино, опять служил Лжедмитрию II, а после его смерти поддерживал Марину Мнишек и ее сына, «воренка».
Весной 1611 г. вся сила воинского ополчения двинулась к столице, чтобы освободить ее от ненавистных польских захватчиков. Передовые отряды ополчения во главе с князем Д. М. Пожарским 18 марта подошли к Москве. Захватив Замоскворечье, они проникли в Белый город.
Поляки пытались насильно заставить москвичей принять участие в укреплении и обороне Кремля и Китай- города. В ответ на это в столице поднялось восстание. На городских улицах завязались ожесточенные бои. Тогда интервенты подожгли Москву. Гетман Жолкевский писал в своих записках: «Тогда определили наши люди между собою: выжечь Деревянный и Белый город и, запершись в Кремле и в Китай-городе, перебить как помянутых Стрельцов, так и всех, кого ни попало. В самом деле, в среду перед Пасхою и сделали Следующим образом: расположив и устроив нолки, зажгли вдруг Деревянный и Белый город... Множество москвитян... бросились к оружию и овладели было воротами и большею частью Белого города, но Мартын Казановский выгнал и вытеснил их оттуда; схватывались также с нашими в нескольких местах по улицам, однако были везде преодолеваемы нашими. В чрезвычайной тесноте людей происходило великое убийство: плач, крик женщин и детей представляли нечто, подобное дню Страшного суда: многие из них с женами и детьми сами бросались в огонь, и много было убитых и погоревших; большое число также снаслось бегством к войскам, о которых знали, что находятся близко...
Таким образом, столица Московская сгорела с великим кровопролитием и убытком, который и оценить нельзя. Изобилен и богат был этот город, занимавший обширное пространство; бывшие в чужих краях говорят, что ни Рим, ни Париж, ни Лиссабон величавною окружностию своей не могут равняться сему городу.
Кремль остался совершенно цел, но Китай-город во время такого смятения... разграблен был и расхищен...» 148
Силы были неравные, но москвичи бились до последнего. Особенно упорно сражался отряд князя Пожарского. Он занимал наиболее напряженный участок сражения, на Сретенской улице. К ополченцам примкнули пушкари из близлежащего Пушечного двора. Здесь был создан укрепленный орудиями острожец — боевая крепость, особенно досаждавшая полякам. Все ополченцы и москвичи сражались отчаянно, но летописцы особо отмечали отвагу Пожарского и его отряда. Противнику помогал ветер, который гнал огонь на русских ратников. В городе один за другим пали пункты сопротивления, а острожец князя продолжал стоять. Сопротивление прекратилось только после того, как вышли из строя все его защитники, а сам Пожарский «изнемогши от великих ран паде на землю». Его без сознания едва успели вывезти из Москвы в Троице-Сергиев монастырь.
Таким образом, первому народному ополчению не удалось освободить Москву, хотя его отряды продолжали со всех сторон блокировать город. Полякам было нелегко сидеть в осаде — они уже начали испытывать недостаток в питании. Трудно сказать, как долго можно было выдержать эту осаду. Но начавшиеся раздоры в лагере ополченцев сыграли свою неблаговидную роль.
Неприязнь между Ляпуновым, с одной стороны, и Заруцким и Трубецким — с другой, переросла в открытую вражду. Ляпунов был разумен, как воевода, но горд и неуживчив. Он попрекал казацких предводителей их службой у самозванца в Тушине, казакам запрещал грабить. За непослушание и самовольство наказывал немилосердно, отчего казаки и боялись его, и ненавидели. Поляки, воспользовавшись этим обстоятельством, подготовили подложную грамоту с искусно подделанной подписью Ляпунова. В ней говорилось о том, будто бы он приказывал всем горожанам бить и топить без пощады всех казаков. Грамота эта появилась в лагере ополчения. Обозлившиеся казаки собрали свой круг, позвали Ляпунова и убили его.
В русском стане усиливались неурядицы. Казаки позорили и избивали сторонников Ляпунова. Те же стали покидать ополчение. Было тревожно и в других районах страны. Шведы продолжали оккупировать русские города. 14 Заказ № 864 В Пскове объявился Сидорка — очередной царевич Дмитрий. В некоторых областях целовали крест сыну Марины Мнишек.
