Крупнейшая нефтесервисная компания, которую рынок знает по прежнему названию Schlumberger, объявила о прекращении поставок продукции и технологий в Россию со всех своих предприятий. Это не пройдет бесследно для нефтегазовых компаний. Импортозамещение, курс на которое был объявлен еще несколько лет назад, происходит преимущественно в потребительском секторе, а не в бизнесе. О том, могут ли российские компании заменить западные в обслуживании топливо-энергетического комплекса, рассказывает руководитель департамента по управлению проектами «НАТЭК-Нефтехиммаш» Игорь Каменев.
Американская нефтесервисная SLB, известная в России как Schlumberger, прекратила поставки продукции и технологий в Россию. Она шла к этому больше года. Начиная с весны SLB прощалась, но не уходила, продолжая продавать оборудование российским компаниям. В течение многих лет SLB поставляла российским клиентам оборудование для разработки континентальных и шельфовых месторождений.
Только за первые полгода 2022 года SLB заработала на России 1,2 млрд долларов или 6% всей своей глобальной выручки. По сравнению с прошлым годом доля выручки от России даже выросла на 1%. Однако в конце концов SLB пришлось пожертвовать российским рынком. Из международных поставщиков сейчас в России осталась только Weatherford.
По идее, за эти годы работы по программе импортозамещения мы уже должны были вырастить своих поставщиков. Однако последний отчет Центробанка «О чем говорят тренды» говорит о том, что импортозамещение происходит преимущественно в потребительском секторе, и в меньшей степени — в промышленности. И поэтому после ухода западных поставщиков происходит переориентация на восточных партнеров.
Признаться, я только за то, чтобы такие гиганты как SLB оставляли рынок и уходили. Это открывает возможность для отечественных производителей занять нишу западных компаний. Что говорить, у нас была большая конкуренция с ними. Например, некоторые их предприятия были заточены на выпуск коксовых камер — это как раз та продукция, которую могут и готовы создавать российские компании. С одной стороны, этот процесс мы и наблюдаем — многие компании адаптируются, оперативно перестраивая производственные процессы и логистические цепочки под возросший спрос.
Однако пока доля отечественного оборудования в нефтегазовом секторе составляет 60%, о чем сообщал министр промышленности и торговли Денис Мантуров. Между тем, президентом была поставлена задача увеличить этот показатель до 80% к 2025 году.
Если это не удастся сделать, то начнут снижаться и показатели добычи нефти и газа.
Об этом говорили исследователи и компании «Яков и партнеры» (бывшее McKinsey в России). Согласно выпущенному недавно отчету, уровень добычи нефти в России в 2030 году может сохраниться на уровне выше 500 млн тонн в год только при условии, если удастся заместить критически важные импортные технологии.
Понятно, что нефтегазовые предприятия, даже в условиях санкций и ухода западных поставщиков, ищут и в целом находят способы производить закупки необходимого оборудования. Без некоторых производственных элементов невозможно нормальное и безопасное функционирование нефтеперерабатывающих заводов и других элементов инфраструктуры ТЭК.
Компании, вынужденные искать новых поставщиков, выбирают их сейчас по принципу «у кого дешевле», подчас не обращая внимания на стратегические интересы страны. И поэтому мы наблюдаем и обратный процесс, когда все чаще делается выбор в пользу оборудования китайского производства.
Да, конечно бывает что оборудование восточных партнеров выигрывает по цене по сравнению с российским. И это не из-за того, что россияне хотят заработать больше. Иногда, когда видишь цены, кажется, что восточные поставщики вообще работают себе в убыток. Но это не так. Просто в Китае приняты серьезные меры поддержки экспорта такой продукции. Это и институциональная поддержка на всех уровнях власти, и меры тарифного и нетарифного регулирования, и поддержка в виде кредитов, и налоговые льготы. Есть даже специальная Китайская палата по импорту и экспорту машино-технической продукции и другие организации, которые работают эффективно.
Невыполнение сейчас задачи по обеспечению технологического суверенитета в будущем обернется многими проблемами. Нельзя в важнейшем для страны секторе экономики зависеть от иностранных партнеров. К тому же, может получиться так, что за счет демпинга восточные партнеры добьются исчезновения конкурентов в России. И, конечно, после этого они смогут резко поднять цены на свою продукцию. Центробанк уже говорит, что ситуация может ухудшиться. «Технологический вызов пока не приобрел большую остроту, однако со временем будет усиливаться», — говорится в отчете.
Почему импортозамещение идет не так быстро, как хотелось бы? Ну например, потому, что даже для тех российских предприятий, которые могут заменить иностранных поставщиков, нужно сырье, не всегда имеющееся в наличии.
К тому же, в свете последних событий мы переориентировались на поставки многих комплектующих из Китая и на параллельный импорт, а это очевидно повысило и себестоимость нашей продукции.
Я полагаю, что нефтегазовый сектор обладает высокой способностью адаптироваться к быстро изменяющимся внешним условиям. И катастрофы можно не ждать, уровень добычи не снизится. Но перед нами стоит выбор — на каком оборудовании будет работать российский ТЭК. Сейчас появился шанс поддержать отечественную тяжелую промышленность и выстроить цепочку российских поставщиков на нефтегазовые предприятия. Однако без серьезной программы государственной поддержки, которую можно позаимствовать у тех же коллег из Китая, мы можем упустить этот шанс.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.