Глядя из окна своего президентского люкса на Казанский кремль, он думал о том, что такие прекрасные создания рук человеческих будет жалко разрушать, и какие-то наиболее нравящиеся ему, он обязательно оставит. Гостиница, в которой жил Анатолий, а по жизни просто Толик, называлась очень символично «Мираж».
Вся его жизнь была сплошной мираж. Школа, в которой все дразнили «дрыщем», а что он мог с этим поделать, если не в коня корм, даже у бабушки в деревне ему не удавалось отъестся. В институте, где он хоть и был один из лучших студентов, но одногруппники его на дух не переносили. Сначала он думал, что из зависти, такой он весь умный. А потом понял, не в этом дело, ведь к другим умным все ходили списывать и лекции брать, даже на вечеринки приглашали, а к нему никто не ходил, про вечеринки вообще и речи не могло быть. В какой-то момент он решил, что это из-за его невзрачной внешности: невысокий, всего 170 см, он действительно был довольно худым, русые жидкие волосы, серые, блеклые глаза, еще и сильная близорукость, которая заставляла носить очки на минус четыре зрительно уменьшала его глаза. Конечно, красавцем его не назвать, но ведь и остальные умники не так, чтобы красавцы. В общем, не понимал он, почему его люди никогда не любили.
Был один парень, который и стал его единственным другом и помощником. Тоже неглупый, но татарин, а в Сибири, где они оба учились в Иркутском политехе, ныне носящим гордое звание «Иркутский национальный исследовательский технический университет», хватало своих мужиков, поэтому он тоже не пользовался популярностью. На этой почве они и сошлись, наверное. В этих размышлениях он пошел в душ, посмотрел в зеркало на свои хилые мышцы и со злостью произнес: «Вы все ко мне приползете!».
Через 15 минут, выйдя в гостиную, Толик увидел накрытый завтрак на журнальном столике. Значит, Амин, как всегда, проснулся раньше него и был «на посту». «Хороший парень, даже удивительно, что мне хоть с кем-то повезло», – подумал он и присел на диван. Толя всегда любил есть на диване, на кровати, держа тарелку на весу, но его родственницы - бабушка и мать, конечно, никогда этого не разрешали, поэтому, когда он съехал от них, решил, что будет так есть постоянно, во всяком случае, у себя дома. Амин хорошо знал эту его особенность, чай, не зря 3 года прожили в общаге в одной комнате, а потом вместе двушку снимали. Толик первый год мотался из родного дома в Усолье-Сибирском, полтора часа на дорогу в один конец, весьма выматывающее занятие. К началу второго курса он твердо решил, что тратить столько времени впустую нельзя и пробил себе общагу. Ну, как пробил, у Амина как раз отчислили соседа по комнате, и он предложил ему переехать, пообещал, что обо всем договорится сам и ведь договорился. В итоге, со второго по четвертый курс они жили и учились вместе, и, пожалуй, ближе Амина у Толика за всю жизнь не было друзей.
С самого начала Толик с Амином учились в одной группе, но почти не общались, пока один спор с преподавателем по «Научным исследованиям по биотехнологии» не объединил их. Вопрос был весьма философским – «Основные цели развития биотехнологии», однако, в век ЕГЭ и тестирования, нужно было выбрать два из пяти вариантов, где ответ «Решить проблему климата» не входил в правильный. На этом они и сцепились с преподом. Самое удивительное, что в итоге Сергей Викторович, их преподаватель, признал их правоту, настолько их доводы показались ему разумными, и, не смотря на тестирование, поставил «5».
К четвёртому курсу за ними закрепились клички Пастер и Тимирязев, безусловно, не имеющего ничего общего с ними ученых, но бездарных студентов разве убедишь в этом. С другой стороны, им казалось, что такие прозвища очень ярко отражают их научные таланты. На магистратуру оба поступили без проблем, но с общагой пришлось распрощаться. Амину возвращаться было некуда, а Толику не за чем, поэтому было решено снимать квартиру. Но выяснилось, что аренда квартиры сильно дороже, чем общага, значит, нужно было искать работу. Еще на третьем курсе они проходили практику в научно-исследовательской лаборатории одной из фармацевтических компаний. В этой компании работало много молодых специалистов - исследователей, но постоянного штата сотрудников не держали, а специализировались на проектных работах для решения конкретных задач. И задачи в компании были всегда, а ребята всегда были готовы, заниматься наукой им нравилось. И хоть платили немного по нынешним меркам, но на квартиру, еду и одежду хватало, а на развлечения им большой бюджет был и не нужен. К тому же график был гибкий, успевали совмещать с учебой.
Откусывая бутерброд, по-модному – брускетту с конской грудинкой и луком, Толик подумал, как нравится ему Казань, какая вкусная у них национальная кухня и, пожалуй, тут он и сделает себе основной штаб, надо будет сказать Амину, чтобы посмотрел, почем недвижимость. Как будто прочитав мысли из коридора вышел Амин: «Доброе утро, Толик! Как настроение?» – улыбаясь спросил Амин, он почти всегда пребывал в хорошем расположении духа, редкое качество для людей и еще более редкое состояние для Толика, но Амина это никогда не тяготило. Он ценил в нем ум, упорство и твердость слова, уж если обещал, то выполнит при любом раскладе.