Последние дни держалась оборона Смоленска. Город изнемогал, от недостатка соли распространялась цинга, из 80 тыс. Жителей оставалось едва ли 8 тыс. Поляки пробили наконец городскую стену и 3 июня 1611 г. приступом взяли город. Но многие смоляне не захотели сдаваться на милость победителям: заперлись в церкви, подожгли в подземелье бочки с порохом и погибли. Воевода М. Б. Шеин с немногими соратниками по обороне попал в плен к полякам.
В этих новых чрезвычайных условиях в недрах русского народа нашлись силы, способные продолжить борьбу за свою национальную независимость. Нижний Новгород стал местом, где оформилось второе народное ополчение. Оно четко сформулировало свою цель — освободить Москву от поляков и вместо продажного правительства бояр избрать новое. В ополчение вошли дворяне, посадские люди, крестьяне и многие нерусские народности Поволжья.
Одним из главных организаторов второго ополчения был нижегородский торговец мясом, земский староста Кузьма Анкудинович Минин, получивший впоследствии всенародную признательность и известность как «выборный от всея земли человек». В октябре 1611 г. в Нижний Новгород пришла призывная грамота из Троице-Сергиева монастыря. Но еще до этого, выступая перед собравшимися на площади нижегородцами, Минин призвал всех подняться на борьбу с иноземными насильниками за освобождение Русского государства, за православную веру, не жалеть живота своего, а на содержание ратных людей отдать «все злато и серебро и, если надо будет, продать имущество, заложить жен и детей своих» 149. Горячий призыв Минина получил полную поддержку народа. Нижегородцы приняли постановление о создании ополчения и для снаряжения его — о сборе с каждого двора одной пятой or всего имущества. Минин первым отдал свои сбережения в казну ополчения и возглавил сбор средств.
Сбор денег и других средств для ополчения производился в Нижнем Новгороде и других городах не только путем обязательного обложения всего населения, монастырей и церквей по договору нижегородцев («пятая деньга»). Значительную долю поступлений составляли добровольные пожертвования. Руководители ополчения взяли также крупные займы у богатых людей, таких, как Строгановы и др. К уклонявшимся от обязательных взносов, особенно богачам, применялись решительные меры принуждения. Приведем любопытный факт о Григории Никитникове. Это был богатый ярославский купец и промышленник (к 30-м годам XVII в. его состояние составило конкуренцию самим Строгановым. В дальнейшем он выполнял различные государственные службы в области торговли и финансов, вел дела в Сибирском приказе). Когда ополчение прибыло в Ярославль, Никитников, будучи земским старостой в городе, отказался выделить в казну ополченцев одну пятую от своего имущества, мотивируя свой отказ тем, что его приказчик в Нижнем Новгороде уже внес в фонд ополчения 500 руб. Другие ярославские богачи также последовали примеру своего старосты. Кузьма Минин предупредил, что если все они добровольно не внесут «пятую деньгу», то их имущество будет силою конфисковано в пользу ополчения. К тому времени уже хорошо был известен решительный и твердый характер Минина — он никогда не бросал слов на ветер. Поэтому Никитников и его единомышленники из Ярославля не стали испытывать судьбу и исполнили решение нижегородцев.
Проблемы материального снабжения ополченцев дополнялись поисками полководца, способного повести рать на правый бой против польских интервентов. Не случайно выбор пал на князя Дмитрия Михайловича Пожарского — его знали как отважного воеводу и стойкого патриота. В то время он залечивал свои московские раны в небогатой суздальской вотчине — Мугрееве. Князь принял предложение нижегородских послов и согласился стать воеводой ополчения, но поставил при этом одно непременное условие — его первым помощником и организатором тыла должен стать Кузьма Минин.
