— Выступая на конференции, вы, Алексей Григорьевич, говорили о двух видах памяти — коллективной и культурной?
— Да, об этом убедительно писали историки культуры. В первом случае это память тех людей, которые были свидетелями и участниками событий, во втором — это способность общества сохранять свой культурный код, не забывать о том, что отжило свое и давно упокоилось. Считается, что коллективная память вбирает жизнь двух-трех поколений и лет за восемьдесят — сто постепенно изживает себя. На мой взгляд, особенно содержательным является половина этого срока, около полувека.
— Неофициальному искусству Ленинграда, наследником которого является «Пушкинская, 10», уже больше. Коллективная память сменяется культурной?
— Там есть Музей нонконформизма. Некоторые мастерские ушедших художников — Вадима Воинова, Юрия Никифорова, Люциана Долинского, Владимира Духовлинова — стали мемориальными музеями внутри арт-центра.
— Но мастерские других ушедших авторов не стали такими музеями. Почему, на ваш взгляд, так происходит?
— У одних художников оказалась активной группа поддержки памяти, состоящая из друзей, родственников, кураторов и т. д. У других такой группы поддержки не нашлось.
— А если выйти за пределы «Пушкинской, 10»?
— Начну с того, что для решения задачи, достоин ли тот или иной художник музея в масштабах Петербурга, требуется экспертная и общественная оценка его творчества. Это тот случай, когда, как говорится, поспешишь — людей насмешишь.
— Решение о создании музея (хотя и реализованное не сразу) в мастерской скульптора Михаила Аникушина — исключение, а не правило?
— Это во всех смыслах особый случай, история о таланте, любви, статусе, своевременности и удаче.
— Но мастерские не могут пустовать годами, пока историки искусства расставят приоритеты?
— Создание мастерской-музея — это движение живой коллективной памяти заинтересованных людей. И чем больше они заинтересованы, чем большую власть над их действиями имеет память, тем больше шансов, что такой музей появится. Хотя для полноценного существования подобного музея необходимы и другие условия.
— Какие?
— Коллектив людей, способных вести детальную, собирательскую, систематизаторскую работу. Вспоминаю историю, поразившую меня в Омске. Лет тридцать назад местные власти приняли решение о создании музеев самых заслуженных местных художников еще при их жизни. Таким стал, например, музей Алексея Либерова, известного сибирского графика и живописца, кстати, выпускника Академии художеств. Но какова судьба наследия художника, если его родные имеют полное право владеть им? Что останется в музее? Как быстро он может превратиться из мемориального пространства в обыкновенный культурно-образовательный центр?
— Какова роль Петербургского союза художников в работе над созданием музеев в мастерских?
— Городские власти выделяют мастерские этой творческой организации, которая распределяет их среди художников. На мой взгляд, Союз художников должен опубликовать общедоступную декларацию памяти, где были бы указаны ясные обязательства перед ушедшими художниками. Разумеется, речь не идет о превращении всех мастерских в музеи. Это может быть помощь наследникам художника в определении дальнейшей судьбы его произведений, подготовке обобщающих публикаций о творчестве. А когда вслед за декларацией появится определенная практика деятельности по сохранению памяти, можно вернуться к вопросу о создании мастерских-музеев.
