Всю свою жизнь Лиза ощущала, что кому-то что-то должна. Будь то её отец, парень, друзья…её сводная сестра.
Она познакомилась с Катрин, когда той было пять, а ей самой десять. Родители развелись два года назад, и мама ушла, оставив их с отцом вдвоем. Жить было… возможно. Она помогала отцу с домашними делами, а ему пришлось ходить на родительские собрания. Это было… нормально. А потом вернулась мама. К ней, не к отцу. Она отвела её в кафе, сказала, что дочь может заказать себе все, что угодно из меню и назвала имя своего нового… будущего мужа. Так она его и назвала – будущий муж. Позже Лиза поняла, что мама изменяла отцу, и, кажется, папа об этом догадывался. Такова взрослая жизнь, Лиза.
Сводная сестра не была маминой родной дочкой. Это был ребенок «будущего мужа», который тоже ушел от первой семьи. Вместе с отсуженным у первой жены ребенком.
– Это Лиза, Катрин. Поиграйте вместе, – мама почти толкнула Лизу в детскую спальню с кучей плюшевых мишек. И на обоях были нарисованы мишки, а, уронив взгляд на крошечный стол, Лиза заметила недорисованного медведя в личном альбоме сестры. Сестры.
Катрин не плакала, когда незнакомая девочка подошла к её кровати. Она молча смотрела на Лизу, не предпринимая каких-либо попыток начать разговор. Или просто что-то сказать – наверное, пятилетки не «разговаривают» в широком смысле этого слова, это слишком по-взрослому. Они скорее счастливо что-то лепечут и спрашивают, почему солнце не падает с неба. По крайней мере, Лиза так себе представляла данный возраст.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга, пока Лиза не ощутила себя неловко.
«Нужно что-то сказать, не подводить маму», – подумала она и заговорила.
– Привет, – на удивление ее улыбка не вышла натянутой. В конце концов, пятилетний ребенок не виноват в разводе её родителей.
Отец молча встретил её дома, когда мама привезла дочь вечером обратно. Он вообще никак не прокомментировал желание бывшей жены видеться с дочерью. Лиза понятия не имела, злиться ли он и если да, то на кого. На неё? На маму? «Будущего мужа»? Ответы на все эти вопросы были скрыты за маской безразличия. Но одно Лиза знала точно – папу надо как-то приободрить.
Перед самым отбоем, когда нужно уже чистить зубы, у девочки это получилось. К счастью, отцу много не нужно было – совместный просмотр телевизора, и тот уже широко улыбался.
По мере взросления Лиза осознала, что эта надобность что-то сделать, проявить инициативу – это часть её. И если вначале девочке это даже нравилось. Как такое может быть чем-то плохим? Как вживленная в неё функция заботы о людях вокруг может быть отрицательной чертой? Пока многие с легкостью двигаются дальше, она не может остаться в стороне. В смысле… и правда не может.
Когда ей исполнилось двадцать один, Лиза готова была отдать все на свете, чтобы слиться с толпой.
Отношения с сестрой были близкие, Катрин действительно воспринимала её, как старшую сестру. И учитывая, что они не жили вместе, девочкам удалось избежать сестренских перепалок и всего того, что свойственно родным близким. Они просто проводили время вместе, каждый раз, когда Лиза приезжала к маме. Признаться честно, в последние годы Лиза ловила себя на мысли, что приезжала не к маме, а к сводной сестре.
А потом папа сказал, что они переезжают в другой город.
– Ты же будешь приезжать сюда иногда, да?
Лиза видела, как маме не нравится этот план. Видела, как та раздражена. Она не сомневалась, что родители совершили даже пару телефонных разговоров за её спиной. На повышенных тонах, разумеется.
– Да, конечно, – Лиза приободряюще улыбнулась и обняла женщину, которая причинила ей ровно столько радости, сколько и боли.
Лиза была уверена, что говорит правду. Также, как была уверена, что должна что-то сделать, чтобы последней их встречей перед её отъездом не была обида.
Катрин ждала её у входа, когда пришло время ехать к папе. В отличие от мамы, сестра не выглядела недовольной. Скорее грустной.
– Ты же приедешь сюда еще, правда?
У Лизы сжалось сердце, и она притянула сестру в объятия.
– Конечно, приеду.
– Так все же, не хочешь поехать со мной домой?
Папа собирал вещи так тщательно, будто собирался провести в их родном городе не несколько недель, а несколько месяцев. Что, наверное, правильно.
Лиза оторвалась от ноутбука и задумчиво уставилась на отца. Время от времени тот возвращался домой, чтобы заплатить за квартиру и увидеться с родными, но Лиза при этом ни разу еще не составила ему компанию. Даже «ты должна» чувство не беспокоило её.
«Ты же приедешь сюда еще, правда?». Какая же она все-таки…
– Нет, не хочу. Хорошо проведи время, пап.
– Да уж.
– А почему ты все-таки не приехала?
Лиза не приехала к маме и сестре, оставив обоих в прошлой главе своей жизни. И если честно, даже почувствовала себя… легче, когда окончательно поняла, что больше не чувствует себя ответственной перед этими людьми и может спокойно злиться на маму за то, что та разрушила её семью. А сестра…
А сестра тоже переехала. Но одна, поступив в университет и начав жить самостоятельно. В отличие от Лизы, которая в свои двадцать три жила с отцом, помогая ему платить за съемную квартиру.
Катрин написала ей, потому что фирма, в которой она работала – уже работала! – искала сотрудников. А Лиза… Лиза, которая по счастливому совпадению ненавидела свою бывшую работу, с радостью откликнулась.
– Я хотела, – ложь. – Просто все никак не получалось.
Еще одна ложь.
– Да и у меня собака, куда я её дену?
Катрин посмотрела на неё так, как никогда не смотрела в детстве. С разочарованием. И вдруг все эти затолканные в подсознание «я должна сделать все, чтобы сестре было со мной интересно» чувства вернулись.
– Как дела в универе? – поспешила спросить Лиза, хотя ей было совершенно плевать на ответ.
Боже, как же Лиза хотела быть такой, как все.
Катрин ни разу не спросила о том, как сама Лиза поживает. О её друзьях, отношениях, жизни. В первое время сестра много рассказывала о себе, о семье, маме. Потом, когда накопившиеся за годы разлуки темы исчерпали себя, разговоры стали сложнее. Сложнее для Лизы. Приходилось придумывать темы для общения, доходило до того, что Лиза продумывала, о чем бы её спросить заранее.
Лиза прекрасно отдавала себе отчет, насколько односторонне выглядит их сестринство сейчас. И как проще было жить до этого. В новом городе. И тем не менее, каждый раз, когда они сидели за обеденным столом, и неловкая пауза накрывала обоих, Лиза ощущала острую необходимость что-то сказать.
Возможно, это никогда бы не закончилось: Лиза задает вопрос, Катрин отвечает, они идут до метро вместе. Полное эмоциональное истощение, в то время как сестра… была в полном порядке. Скорее всего это бы так и продолжалось, пока Лиза не ушла с этого места работы. Но в то утро она была абсолютно подавлена. Раздавлена. В депрессии. В тот день ей было все равно. На всё. И на всех. В тот день она пошла в столовую одна, а потом молча собрала сумку и в одиночестве последовала в метро. Она чувствовала на себе потрясенный взгляд сестры на следующий день. Но ей было абсолютно все равно.
Она была счастлива.
Катрин ей больше ничего не писала, а Лиза не ощущала на себя этого постоянного давления «должна». «Как все» она не стала. Но одну цепь своего долженствования успешно оборвала. Как мама когда-то, покинув их семью.