Только не подумайте, что я злорадствую. Нет, нисколько. Печалюсь. О погибших вчера на Крымском мосту. О бессмысленности самого моста в силу очевидной, полной его незащищенности. Мы строим – они взрывают, и так далее. Послушайте, это ведь не тактическая переправа, которую, в принципе, и не жалко. На войне, как на войне. Не переправа, но грандиозный по масштабам и по затратам проект, который должен был показать всему миру величие России. Ну, показали мы свое величие, уже второй раз. Будет и третий, я в этом нисколько не сомневаюсь.
Марат Хуснуллин: опоры моста не повреждены. Допустим, хотя не факт. Здесь не слово Хуснуллина нужно, а полное обследование опор хотя бы ультразвуковыми методами – в этом я тоже кое-что понимаю, и там, в строительстве поработал когда-то. А что мы имеем до пока? В хлам разрушено основание одного пролета, вследствие чего он съехал на бок, и одним углом упал на эту самую опору. Второй пролет попросту улетел. Мелочи жизни, я так понимаю. Поднимем, подшаманим, подмажем. И снова откроем мост для радостных туристов. Возможно, Путин лично нажмет кнопку управления светофорами моста – он в последнее время это любит. Кнопки нажимать. Дело простое, и что приятно, вообще никакого интеллекта не требует.
А ведь кроме моста есть еще собственно Крым. И есть, скажем, в хлам разрушенный Мариуполь, из которого усилиями всей страны сейчас пытаются сделать конфетку. Но пока, видимо, удар по Мариуполю не может вызвать такого медийного эффекта, как удар по Крымскому мосту. Вот когда Мариуполь станет похожим на шоколадку, тогда возможно. И мы тут же объявим ракетный удар по новенькому Мариуполю бесчеловечным террористическим актом.
Да бросьте вы, сколько можно? Нет никаких террористических актов, есть война. С обеих сторон. Война жестокая, какой она только и может быть. Я пару статей назад предлагал вам найти и показать мне хоть единственную в последней истории правильную войну, нашли вы? Нет. Потому что нет таких. А в истории империалистических войн, каковой я эту войну считаю, правильных войн не может быть по определению.
Нет, с нашей стороны считается, что это все-таки СВО. Кем и зачем считается? Мне лично не надо. Вспомним бокс. Если в ответ на мой классический боковой справа я получаю исключительно ниже пояса, и не раз, то какой это бокс? А мои главные организаторы этого типа спортивного толковища находятся на трибунах, очень далеко от ринга, и к ним не прилетает. И своим единственным, еще не подбитым глазом, я успеваю заметить, что они там пытаются договориться о чем-то с организаторами моего противника.
Отвратительно.
А что в итоге? И я, как дурак, к сожалению, пытался дождаться от экстренного совещания в Кремле каких-то вменяемых решений. Не дождался. Кроме как усилить и углУбить охрану моста. За которую отвечает, кстати, Золотов, который уже не раз клялся, что мышь не пролетит. Пардон, не проползет? Ну, хрен с ним. Проползла. Поэтому даже ссылку на совещание не даю – там одна вода. Ну, еще есть край знаменитого стола Путина, но это вы уже видели.
Зато сегодня, с утра. Не только ссылку, но и название сообщения даю.
"Российские войска нанесли удары возмездия за теракт на Крымском мосту".
И я понял. Петров и Боширов, отдохнув верхом на Ксюше Собчак после успешного ее спасения от террористов, за одну ночь (!!!) выявили тот самый, зловредный завод по производству гидроциклов-камикадзе. А соответствующие войска, естественно “высокоточным оружием”, его уничтожили. Заодно спалили, до кучи, аж 70 тысяч тонн горючего, которые совершенно случайно подвернулись под руку. Оно бы и не подвернулось, но вот – Петров и Боширов.
С этим все, но я еще хочу добавить, вспомнив классиков.
“Наш ответ Чемберлену… Чемберлен – это голова. И Ллойд Джордж – тоже голова.”
И Дмитрий Песков – тоже голова, однозначно. Как он сказанул еще вчера!
“Если брать конечную перспективу, то ответом (за очередной теракт на Крымском мосту) будет достижение всех целей специальной военной операции, которая будет продолжаться”, – подчеркнул Песков.
И вспомнил я древнюю притчу. О Ходже Насреддине и его ишаке. И о падишахе, да продлит Аллах его бороду. А еще о времени, которого у нас еще вагон и маленькая тележка. Когда-нибудь и чего-нибудь дождемся.