Важно отметить, что вожди второго народного ополчения были не из рядов богатой боярской знати. Минин содержал в Нижнем Новгороде всего лишь мясную лавку. Дмитрий Пожарский родился в 1578 г. и происходил из древнего рода князей Стародубских. Предки его стали называться Пожарскими от городка Погара, или Погорелого. Ветвь Пожарских со временем захудала, и разрядные книги XVII в. сообщают, что они при прежних государях «опричь городничих и губных старост нигде не бывали». При царе Борисе Дмитрий состоял в должности стряпчего с ключами, при царе Василии он начал действовать на военном поприще и в феврале 1610 г. фигурировал в качестве зарайского воеводы, активно сражавшегося против поляков.
С первых же дней образования нижегородского ополчения поляки усмотрели в нем главную для себя опасность. Поэтому они науськивали на патриотов московских бояр, требовали от патриарха Гермогена послать нижегородцам официальную грамоту, которая запретила бы выступать против польского короля. Гермоген с негодованием отверг это требование. Тогда поляки заточили его в Чудов монастырь и там уморили голодом.
После убийства Прокопия Ляпунова казачий атаман Заруцкий связался с поляками. Он явно враждебно относился к Минину и Пожарскому. Открыто вступив в сожительство с Мариной Мнишек, поддерживал ее малолетнего сына от «тушинского вора» в качестве претендента на русский престол. Другой казачий атаман, князь Трубецкой, тоже все время колебался. В лице Пожарского и Минина он видел прежде всего соперников. И Заруцкий, и Трубецкой объявили поэтому руководителей второго народного ополчения мятежниками, пытались мешать им. Но попытки эти успеха не имели.
Заруцкий вместе с Мариной, ее сыном и частью казаков ушел в юго-восточные степи, а Трубецкой со своими казаками остался под Москвой.
Ополчение Минина и Пожарского набирало силу. В его ряды вливались все новые и новые отряды патриотов, под знамена ополченцев спешили ратные люди из многих русских городов — Смоленска, Дорогобужа, Вязьмы, Арзамаса, Рязани, Коломны. Даже жители отдаленной Украины умножали собою число «свободных людей» — так стали называть себя воины второго ополчения, поднявшиеся на борьбу за освобождение Русской земли.
В середине февраля 1612 г. передовой отряд ополчения направился в Ярославль. Дмитрий Пожарский с главными силами вышел из Нижнего Новгорода в начале марта. Путь их пролег по берегу Волги, через города Юрьевец, Кинешму, Кострому. В Ярославль главные силы прибыли в конце марта и оставались в городе четыре месяца.
Здесь ополчение приняло новую организационную форму—в нем был создан Земский совет, или Совет всей земли, и учреждены временные приказы (Поместный, Разрядный, Восточный, Монастырский, Посольский, Судный) и Денежный двор. Названия приказов свидетельствуют, что руководство народной армии кроме чисто ратных дел решало многие другие вопросы. Действительно, приходилось заниматься и дипломатией. Так, в Ярославле к ополчению прибыло посольство из Новгорода — игумен Геннадий, князь Оболенский, дворяне и посадские люди. В грамоте посольство просило ополчение: «... литовского короля и сына его Владислава, и Маринкина сына и «ведомого псковского вора, раздиакона Матюшку (Сидорку)» на государство не хотели бы, а похотели бы на Российское государство, государем, царем и великим князем всея Руси государского сына Карла-Филиппа Карловича и чтобы нижегородцы стояли «с немецкими людьми заодно»» 150.
Земский совет ополчения принял мудрое решение — согласиться на избрание шведского королевича Карла- Филиппа русским царем, но с условием скорейшего его прибытия в Новгород и принятия им православия.
Это был один из чисто дипломатических ходов. Предполагалось, что переговоры со шведами затянутся, в это время поляки будут изгнаны, после чего переговоры со шведами можно прекратить. Почти одновременно с послами Новгорода Пожарский и Минин приняли австрийского цесарского посла Иосифа Грегори. Они передали австрийскому императору Матфию грамоту и просили его оказать русским денежную помощь и воздействовать на польского короля, с тем чтобы тот прекратил войну с Россией. За это Земский совет обещал избрать на московский престол цесарева брата Максимилиана.
29 июля 1612 г. ополченцы выступили из Ярославля; 14 августа они прибыли в Троице-Сергиеву лавру.
В это время на выручку осажденным полякам к Москве подходил с новыми войсками и продовольствием гетман Хоткевич. Узнав об этом, ополчение Пожарского и Минина немедленно двинулось к столице.
Далеко не простыми были отношения между предводителями второго и оставшихся частей первого ополчения. Стало известно, что по наущению Заруцкого было совершено покушение на Д. М. Пожарского, к счастью неудачное. Вчерашние тушинцы хотели даже захватить Ярославль до подхода туда рати Пожарского. Действия эти были вовремя пресечены, но все это не способствовало целям объединения всех сил для борьбы с интервентами. Кроме тогот Трубецкой и Заруцкий одно время признавали псковского самозванца Сидорку, что вносило дополнительное осложнение в отношениях двух ополчений, хотя позже руководители подмосковных тушинских лагерей признали свою оплошность.
Придя в Москву, Пожарский и Минин не стали объединяться с казаками Трубецкого, которые своим отдельным лагерем заняли Белый город, расположившись полукругом от Тверских до Пречистенских ворот и укрепившись для встречи с войском Хоткевича. Трубецкой в это время стоял в Замоскворечье, близ Крымского брода, на том же правом берегу реки, где остановился лагерем Хоткевич.
22 августа близ Девичьего монастыря произошел первый тяжкий бой ополченцев с поляками, переправившимися на левый берег реки. Трубецкой не хотел принимать участия в этом бою. Но часть его казаков самовольно переплыла Москву-реку, чтобы помочь ополченцам. Помощь эта оказалась кстати — неожиданное нападение казаков расстроило ряды поляков и обратило их в бегство. Гетман Хоткевич вынужден был отступить обратно за реку и встать у Поклонной горы.
Главный многочасовой бой ополчения с поляками начался ранним утром 24 августа на правом берегу реки.
Несмотря на поражение, интервенты ночью на 23-е число провели в Кремль отряд из шестисот гайдуков. Усиленный этим отрядом, осажденный гарнизон поляков сделал на рассвете вылазку из ворот Китай-города, переправился через реку и овладел русским укреплением близ церкви Св. Георгия. Гетман Хоткевич воспользовался этой удачей и от Поклонной горы двинулся к Донскому монастырю, стараясь охватить Кремль и Китай-город с незащищенной русскими юго-восточной стороны. Трубецкой не помешал замыслу Хоткевича. Когда поляки напали на его конницу, та не выдержала и при бегстве смешала конные полки князя Пожарского (его войско накануне переправилось на правый берег реки). Пехота нижегородцев остановила движение поляков. Завязался упорный бой, длившийся до шестого часа пополудни. В этот трудный момент Пожарский обратился к Трубецкому за помощью, но последний отступил со своими силами в укрепленные таборы близ Крымского брода. Казаки в массе своей испытывали чувство враждебности к дворянам, составлявшим значительную часть нижегородского ополчения. Стоявшие долго под Москвой, обносившиеся и голодные, они завидовали сытому, хорошо оснащенному, свежему и организованному войску Минина и Пожарского. Гордый и честолюбивый предводитель казаков князь Трубецкой мыслил подчинить себе ополчение нижегородцев.
В упорном и многочасовом бою обе стороны несли большие потери. Победа стала склоняться на сторону поляков. В тылу у русских Минин успел навести переправу через реку. Когда поляки стали одолевать, воины Пожарского вместе с ранеными вернулись на левый берег. Ратники Хоткевича переправились за ними, ожидая скорой победы. Тогда Минин послал сказать казакам Трубецкого, ,-дто им будет отдан весь обоз Хоткевича, если они помогут одолеть неприятеля. Для казаков это было самой убедительной формой агитации — они ринулись вперед и смело ударили по врагу. В это время Кузьма Минин проявил личную храбрость и смекалку. С отборной дворянской дружиной он переправился на Крымский берег и с тыла дерзко ударил по лагерю поляков. В стане Хоткевича поднялись смятение и паника. Победа русских над поляками была полной. Оставив укрепленный лагерь, артиллерию и весь обоз, потеряв почти половину своих воинов, Хоткевич на другой день с позором бежал от русской столицы.
