На следующий день я проснулась от звона кастрюль на кухне. Хм... все домашние уехали на дачу на очередную майскую ночёвку.
«Да шашлыки они поехали жарить на самом деле» — подумала, и оставили меня готовиться к сессии.
«Так, кто же тогда гремит на кухне?» — тревожная мысль следом посетила меня, но в следующую секунду полегчало — ко мне же в гости приехала Амёба-путешественница! Опять ей не спится с утра на голодный желудок, вот и встала посмотреть, как она там в кастрюлях — еда. Ищет майонезный суп. Или кусочек хлебушка. Или что-то посерьёзнее, халву с шоколадом и арахисом.
Я потянулась, встала и пошла на кухню. В своих прогнозах не ошиблась — у стола хозяйничала Амёба, завернувшаяся в мой махровый халат.
— Доброе утро. — сказала я.
— Утро добрым не бывает, если в доме нет еды. — раздосадовано пробурчала гостья.
— Ничего, сейчас сделаем гренки, поджарим пару сосисок, заварим ягодную смесь...
Через пятнадцать минут Амёба аппетитно хрустела на весь дом и сёрбала из кружки чай. Ягоды она решила оставить на закуску.
— Собирайся, мы едем к доктору. — строго сказала я.
— К к-кккакому такому доктору? — сбивающимся голосом спросила Амёба.
— К хорошему. Ветеринару. Михаил Александрович. Специалист по экзотическим животным.
— Я не животное, а высшая форма жизни и венец эволюции. — ответила Амёба и нагло добавила, — ни к какому доктору я не поеду. Так и знай.
— Поедешь как миленькая. Кто вчера потерял сознание и кашлял сильно? Ты. Поэтому молча собралась и залезла в хозяйственную сумку, ту, которая в клеточку. На полке в коридоре. И теплоизоляционную накидку в кладовке возьми, завернёшься.
Амёба ещё пару минут для вида поупиралась и сдалась под моим напором. Минут через сорок мы уже приехали в клинику к Михаилу Александровичу. Доктор он был известный, много всего повидавший. Одним словом, сказать — бывалый, не то, что балбес Руслан Алексеевич.
В приёмном отделении кого только не было: кошки, собаки, черепухи и даже какой-то экзотический птиц. Хозяева тяжко вздыхали и всё время ёрзали на месте, мол, когда их уже примут. Ждали и мы, потому что к Михаилу Александровичу привезли какого-то экстренного пациента без записи. От нечего делать, решила спросить у товарища по несчастью, что с их собакой. Седой дедушка ответил мне:
— Наш Арс весь пятнами покрылся, чешется всё время. Видите, какую рану вот тут на голове сбоку себе сделал? Потрогайте, какая она горячая.
— Нет, с-ссспасибо. — ответила я. — Лучше не тревожить раны грязными руками.
— Нет, ну что вы... — проскрипел дед. — Ничего страшного с Арсом не случится, если вы его потрогаете.
— А чем вы его кормите? — спросила я в надежде отвлечь собеседника от «потрогать».
— Ну, как чем? Варю ему кашу, покупаю кошачий корм, потом смешиваю. Ещё капусту добавляю. Когда есть время, делаю для Арса холодец из коровьего желудка и внутренностей. Да, Арс?
Пёс с грустью посмотрел на хозяина, потом на меня и совершенно осмысленно кивнул.
— Какой он у вас умный!
— Да, всё понимает, но сказать не может ничего.
Я смотрела на барбоса, и мне стало его так жалко. Как же можно довести животное до такого состояния? Всё кожа на спине красная, прекрасно видно через выпавшую через раз шесть. Какие-то струпья... Господи... Слёзы сами навернулись на глаза...
В таком состоянии меня застал доктор.
— Идёмте, я как раз закончил. Да не плачьте, вылечим, поставим на лапы вашего питомца.
Я кивнула и пошла следом за врачом.
— Так, что тут у нас? — спросил он, — на что жалуемся?
— Смотрите, сильный кашель и потеря сознания. Кратковременная. Возможно последствия отравления химикатами с нашей речки.
— Доставайте пациента. — сурьёзно произнёс Михаил Александрович.
— А что его доставать? Сама сейчас вылезет, больно не хотела она ехать к вам на приём. — ответила я.
После этих слов Амёба вылезла из сумки, смущённо теребя в руках мой шарфик. Блин, да когда она успела упереть его? Вот же лапки её загребущие.
— Хм... — по виду Михаила Александровича нельзя было сказать решительно ничего. Ни удивления, ни страха, ни растерянности. — Хм... — повторил он. — Неизвестный н-наа-ауке зверь.
