1
Собака в ту ночь больше не приходила.
Меня разбудил запах свежесваренного кофе с корицей. Видимо, кто-то из соседей завтракал. Я не стала закрывать на ночь окно, но разбудили меня не звуки с улицы, а именно этот запах: в меру терпкий, насыщенный и глубокий. Интересно, с сахаром или нет, — подумала я, решив, что этот кофе был сварен в турке, не в кофеварке или кофемашине.
И конечно же никакого молока или сливок. Я ненавидела кофе со сливками. Только черный, с корицей и без сахара. Со вкусным вишневым пирожным. Или нежнейшим чизкейком.
Как же я хотела есть. В желудке заныло.
Голова после вчерашнего выпитого шампанского — бутылки шампанского — слегка побаливала.
Кофе с корицей — запах идеального утра… Я протяжно выдохнула и повернулась на бок, не открывая глаз. Идеальное утро рядом с любимым мужчиной, который… был где-то там, километров за сорок от меня.
— Что я тут делаю, — сонно пробормотала я, пытаясь не уснуть, — ох, Денис, как же мне тебя не хватает, какая же я…
— Глупая девчонка, — сказал Денис, — ограничимся этим. Глупая девчонка, которая не думает ни о ком, кроме себя. Таких обычно называют эгоистами. Глупая и безответственная эгоистка.
Я открыла глаза и молча уставилась на Дениса, машинально натягивая на себя простыню, которой была укрыта. И как я сразу не догадалась: кофе с корицей.
Глядя на Дениса я поняла, как сильно хотела, чтобы он был рядом со мной.
— Ты очень красиво спишь, — тихо сказал он, — за это я готов простить тебе всё. И мне тебя тоже очень не хватало.
— Извини. Дэн, извини… — забормотала я, уловив в его голосе угрожающие нотки. В глазах тоже было что-то нехорошее… Не злость, нет, нечто гораздо хуже. Тревога и всё та же растерянность, которую я так ненавидела.
— Извини? — повторил Денис. Я видела, что он злится, но старается держать себя в руках. Сколько он сидел тут, терпеливо дожидаясь, пока я проснусь?
— Вот так просто, да? Извини? И всё?
— Да.
— Да?
— А что ещё я могу сказать? Я не могу вернуть время вспять. Как и ты, да?
Какое-то время Денис молча смотрел на меня, потом рассмеялся, но смех получился каким-то безрадостным. Я уловила в нём растерянность и злость. Злость мне была понятна. Злость — это было нормально, но растерянность… Снова растерянность.
— Ой, попробую догадаться, — сказал Денис, взял сигарету, но не закурил, — ты сейчас, конечно же, не про Аню, да?
— Ты слишком много куришь.
— Угу, — но сигарету он отложил.
Идеальное утро медленно превращалось в кошмар. Идеальный кошмар. Я не была уверена, что такое выражение существовало, но именно так всё и было. Хотя какое это имело значение сейчас, когда он был рядом. Такой злой, такой растерянный и такой любимый.
Я подошла к Денису, села перед ним на пол и положила голову ему на колени. Денис тут же запустил пальцы в мои спутанные локоны.
— Я, и правда, думала только о себе, — сказала я, — ты был ребёнком, Денис, я делаю гораздо больше глупостей, чем ты.
— Ты девочка, тебе можно.
Его голос звучал непривычно тихо и серьёзно. И как же трудно было посмотреть ему в глаза. Я хотела, очень хотела, но не могла себя заставить.
— Кофе? — негромко спросил он.
— Прости меня, — это было единственное, что пришло в голову, — но мне, правда, нужно было побыть одной. Но… Но я так…
хотела, чтобы ты был рядом
Вслух я этого не произнесла.
— Это помогло? — так же тихо спросил он.
— Помогло. Ты всегда рядом… когда нужен мне. И так было всегда.
— Нужно было подумать об этом до того, как решила сбежать от меня. Но ты же не умеешь думать.
— Только когда речь идёт о тебе.
— Расслабься, — негромко сказал он, — я весь твой. И так было всегда.
— Ты сказал это на выпускном.
— И я не врал.
2
И он не врал.
Все девочки из класса ждали выпускного, мне же хотелось только одного: чтобы этот день, вернее, эта ночь закончилась как можно быстрее. Я просила Дениса, чтобы он пришел на вручение аттестатов — о ресторане я и не мечтала, — и Денис пообещал, что постарается, но прозвучало это как-то неуверенно.