- Доброе! Да, вот размышлял, а не осесть ли нам тут.
- В этом отеле? – уточнил Амин.
- Нет, в Казани, пару квартирок прикупить, какой-нибудь пентхаус в дорогом доме.
- Эко ты хватанул, а где ж мы столько денег возьмем? – ухмыльнулся Амин, хотя идея ему нравилась, он, как коренной житель Зеленодольска с удовольствием бы жил в Татарстане.
- А вот ты узнай, почем тут пентхаусы, а как поймем, сколько нам нужно, тогда и посмотрим, где их взять. – в голосе Толика была такая уверенность, что Амин не рискнул спорить.
- Понял, узнаю. Какие планы на сегодня?
- Я думаю, что Окта сейчас все силы кинула на наши поиски. Свои возможности я им уже продемонстрировал, всю мощь мою они уже должны были оценить, значит, скоро можно будет выходить с переговорами, сами-то они нас никогда не найдут, – хохотнул Толя, – а сегодня предлагаю отдохнуть, погулять, мы с тобой и так слишком многого были лишены в этой жизни.
- Отличная идея, пойдем кутить по ресторанам, девок снимать и цыган заказывать? – пошутил Амин.
- А пойдем сначала на аттракционы? Я в своем Усолье только деревянные качели во дворе видел, а хочется, прям американские горки, всякие свободные падения и что еще там понапридумывали?
- Есть тут один парк, «Кырлай» называется, там полно экстремальных покатушек.
- Значит решено, минут через 15 вызывай такси.
В парке было немноголюдно, все-таки будний день утро, тем лучше, не любил Толик тОлпы людей, да еще и когда они все такие радостные. Не то, чтобы он сам радоваться не умел и других за это презирал, нет, просто завидовал всегда, чего вот они такие радостные, когда у него вся жизнь наперекосяк, почему никому дела нет до его судьбы? «Ну, скоро всем будет до него дело!» - подумал он, покупая билеты на «Летающую тарелку». Потом сходили на «Свободное падение», где Толик вспомнил последний их перелет из Москвы в Казань, где на посадке у них было несколько знатных свободных падений, чуть желудок не выскочил, а на последок оставили самое страшное, как казалось Толику – «Американские горки». Ох, и наорался он, и правда, страшно было. А Амин хохотал то ли над ним, то ли от удовольствия, Толя так и не понял. Да и какая разница, если единственный близкий человек в его жизни радовался.
Потом пошли обедать, нашли тихий ресторанчик с национальной кухней, Толик в принципе, в Казани ходил только по таким. Пиццы, да пасты всякой он в любом городе может поесть. А раз уж сегодня была развлекательная программа, то решили зайти в кафе-музей «Татар», давно хотели, да руки не доходили. Народу было тоже немного, посадили их на диванчики у окна. Аттракционы вызвали у них нешуточный аппетит, поэтому они заказал себе и первое, и второе, и компот, как говорится, в меню всё выглядело очень вкусно, и в жизни совершенно не разочаровало. За обедом Амин решился задать Толику вопрос, который его с утра тревожил:
- Ты вот про переговоры говорил, а о чем переговариваться-то будем?
- Какие условия я поставлю, – Толя сделал акцент на «Я», не понравилось ему, что Амин видит свое участие в переговорах на равных с ним, – те и будут выполнять, как миленькие. А иначе всем им хана. Честно признаться, я думаю, что ряды спецов в принципе не мешало бы проредить, уж больно много они на себя берут. Вот из-за таких как они в мире столько несправедливости.
- Это с чего ж ты взял, что они во всем виноваты? Вроде ж как не лезут они во власть, так, консультируют иногда. Ты ж мне сам расскажыва…, – зажевал последнее слово Амин, пытаясь откусить большой кусок от кыстыбыя, шибко вкусный, как у бабушки в детстве.
- Много я тебе нарассказывал, я смотрю, – огрызнулся Толик и зашвыркал национальным супом «Авылча», всасывая горячий бульон, – не лезут они! Конечно! Лезут, да еще как, везде свой нос суют. Ты думаешь, эти проклятущие капиталисты, что весь мир разули-разорили, не под их крылом ходят? Да как бы не так, видал я, как они в своей Москве живут. Константин этот… там один костюм дороже моей квартиры в Усолье. А на что, скажи мне, он его купил, – кипел Толик, – на какие такие заработки? Амин пожал плечами, запивая травяным, пахучим чаем остатки кыстыбыя.
- Ну, и что ты хочешь, переделать весь мир? Ты, конечно, крут, но, боюсь, это даже тебе не под силу. Этот мир проще уничтожить полностью и заново построить, – хихикнул Амин.
- Проще? Значит, так и сделаем, – без тени иронии сказал Толик и приступил к «Мичтэн», томленая говядина в нем была великолепна, как его мечты о будущем.