Всё- таки чуть волнуется, раз промелькнула оговорка.
— И как тебя зовут, милое существо?
— Меня зовут Амёбой. Я сама себя так назвала. А вот она. — моя гостья кивнула в мою сторону. — слишком переживает за меня. Меня никакая химия не берёт. Организм устойчив ко всем видам воздействий мыслимых и немыслимых. Ай, ааай, прекрати. Ай! Ну, хватит. — воскликнула Амёба в ответ на лёгкие покалывания кутикулы ланцетом для чистки ушей.
— А говорила, что ко всем видам воздействия устойчива. Теперь послушай меня. Если все хорошо, скоро поедешь домой, но всё равно расскажи, что тебя беспокоит.
— За последнее время мир будто кружится, слабость, сознание теряю.
— Хм... Надо брать анализы. Возьмём на биохимию разного рода жидкости, проведём биопсию и сделаем компьютерную томографию мозга?
— Доктор, а это не опасно?
— Ну, от этого ещё никто не умирал. Кольну пару раз иголкой, потом положим тебя в аппарат и просветим. Дальше дело посерьёзнее — поставим диагноз, а потом уже мелочи — назначим лечение, осмотры.
Через пару часов все анализы были готовы, а снимки — сделаны.
— Что же, — сказал Михаил Александрович. — Есть кое-какие проблемы, но ничего критичного. Жизненные показатели в норме, но придётся до завтра посидеть в стационаре, поделать капельницы. И очень важно пару недель после усиленно питаться. Желательно включить в рацион морепродукты, креветок, красную рыбу и икру трески. В свежей икре содержится очень много витамина А. Через день надо выпивать по литру молока. Козьего. Закусывать только сыром Бри. В качестве профилактики перед сном рюмочку кюассо.
— Чего-чего?
— Кюрасо. Ликёр лечебный, для взрослых. ДетЯм нельзя.
— Хорошо, — сказала я. — завтра в это же время забрать Амёбу? Или чуть-чуть пораньше приехать?
— Да, можно и пораньше. Я должен завести карточку пациента, всё написать, но с Амёбами ещё ни один ветеринар не сталкивался, в системе нет даже такой графы, поэтому сделаем следующим образом. Кличка животного — Амёба, род — гастропода, вид — австралийская сумчатая.
После ветеринарной клиники я пошла домой, по пути зайдя в одно очень маленькое, но уютное кафе. Там я взяла себе прекрасное тирамису и венский кофе, средней обжарки. Очень вкусно. Надо и для Амёбы взять кое-что на завтра, придётся идти в магазин.
Вечером я засела за подготовку к экзамену по иностранному языку. Артикли. Проклятые артикли мне никак не давались. В раздражении я отложила учебник и пошла делать разминку — за время чтения шея затекла страшно, но не успела я сделать и пары движений, как раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.
— Алло. С кем имею честь?
— Анастасия Сергеевна?
— Да.
— Это Михаил Александрович. Я по поводу пациента звоню, который и по совместительству вашим питомцем является.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я.
— Нет, что вы, всё в порядке. Я уже три раза бегал за пирожными для Амёбы и одолжил ей рабочий термостат для временного пользования, но это неважно. Я о другом. Можно Амёба останется у меня денька на два-три в клинике под наблюдением?
— Почему?
— Оказалось, что она прекрасно понимает животных и помогает им объясниться со мной лучше всякого переводчика. У меня были сложные пациенты, с котооыми, — доктор снова заикнулся, видимо от волнения, треск аналоговой связи только усилил впечатление, что он очень волнуется, — с которыми я никак не мог продвинуться в лечении. Потом она вмешалась и растолковала. Одного сильно укусил клещ от соседской собаки, которую возили в лес. Я смог локализовать место укуса, проверить его и подобрать вакцину. Ей Богу, не знал, как быть — уши чешутся у пса, и ничего не помогает. И с двумя другими тоже сильно помогла. Они описали боли, их характер, длительность, даже причину, и я смог направить лечение в нужное русло.
— Михаил Александрович, Амёба — это член нашей семьи, а не питомец. Если она согласится помочь, то я не вижу причин отказывать вам. Только я хочу услышать лично от неё, что она хочет помочь.
— Хорошо! Сейчас передам ей трубку.
— Кормят меня хорошо, всё в порядке, я почти поправилась. Если бы ты кексиков мне завтра принесла, было бы здорово. Килограмм. На первую половину дня. И ещё полкило халвы на файв о клок. — затараторила в трубку Амёба. — И можешь мне посмотреть в магазине такой же термостат, как и Михаила Александровича на работе?