— Но ты прям очень постараешься? — спросила я.
— Конечно, — ответил он, — конечно, постараюсь, не переживай, сестрёнка.
Но я переживала.
— Очень-очень постараюсь. Я понимаю, как для тебя это важно.
— Ты для меня…
— Я постараюсь, сестрёнка. Пока. Надо идти.
И тишина в динамике.
Сестрёнка. Он специально назвал меня так, чтобы ещё раз напомнить: не стоит рассчитывать на большее.
Уже тогда я знала, что он врёт. Он не придёт. Внутри образовалась пустота, холодная и пронизывающая, как ноябрьский ветер, который я ненавидела. Ненавидела и ветер, и ноябрь. Ненавидела платье, которое планировала надеть завтра на вручение аттестатов, ненавидела платье, которое собиралась надеть потом в ресторан.
В конце концов, я расплакалась и легла спать, мечтая о каком-нибудь стихийным бедствии, которое сделало бы вручение аттестатов невозможным.
Сложнее всего на следующий день было улыбаться и делать вид, что мне хорошо и весело. На самом же деле раздражало всё, начиная от подружек и заканчивая красивой, но неудобной прической. Локоны получились просто идеальными, девочки были в восторге, мне же хотелось одного: плакать. Нет, реветь.
Как я и предполагала, Денис не пришел на вручение, и на место раздражения пришла глухая апатия.
— Солнышко, Денису пришлось уехать по делам в другой город, — сказал папа, думаю, он догадывался о моих чувствах к сводному брату, но предпочитал не вмешиваться, — ты же понимаешь — работа. Он думал, что успеет вернуться, но пришлось задержаться.
— Он ничего не говорил о поездке в другой город, — сказала я. Голос звучал блёкло и тускло, даже я это понимала.
— Не хотел расстраивать тебя, думал, что успеет.
Я промолчала.
В ресторане не изменилось ничего. Я мечтала только об одном: чтобы меня оставили в покое. Я бы вообще ушла домой, но папа с мачехой не поняли бы, поэтому приходилось вымученно улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Все мои мысли сводились к одному: он не пришёл. Мама тоже не пришла, но этому я вообще не придала никакого значения. Не пришла и не пришла.
Во время очередного медленного танца кто-то положил руку мне на плечо.
— Не танцую, — не оборачиваясь ответила я раз, наверное, уже в сотый за вечер, — спасибо, но нет. Сто раз нет. Тысячу раз нет. Миллион…
— Давай в качестве исключения, — услышала я за спиной голос, который узнала бы из тысячи, пусть в нём сейчас и звучала непривычная усталость. Не совсем понимая, что происходит — ведь Дениса не могло быть здесь, — я оглянулась. Он вымученно, но радостно улыбнулся и протянул мне букет самых красивых в мире роз. Потом коснулся губами моей щеки.
— Поздравляю, красавица моя. Извини, не успел на вручение. Если бы не пробка на мосту…
Я поднялась, задев рукой бокал. Он упал, и шампанское пролилось на моё дорогущее платье. Ни я, ни он не обратили на это внимания.
— Ты… пришёл… — прошептала я.
— Как же я мог не прийти на твой выпускной, — ответил Денис.
— Но…
— Я весь твой, — шепнул он мне на ухо, — и так было всегда…
— Мой?
— Танцевать будем или нет? — он улыбался.
— Да, — прошептала я и повторила, — да.
3
— Дина? — чуть встревоженно позвал меня Денис.
— Денис? — заторможенно ответила я.
— Ммм?
— Денис, ты помнишь под какую песню мы танцевали на моём выпускном?
— Конечно, — немного удивленно ответил он, — movie , Birthday massacre. Это ты к чему?
— Ты запомнил? — теперь пришла моя очередь удивляться.
— Конечно.
— Почему?
— Потому что для меня это было важно. И для тебя.
— Я подумала…
Я подумала, что этот танец под песню, которую я никак не ожидала услышать на выпускном, станет красивым, но неизбежным завершением всего, что у нас с Денисом могло бы быть.
— Дина?
— Там есть такая строчка: take this time to turn and say goodbye.
— Не теряй время, разворачивайся и уходи. Ясно, о чём ты подумала.
Мы помолчали.
— Вообще, раз уж на то пошло, “goodbye” переводится как «до свидания», но не прощай. Нет?