После победы русских положение осажденных в Кремле и Китай-городе поляков стало безнадежным. Они испытывали страшный голод. 20 сентября Пожарский послал осажденным письмо с предложением сдаться. Поляки ответили отказом. Тогда 22 октября после обстрела, или огневой подготовки, ополченцы и казаки пошли на приступ Китай-города и взяли его. Через четыре дня, 26 октября 1612 г., убедившись в своей обреченности, поляки добровольно сдали Кремль. Москва полностью была освобождена от интервентов. Русский народ отстоял свою государственную независимость. В народной памяти навсегда остались имена мужественных патриотов, не жалевших своей жизни для спасения Родины.
Следует, однако, отметить, что главные герои Смутного времени — Минин и Пожарский не получили при жизни должного признания со стороны боярской знати и царской династии Романовых. Князь Пожарский 11 июля 1613 г. был пожалован в бояре *, а 30 июля получил жалованную грамоту на вотчину Нижний Ландех. Его имя встречается в качестве имени новгородского воеводы, главного судьи Разбойного, Московского судного и Поместного приказов.
При внимательном обзоре литературы о Смутном времени выясняется, что бытовала тенденция принизить роль Пожарского, но такую точку зрения высказывали обычно представители официальных кругов. Некоторые официальные историки XIX в. восторженно рассказывали о царских милостях, будто бы посыпавшихся на Пожарского,— звание боярина, земли, богатые подарки. «Сельцо под Рязанью, данное Пожарскому, по его собственным словам, «за кровь и за очищение московское» — какой же ничтожной малостью смотрится оно рядом с целыми областями, передававшимися другим боярам! Подарки — они и вовсе выглядели скупыми: шуба, серебряный кубок...
Утверждение официальных историков XIX в., будто умер князь в Москве в своем доме и присутствовал на его погребении сам(!) Михаил Романов, не имеет никаких доказательств. Это легенда, скрывающая горькую правду... Нет, Михаил Романов и не подумал проститься с полководцем» 151.
Князь Дмитрий Михайлович Пожарский умер в 1642 г. Долгое время место его захоронения было неизвестно. Только в 1852 г. известный ученый А. С. Уваров обнаружил его могилу в Суздале в Спасо-Евфимиевом монастыре.
Таким же было и отношение к Минину. После победы над поляками бояре обвинили его в самовольстве и непокорности. В 1613 г., 12 июля, он был пожалован в думные дворяне и получил вотчину и поместье. А в 1616 г. Кузьма Анкудинович Минин скончался.
Русский народ и его прогрессивные представители не забыли героев Смутного времени. По инициативе Вольного общества любителей русской словесности, наук и художеств было принято решение на народные средства поставить памятник Минину и Пожарскому. Он был торжественно открыт в 1818 г. в Москве на Красной площади. Это творение известного русского скульптора Ивана Петровича Мартоса удачно сочетает в себе выражение народного патриотического духа с высокой художественной формой. Не менее удачно оно вписалось в общий ансамбль Красной площади по соседству с храмом Василия Блаженного.
Могила Минина в Нижнем Новгороде долгое время тоже была забыта. Петр I весной 1695 г. прибыл туда для постройки флота. Он спросил, где похоронен Минин. С трудом нашли его могилу. По распоряжению Петра прах Минина был торжественно перенесен в Нижегородский кремль и захоронен с почестями в усыпальнице Спасо-Преображенского монастыря. Петр опустился перед гробницей на колени и сказал: «Здесь лежит спаситель России». Эти слова он велел написать на гробнице Минина. В городе, на площади перед кремлем, потом был поставлен памятник выдающемуся гражданину России.
* Звание боярина на Руси не переходило по наследству — оно давалось за службу и являлось личной наградой. В семье Пожарских его получил только полководец Дмитрий Михайлович.
Источник:
Русская история. Популярный очерк - Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Москва • Мысль • 1992