— Я тебе и так вчера купила кое-чего в магазине. Приедем домой — покушаешь от души. А насчёт термостата — это подумаем. Потом. Может быть. Как-нибудь.
— А ты проверила, чтобы там не было маргарина? У меня от него кутикула шелушиться начинает и лапки, тьфу, щупальца слабеют.
— Проверила. Всё в порядке, от домашнего производителя. Небольшая частная, но проверенная контора. И передай трубку обратно доктору.
— Ммм. Тогда через пару дней буду.
«Держите, вас» — послышалось в трубке.
— Да-да, слушаю.
— Михаил Александрович, пока мы с Амёбой ждали приёма, познакомились с псом по кличке Арс. Он такой бедный, несчастный, весь больной. Что с ним?
Некоторое время на другом конце провода было только молчание. Потом доктор ответил:
— Завтра его будут усыплять. У хозяина нет денег на лечение животного. Слишком запущенный случай. Вылечить можно, но нужно купить дорогие препараты, да и само лечение будет длиться несколько месяцев.
— И, что, ничего совсем сделать нельзя?
— Хм... Единственное, что мы можем, так это попросить подписать владельца отказ от питомца, и начать лечить за свой счёт.
— Скажите, если я найду деньги на лечение Арса, вы возьмётесь?
— Да, конечно, я всегда стараюсь помочь животным, когда есть возможность и шанс на выздоровление, борюсь за них до конца.
Через пару дней я поехала за Амёбой, забирать домой. Наконец-то у неё появились щёчки и улучшился цвет внешних покровов. Доктор же после выписки пациента передал мне пакет — мол, благодарность от хозяев вылеченных животных.
— Михаил Александрович, я разместила объявление в газете и в институте. Вы не поверите, но на него откликнулось очень много людей. Я не знаю, сколько стоит лечение Арсика, но держите. — протянула доктору пачку купюр разного достоинства и степени помятости. — Это ребята собрали, а также читатели принесли в редакцию. Вылечите, пожалуйста, барбоса, он такой умный...
— Ничего себе! Тут не только на Арса хватит, от которого с лёгкостью отказались, когда узнали, сколько стоит лечение, но и на других моих пациентов. Вот, смотрите, кот Мешок, переломаны две передние лапы.
— Как так?
— На него на рынке мешок упал, когда он пыталась стащить кусочек колбаски. Дети услышали, как кот кричит от боли у магазина на заднем дворе, вытащили его и притащили к нам. Потом вернулись и сказали, что родители строго-настрого запретили им забирать домой пациента. Мол, шерсть, запах и траты на лекарства.
— Тогда купите из собранных денег то, что ей нужно...
***
После всего я предложила чуду природы сходить поесть мороженого в парке. Чудо, конечно, было почти за любой движ, в котором надо было покушать, но при этом ничего не делать. Так и сидели на лавочке в парке. Я, опершись об спинку лавки, а Амёба — рядом. Периодически я подносила новую порцию лакомства к сумке, из которой вытягивалось щупальце и затем исчезало вместе с ним. Исчезновение сопровождалось дальнейшим шуршанием упаковкой и довольными уханьями.
— Пора домой?
— Да. — ответила путешественница. — Пора.
Вечером мы засели играть в карты. Тот, кто проигрывал, должен был рассказать интересный факт о стране, которую называл победитель. Поначалу дело шло хорошо, хитрая Амёба специально проиграла несколько партий и пересказывала истории, которые услышала от королевского краба, а потом взялась за меня всерьёз. Целых пять раз подряд она разделала меня всухую и повесила погоны до десятки включительно. Если в первые разы получалось вспомнить факты об Африке, Австралии и Гренландии, то потом пришлось туго. А вы попробуйте с умным видом придумывать на ходу правдоподобные истории о другой стране! Меня спас телефонный звонок.
— Алло. Слушаю.
— Анастасия Сергеевна? — спросили меня в трубке.
— Это я. Слушаю вас, Михаил Александрович.
— Звоню по поводу Амёбы. У нас проблема.
Я прикрыла микрофон трубки рукой, строго посмотрела на Амёбу и спросила:
— Признавайся, что ты натворила? Доктор звонит.
Неизвестный науке зверь сделал самые честные глаза на свете и ответил:
— Я ничего не делала, только то, что доктор прописал. И помогала ему только с теми, о ком он просил...
Я кивнула в ответ, убрала руку от микрофона и сказала:
— Михаил Александрович, признавайтесь, что вы натворили. У меня точно нет проблем с Амёбой, она у меня молодец.
На том конце провода возникло неловко молчание, снова стал слышен треск электросети, какие-то помехи. Наконец, раздался голос доктора:
— Дело вот в чём...