— Глупо? — спросила я.
— Нет.
Но мне показалось, он собирался сказать другое; собирался сказать правду. Да. Это было глупо.
— Папа сказал, что ты не приедешь.
— Я же обещал, — по голосу чувствовалось, что он улыбается, — я знал, как это важно для тебя. После этой поездки мне пришло четыре штрафа за превышение. Это же федеральная трасса, там везде камеры. Если бы твой папа узнал об этом, он бы меня убил.
Снова помолчали.
— В тот день я окончательно решил, что мы будем вместе, — сказал Денис.
— И ждал год?
— Я же знал, что ты влюблена в меня, поэтому никуда не денешься. Куда торопиться? И зачем? Решил дать тебе время ещё раз всё обдумать.
Возмущаться над таким откровенным цинизмом было лень. Да, и смысл? Всё это уже было в прошлом. Не в прошлом было кое-что другое.
— А если родители будут против? — спросила я.
— Родители точно будут против. Почти уверен в этом. Особенно твой папа. С другой стороны, им сейчас не до этого. Не до нас.
— Ты про их будущего ребёнка?
— Ну, да. И, Дина, когда тебя останавливало чьё-то мнение? Попробовал бы тебе кто-то что-то запретить.
А потом Денис задал вопрос, который поставил меня в тупик и заставил напрячься.
— У тебя всё хорошо?
— У меня всё хорошо, — осторожно ответила я, подозревая, что на самом деле это не так, иначе Денис не стал бы мне задавать этот вопрос, не стал бы приезжать. Он бы дал мне возможность побыть одной и подумать. Мне стало неуютно.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ничего необычного не произошло?
Теперь меня насторожил не только вопрос, но и тон, каким Денис задал его.
— Ночью кто-то как будто царапался в дверь, — ответила я, — и… — я смущенно замолчала.
— И? — он погладил меня по голове, — говори, глупенькая моя девочка.
— И я подумала о собаке, которая съела руку Ани.
— Ты решила, что это она?
Я подняла на Дениса глаза, пытаясь понять, шутит он или говорит серьёзно. Денис наклонился и поцеловал меня.
— Решила, что это она? — повторил он. Я кивнула.
— Теперь всё хорошо.
Но я понимала, что всё совсем не хорошо. Денис не просто так задавал мне все эти вопросы. И он бы не примчался сюда с утра пораньше, если бы всё было хорошо. Да, он переживал, но вполне бы мог подождать, пока я не закончу дурить и не вернусь к ним.
Вернусь к нему.
— Это был он, да? — спросила я. Денис медленно кивнул, потом показал мне кулон. Дешевая бижутерия. Какой-то камень в виде сердца на тонком кожаном ремешке. Я смотрела на кулон, не испытывая при этом ничего. Совсем. Хотя… наверное, кое-что я всё-таки чувствовала: недоумение. Зачем? Зачем он это сделал?
— Денис, кто он? — спросила я, — в прошлый раз ты не договорил. Кто он? Почему преследует тебя?
Денис задумчиво перебирал пальцами в моих волосах.
— Он не отстал от тебя, да?
— Это твой преподаватель по практике устной речи, — сказал Денис. Я удивленно посмотрела на него, потом рассмеялась.
— Его фамилия не Смирнов. Его фамилия…
— Артемьев, — перебил меня Денис, — всё правильно. Он взял фамилию матери.
4
Я думала о нашем преподавателе по практике устной речи. Красивый, уверенный в себе, успешный; совсем не похожий на забитого мальчика, над которым издевались в школе. Но чем больше я думала об этом, тем очевиднее для мне это становилось. И то, как он повёл себя со мной во время экзамена…
— Он дал мне таблетки, — сказала я, — прямо на экзамене. Мне было очень плохо, я попросила его отправить меня на пересдачу, а он дал мне таблетки. Сказал, что это аспирин… Я не поверила, конечно, спросила, что это… Я не должна была… — я резко замолчала, только сейчас подумав о том, к чему могла привести моя беспечность.
Денис потянулся за сигаретами и зажигалкой. Через пару секунд к запаху его туалетной воды добавился запах сигаретного дыма. Это успокаивало.
— Предложишь мне шампанского? — спросила я.
— Нет, — ответил он, помолчав, — предложу вина. Но только сухое. Шампанского нет, — он посмотрел на меня и добавил, — люблю тебя.
(продолжение👇)
_______________________________________