Потом Рудольфо повел всех экспертов в магазин. Федериго и здесь повел себя как-то странно…
- Ха-ха, толстый Мава! – воскликнул он. – Толстый обжора Мава!
- Смысл? – не понял Итшидо. – Это твой жизненный долг – меня обижать? Ай-ай-ай, как нехорошо! Я же знаю, что у тебя совсем другие цели в жизни! Творческий долг есть? Ты ему предан?
- Конечно! – воскликнул Федериго. – Мой творческий долг – это музыка, которая постоянно звучит у меня в голове!
- А зачем обижаешь? – не понял Мава. – Может быть, у тебя, как и у меня, почему-то зимой началось весеннее обострение? Ты разглядел во мне то, чего на самом деле нет? Слушай… - продолжил он как бы между прочим, - а я даже не помню, когда в последний раз общался с Фелицатой!
- При чем тут Фелицата? – не понял Федериго. – Просто от творческого долга надо иногда отдыхать… Надо иногда терять голову!
- Ты неправ, Федериго, - тихо сказал Мава. – Даже во сне на миллион лет на отдых нет времени. Мы, как члены экспертной команды, должны прекрасно это понимать!
- Ты говоришь как бывалый эксперт, - удивился Федериго, - а ведь мы оба новички! Ладно, буду прислушиваться к твоим советам…
Придя домой, Мава стал думать над планом своей поэмы… Не проще ли одиннадцатикласснику начать с конца? Нет, не проще, ведь школьные годы – это история, а в истории всегда труднее анализировать то, что ближе к современности… Так что лучше начать с древности, с первого класса… Вдруг Мава почувствовал, что «вспомнил» первый класс девочки, знания которой ему передались… Если просто всё это переписать, она обидится! Значит, можно немного трансформировать, и дело в шляпе! Итшидо чувствовал, что впервые за последние несколько месяцев по-настоящему увлекся каким-то делом. Значит, отходит? Нет, нельзя отходить! Нельзя забывать об ужасной вине!
Товиль подтвердил, что изменил свое первоначальное решение в отношении Екатерины Алексеевны: он продержит ее только один сезон, а потом отпустит под «маленьким планом». Только теперь Мава задумался: кому передавать информацию? Директор – Екатерина Алексеевна Адамова-Овцебык, заместитель директора – Мава Ибрагимович Итшидов. Но есть ещё завуч Татьяна Михайловна. Маве почему-то было страшно звонить ей: ему казалось, что она, как фея Магиса, невидимой рукой управляет его судьбой и знает всё наперед.
- Здравствуйте, Татьяна Михайловна! Екатерина Алексеевна в плену, и теперь я связываюсь с вами! Скажите, пожалуйста, вам доступна вся предыдущая информация?
- Конечно, доступна, - ответила Татьяна Михайловна. – Я догадывалась, что Екатерина Алексеевна провалится, поэтому тщательно всё изучала… Но наше с вами сотрудничество, Мава Ибрагимович, будет успешным! Это я вам гарантирую! А потом я расскажу о вас на всю страну, если не на весь мир!
Неделя 22
Более полутора часов Мава повторял материал для видео о Глиноги Пикпике, который сегодня отмечал 74-летие. Да, Итшидо не очень хорошо относился к этому поэту, с детства дружившему с Песчановым, а потом рассорившемуся с ним, но «земское» дело требовало беспристрастности… Праздник надо было отметить, тем более, он выпадал на понедельник! Правда, для этой цели придется использовать планшет Порфирия Вениаминовича… Андреев разрешил. Основной (учебный) план дня Мава выполнил довольно быстро, поэтому теперь можно было заняться творчеством! Но что это? Почему на планшете так мало места? И нельзя ни удалить, ни перенести без разрешения Порфирия Вениаминовича, а его нет дома… Придется записать видео на 6 минут и 32 секунды… В нем нужно объяснить ситуацию и прочитать заказанное Гошей стихотворение Дандрус «Пляжное счастье». Ужасно прочитано… Голос дрожит… Сын не похвалит! А что ещё есть на этом планшете, который, к счастью, совсем скоро сменится привычным? Ого! Запись с «дня Гош»! Маве было страшно на себя смотреть, когда он исполнял свой гимн, свою «Проверку»… Голос звучит гораздо лучше… У Итшидо сейчас просто белая полоса! Такая, какая возможна при таких условиях… И немного омраченная тем, что даже при загрузке «объяснительного» видео произошла ошибка… Выпуск придется перенести на воскресенье перед юбилеем Апрельской. Может быть, не отмечать ее юбилей? Ведь об этом празднике будут говорить все… Нет! Перед Апрельской, как и перед Топтыгиным, есть вина, поэтому нельзя отказываться от ее 70-летнего юбилея…
Порфирий Вениаминович объявил, что едет в Бразилию. Если бы это происходило в другой отрезок сна, Мава обзавидовался бы, но сейчас ему было всё равно… Впоследствии Итшидо, перечитывая дневниковые записи, удивлялся тому, что отреагировал на это обстоятельство со своим уже ставшим привычным хладнокровием… Но почему опять проявляется щекрук? Нельзя, нельзя! «Если буду трогать щеку, то ничего не сдам!» - строго сказал себе Мава.
Во вторник Мава не хотел вставать и не знал, с чем это было связано… Почему-то возникло ощущение бессмысленности существования, хотя он уже прекрасно знал, в чем смысл. Может быть, это всё-таки связано с тем, что Порфирий Вениаминович в Бразилии? Ну и что? Мава тоже сможет побывать там! Например, на каникулах после первой четверти… Летом нельзя: ждут «земские собрания»! «Тяжелый сегодня день, - подумал Мава. – Много работы! Хоть и советуют есть «лягушек» с утра, но я сегодня не буду начинать со стихотворения…» Итшидо быстро выучил три блока по литературной экспертной подготовке, но четвертый показался ему слишком большим, чтобы перевыполнять планы… Четвертый блок был оставлен на пятницу. Нужно всё-таки идти в ногу со своим расписанием… Оставшееся после быстрого выполнения плана время Мава потратил на чтение дополнительной информации об оценке сочинения. Но это была теория, а теперь пора приступать к практике! Пятнадцатое задание… Бальзам на душу – маленькое сочинение по стихотворению Твардовского «Вся суть в одном-единственном завете»! Мава прекрасно знал, каков этот единственный завет… Во время написания сочинения он понял, что такое настоящее искусство…
Теперь пришла подумать о «майском плане». Даже стайер, равномерно распределяющий силы на всей дистанции, ускоряется в конце… Так поступит и Мава Итшидо. Да, уже можно об этом думать, ведь потом будет некогда! Экзамен уже завтра! Ещё в пятницу Мава говорил об этом Гоше… Почему именно Гоше, он не знал…
- У меня начинается паника, - признался он. – Четыре месяца… Это так мало! Что можно сделать за это время? У меня ничего не получится!
А у Гоши как раз было краткое прозрение…
- Это совершенно естественно, - сказал мальчик. – Чем ближе экзамен, тем больше усиливается паника, но в то же время тем активнее ты работаешь!
Итак, Мава задумался о майском «ускорении», после которого надо будет перерезать пять финишных ленточек и отдышаться… Но «майский план» начнется чуть раньше, в последний понедельник апреля. А последний понедельник апреля – это день закрытия третьего сезона программы… Вроде как нельзя… С понедельника нельзя, потому что такие планы обычно проваливаются. Неделя испытаний была исключением. Ну и пусть! Ничего страшного! Ведь именно по понедельникам Мава выпускает свои видео…
- Мава, тебе повезло! – объявил Товиль. – Джильда ставит аттестацию и за эту четверть, и за следующую! Тьфу… Ставит аттестацию… Мы же не в вузе, чтоб были аттестации без оценок… Пятерки она тебе ставит, понял?
- Понял, - ответил Мава.
Это приятное обстоятельство почему-то побудило его к написанию мрачного стихотворения… Оно называлось «Библиотека сна» и содержало в себе религиозный подтекст. Все члены экспертной команды «Русса» были поражены, особенно Екатерина Алексеевна… Адамова-Овцебык не смогла сдержать своих слез. Она попросила показать оригинал стихотворения и ещё сильнее разрыдалась…
- Каким сложным языком написано! – воскликнула она. – И какие глубокие мысли… Даже не скажешь, что тебе… хм, а сколько тебе лет? Сорок два, да?
- Тридцать шесть, - слегка обиженно ответил Мава.
- Ох, да не может этого быть! Вот этого по тебе точно не скажешь… Судя по мыслям, шестьдесят, не меньше! Это уровень… э… а это не ты случайно писал стихотворение об одном ушедшем артисте? Когда-то оно мне попалось, и я захотела поближе познакомиться с твоим творчеством! А какие ещё планы?
- До 28 мая я должен написать «Поэму одиннадцатиклассника», которую запишу на видео. Теперь отлынивать нельзя: это есть в моем расписании!
- Вот молодец! – воскликнула Екатерина Алексеевна. – Чувствуется, что ты проходил неделю испытаний перед подготовкой! Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ошибиться тут невозможно… Однако ты, такой зрелый человек, забываешь о мелочах… Надо было поправить воротник, а ты этого не сделал! Дай, я поправлю!
- С чего это? – возмутился Мава. – Кто ты мне, чтобы воротник поправлять? Обычная коллега! Я лучше сам…
Всю среду Итшидо казалось, что он не завершил какое-то дело… Может быть, это из-за того, что пришлось помучиться с математикой? Как обычно, он пришел на урок к Виктории Осиповне… и вдруг увидел ещё одного ученика, на вид выпускника.
- Это Мойша, - представила мальчика Виктория Осиповна. – Хитрый парень из Одессы. Специально приехал в Венецию на последний год обучения, чтоб было легче сдать экзамен! Он у нас на домашнем обучении, у него индивидуальное расписание. Мойша, а это Мава Итшидо, будущий эксперт! Он знает, как усложнить твою задачу! Однако, несмотря на эту конкуренцию, надеюсь, что вы станете друзьями… Давайте проведем первое совместное занятие! В следующую среду повторим!
- Повторим? – переспросил Мойша. – Это здорово! Да, здорово! Я не воспринимаю этого человека как эксперта… Он мне как одноклассник…
Мава не спешил раскрывать Мойше правду: вдруг это подстава? Надо держаться и не выдавать себя! К тому же ему понравились занятия с Мойшей ещё и потому, что можно было спокойно тупить, подстраиваясь под него… Теперь ни одна тема не будет слишком мучительной! На небольшой перемене Мава решил всё-таки завязать беседу:
- Представляешь, Мойша, перед входом в кабинет меня одолел тихий ужас… Люди, хорошо знающие, кто я такой, проходили мимо меня и удивленно смотрели… Почему? Потому что на четвертом этаже все сегодня переписывают дебиление! Это мы тут с тобой такие умные, заниматься математикой пришли…
- И ничего я не умный, - возразил Мойша. – У меня три балла за дебиление… Всё было на грани… Но меня это нисколько не волнует!
- Как так – не волнует?
- А так! Троечек мне достаточно! Работу получить бы…
- С тройками – нет, - строго сказал Мава. – Надо будет поговорить с Товилем о принятии нового за… ладно, пойдем на урок.
Но на втором уроке математики Итшидо никак не мог сосредоточиться… «Мойша – троечник, у него всё относительно хорошо, - думал он. – Но провалившие дебиление… Как спокойно отнеслись они к своей участи! Я сам этого не пережил бы… Понимаю, что ерунда, а всё-таки сердце сжимается, когда думаю о такой опасности! Интересно, будет ли кто-то пересдавать в мае? Им, наверное, хуже всего…»
- Мава, прошу остаться на третий урок с выпускниками, - сказала Виктория Осиповна. – Мойше это не нужно, ведь у вас разные цели…
- Абсолютно противоположные! – воскликнул Мава таким тоном, каким советский пионер говорил «всегда готов!». Но Каду явно имела в виду что-то другое…
- Так… Дорогие школьники и не только, кто из вас сдает базу?
Мава поднял руку, и это очень удивило учительницу… Она думала, что Итшидо сдает профиль, поэтому и давала соответствующие задания. Теперь придется перекраивать задания… Да и за третий урок Виктория Осиповна извинилась, назвав его пустой тратой времени. Однако Мава так не считал, ведь Каду как раз разбирала со своими учениками типы задания 15, которое стояло у него в сегодняшнем плане… Итшидо ещё повозился с тринадцатыми. Но зачем же забегать вперед? Вернемся к ночи на эту среду… Сны во сне не очень яркие, но иногда имеют значение… Маве снился пожар. И что же? Учебная тревога! Из-за нее отменился урок литературы…
Мава вдруг нашел в каких-то строчках «Проверки» скрытый смысл… Ему показалось, что раз уж он отыскал свою «теорему Ферма», то через несколько лет после ее доказательства суждено погибнуть… Всего несколько лет… Что же сделать за это время, чтобы остаться в истории и после подвига? Наверное, снова стать учителем высшей категории… После такого интеллектуального и экзистенциального напряжения это уже будет возможно… Но эта мысль совсем не подняла Маве настроение. «Закончилась первая часть сна, - подумал он. – Как детство. «Взрослый» период пролетит совсем быстро… оглянуться не успею – и всё! Сколько времени ещё вчера оставалось до экзаменов? Да целых полгода! Нет, девять месяцев… и всё началось до 1 сентября. А теперь что? До экзаменов остались какие-то мгновения!» Пробежка была удачной. Возможно, именно благодаря этим пессимистичным мыслям… И в прозаическом творчестве, и в сценической речи Итшидо ощутил невероятный подъем. В тот день он начал перечитывать «Героя нашего времени»…
При подготовке к сочинению не советуют пользоваться банком аргументов, ведь то, что списано оттуда, считается плагиатом… Но разве Мава планировал воспроизводить эту информацию слово в слово? Нет… Он просто не мог почти ничего вспомнить, да и никакой фантазии у него не было.. Поэтому банк аргументов нужен для того, чтобы хотя бы примерно представлять, что из каких произведений использовать…
Суббота. По литературе Мава сделал очень много. Даже в сочинении на сопоставление ему повезло: Печорина он сравнил с Чацким и Онегиным, а также посмотрел лекцию о «Герое нашего времени». «Это же я – Печорин! – с грустью подумал он. – Что приводит меня к неудачам в социальной сфере? Склонность к анализу и трезвому рассуждению…» Он рассказал об этом Гоше.
- Ха-ха! – рассмеялся больной мальчик. – Я ведь именно за это люблю Печорина!
Несмотря на болезнь мальчика, даже Екатерина Алексеевна с ним согласилась… Но надо сказать, что у Адамовой-Овцебык были очень странные взгляды на литературу…
По дороге на занятие по сценической речи Мава читал стихи Татьяны Галушко: надо же иногда отдохнуть от программы! К тому же у этого поэта очень интересный стиль… Но занятие почему-то не сложилось: артикуляционный аппарат не хотел работать так, как надо. Дома Итшидо записал два стихотворения, но у него опять ничего не получилось, а исправить нельзя: в этот день Товиль строго следил за всеми. Зато в творчестве у Мавы был серьезный прорыв: Итшидо написал несколько страниц произведения об учителе, несколько страниц поэмы и то самое «Пророчество», после которого закричал Гоша… Никто не мог успокоить мальчика…
- Не смей при ребенке! – строго сказал Товиль. – Он вообще не знает, что такое смерть!
- Знает, - так же строго сказал Рудольфо, но его строгость была направлена на Товиля. – Но ещё не умеет адекватно выражать свои эмоции. Пусть кричит!
- Я знаю, что может отвлечь его! – воскликнула Карла. – Мава, ты собираешь материалы о Льве Абрикосове? Значит, можешь сделать так, чтобы мальчик заснул… Ох, детство, детство…
- Жалко Абрикосова, - всхлипнув, произнесла Екатерина Алексеевна. – Прямо как в «Бэке»… Бэк – и всё! И года не прошло с его смерти…
- Ха-ха! Бэк! – засмеялся Порфирий Вениаминович, который позволял себе шутки над этим стихотворением по поводу и без. Даже после смерти своего отца он не понял, что этим не шутят…
В пятницу у Мавы не было никакого настроя на учебу. Да, задание по русскому языку, которое он должен был изучить сегодня, показалось ему интересным, но мысли опять путались, уходили куда-то в сторону… Ох, только бы русского не было! Самое время отдохнуть! Замещение? Среди экспертов поползли какие-то слухи… Они так и не были подтверждены, поэтому Мава двадцать минут простоял у двери: Товиль запретил ему соблюдать правило 15 минут. Товиль пришел и сказал:
- В сочинении всего одна ошибка. Если оценивать тот тест, который ты написал недавно (а тест вообще выполнен идеально!), то по русскому языку получается 98 баллов! И есть ли смысл дальше мучиться? Ты и без меня справишься с этим экзаменом! Ты уже постиг все секреты нашей подготовки! Осталось только пройти остальные темы по плану и всё закрепить…
Мава хотел переспросить, но сдержался: он решил до последнего оставаться итальянским экспертом. Может быть, Товиль считает, что Итшидо уже «перерос» экспертную команду «Русса», но даже в этом случае учитель высшей категории не отправится домой, ведь подготовка ещё не завершена, а одесситы могут заставить его и продолжать готовиться, и обучать их… Но подарок Товиля был связан не с увеличением, а с уменьшением нагрузки:
- Всё! На уроки русского языка по пятницам можешь не ходить! Правда, по четвергам будешь изучать английский вместе с нашей пленницей… До того, как стать директором школы, она была учительницей английского языка…
Английский Мава не знал, но будет ли Екатерина Алексеевна преподавать? Может быть, они будут просто беседовать…
- Сиди в кабинете до звонка, - строго сказал Товиль. – Раньше отпускать в любом случае не положено!
И Мава, оставшись в кабинете один, вновь задумался об Абрикосове… Не думал Итшидо, что будет писать ещё какие-то стихи о знаменитостях, но так получилось… О «бэке» часто говорила Карла, его пожилая коллега… Кто-то в этом (вернее, в прошлом) году стал думать о «бэке»… Это первая волна. Вторая волна, в которую попал и Мава, думала о «Проверке»… Два похожих алых паруса, сопровождающих их в течение всей жизни… Оба они связаны с уходом известных людей… «Бэк» - наследие Льва Абрикосова, «Проверка» - Исаака Топтыгина. Правда, после такого творчества на литературе Маве было тяжело разбирать Булгакова… Экспертная подготовка прошла ещё хуже: Товиль заменил теоретическую часть практической и, словно догадавшись о радости разведчика, заставил анализировать то, что Итшидо ещё не изучал. «Я совсем тупой! – в отчаянии подумал Мава. – Что же теперь делать? Обидно будет, если сейчас провалюсь, ведь меньше половины… Видимо, я когда-то, ещё в школе, изучал это… Когда ещё не был экспертом… Когда ещё был обычным учителем… Эх… Пропустил, значит. Теперь всё пойдет не так!»
- Не получается, значит! – заорал Товиль, а потом посмотрел в задание. – Тьфу… Ты не виноват! Мы же это не проходили… Но нет! Ты всё равно неправ! Знаешь, почему? Сказать надо было!
Видимо, Товиль слишком многому научился от Порфирия Вениаминовича… После этого Мава был очень расстроен, поэтому сегодня даже не приступал к поэме… Бегал он хорошо, но это не могло его утешить. Он со слезами на глазах приступил к проверке выученного за последнее время материала, а потом с теми же слезами взялся за «Героя нашего времени»…
На следующий день Маве целый день мешало радио, включенное по капризу Гоши… Итшидо никогда не думал, что сын, ещё даже не научившийся ходить, может так раздражать! Да, вчера скончался известный актер Степан Меловой, да, интересно послушать что-то о нем, но всю субботу… И ещё что-то об Андропове… Если бы Мава сдавал АГЭ по истории, он бы это ещё стерпел… Но ему даже не надо конспектировать эти интересные факты о главе государства! Если бы Мава давно был разведчиком, он не обращал бы на радио никакого внимания, но в первый (и единственный!) год болела голова. Сегодня Мава решил заняться и русским, и литературой одновременно: написал сочинение по русскому, но привел пример из главы «Фаталист». Литературный план он стремился выполнять даже не в литературные дни, если оставалось время. Так и сегодня: он занялся поэмой «Двенадцать». Радио смолкло. Эксперты стали обсуждать что-то с Гошей и Порфирием Вениаминовичем. Снова звуковые помехи! Даже на необитаемом острове было бы легче… Ты совсем один, нет у тебя никаких обязанностей… В первое время выживаешь (правда, в реальности, а не во сне), привыкаешь, а потом начинаешь жить! Никто не заставит в шесть утра садиться за учебники… Беспокоит только один экзамен… «Здорово! – думал Мава. – Вот бы сейчас действительно застрять на необитаемом острове… конечно, с Дианой и Гошей. И… как же я не подумал… без команды Цукерберга мне там делать нечего! