Сон его был недолог…
Очнувшись мгновенно, но с большим трудом заставив себя взбодриться, он размежил веки, чтобы оглядеться, горестно вздохнул и зажмурился снова, приложив усилие.
Просыпаться ему не хотелось.
Он грезил.
Я встретил девушку,
Полумесяцем бровь.
На щёчке – родинка,
А в глазах – любовь.
Эта песня звучала в его голове периодически: ночь через ночь, чтобы не давать ему покоя. А он, хоть и страдал от этого, но ждал её, хотя сознавал, что на самом деле та, о ком в неё поётся, очень далеко, и совсем не думает о нём.
И ему приходилось сшивать из кусков воспоминаний и размышлений новое мировоззрение, чтобы выжить здесь, в Глуши.
Вот зачем он поехал сюда?
Чтобы «развивать дальневосточный гектар».
Не рубить лес, и не разводить оленей или мохнатых якутских коров, а растить… грибы.
Он изучил все статьи о прибыльности грибного производства, закупил самый дорогой трюфельный мицелий и уехал.
Но опять же зачем?
Чтобы её стать достойным.
Я встретил девушку
Полумесяцем бровь
На щёчке – родинка,
А в глазах – любовь.
Куплет повторялся и повторялся в голове.
Да, эта родинка, она свела его с ума, разбила сердце, покой отняла.
Лампы накаливания гудели над ним, но почти не грели. Всё потому, что за стенами «вагончика», где он жил, а точнее обитал, всегда царила зима. Он бродил туда-сюда, закутавшись в уссурийский плед, попивая пряный кофе из термоса или просто жевал зёрна, чтобы сохранять хоть какое-то подобие адекватности, имитируя человеческую цивилизованную деятельность: перекладывая гаджеты с места на место, пересчитывая свои запасы, которые лишь убывали день за днём, точнее вечер за вечером, или утро за утром – определить было сложновато, поскольку солнце здесь вообще не всходило: сумерки сразу сменяли ночь, как, впрочем, и наоборот.
Суета не давала ему заскучать и задремать. Он выстраивал алгоритмы, мысленно перемонтируя бесполезные теперь солнечные панели, энергией от которых рассчитывал запитать видеокарты для майнинга.
Две из трёх поставленных им целей были невыполнимы. По крайней мере сейчас.
Но один выход ему найти удалось: запустить резервный ветряк, установленный рабочими на вершине сгоревшего дуба, торчавшего посреди его гектара в качестве арт-перфоманса. Ему очень нравилась сама концепция противоестественного, но притягательного сращивания уже неживого с неживым изначально. Впрочем, самозабвенно заглядевшись на получившийся шедевр постмодернизма, он таки не забыл отдать распоряжение протянуть от ветряка к вагончику провода.
В тот же день рабочие закончили и уехали. А он начал деконструировать смелый эксперимент «Один в прошлом», дальновидно им наречённый «Один в будущем».
Солнечные панели должны были давать ему свет и тепло. Гидропонная оранжерея, занесённая снегом – достаточно еды. А, чтобы он мог заваривать себе арабики, в ещё промёрзлой насквозь якутской земле, доставленным из столицы региона буром, вырезали двухсот метровую скважину.
Не будь его – ломами бы ломали лет десять, как колодец купца Шергина[1]. Но, благодаря современным технологиям, всего десять часов ушло. Солнце в последний раз зашло. И сразу началась снежная буря. Которая не прекращалась по сею ночь.
Он снова порадовался, что вагончик достаточно большой. По факту сухогрузный контейнер, в котором он перевёз вещи. Вместились все. Потому что он с юности предпочитал жить налегке. Это сейчас его спасало от схождения с ума. Сегодня ему было особенно тошно. Возможно, из-за кофе. Нельзя было ему столько грысть… Он уже не чувствовал разницы между сном и явью. А ещё очень хотел пить. Но брать воду из колодца очень страшно. Почему? Когда он в первый раз за ней пошёл, вечером после бурения, и собирался включить турбину для откачки, установленную прямо над отверстием вместе с аутентичной реконструкцией ворота, по дубовой крышке, закрывавшей колодец, чтобы вода не замерзала, постучали изнутри.
Ну как постучали… заколотили что было сил!
И за водой он больше не ходил.
Снег топил.
Потому что насос так и не запустил.
Ко всему прочему сейчас связь цивилизацией полностью отсутствовала: на сотни километров в округе не было ни одной даже самой маленькой вышки 5G, не потому, что спилили местные фанатики, но исключительно потому, что не возвели. А рацию он сам потерял. Не мог же кто-то её украсть?
Хотя… она была бы бесполезна: всё электрическое оборудование вырубилось с началом пурги. Это повторялось ещё пару раз, пока ему не удалось сделал подобие клетки Фарадея. Видимо, метель создавалась электромагнитный импульс. Благо, он сумел быстро запустить автономный генератор и осветить вагончик. Иначе свихнулся бы: никтофобия была самым тяжёлым его недугом.
Но отнюдь не всё было так плохо. Так, например, ему удалось перепаять некоторые схемы и запитать лампы от ветряка. Заземлённый рабочими, тот размеренно скрипел с самого первого дня. Скрежет металла раздражал вначале, но постепенно стал привычным. К тому же заглушал вой бури, сквозь который периодически проступали потусторонние голоса.
В мистику он совсем не верил, поэтому считал их галлюцинациями, которые возникали из-за голода. К счастью, у него был трюфельный мицелий. К сожалению, тот стоил астрономическую сумму. Но зато вкусно было. Каждый раз. Но постепенно становилось заметно, что остаётся всё меньше и меньше. Это начинало его беспокоить, даже нервировать. Правда, уже не так сильно, как могло бы, поскольку ему удалось доделать подобие теплицы, в которой грибница могла разрастись. Он рассчитывал, что сможет. Чего не подорвала полная изоляция в Глуши? Только уверенности правильности собственного выбора. Он вообще не сомневался, что у него получится стать крупнейшим грибным магнатом России!
Только бы суметь дотерпеть… дожить до весны, чтобы к людям вернуться и…
…встретить девушку,
Полумесяцем бровь.
На щёчке – родинка,
А в глазах – любовь.
__________________________________
[1] Шахта глубиной 116,6 м., отрытая в вечной мерзлоте для её исследования.
__________________________________
Благодарим за прочтение!!!
П.С. (по секрету): вы можете поддержать наши исследования фольклора и разработку нашей аутентичной игры переводом на любую сумму (карта Сбера привязана к номеру 89510618361).
#Глушь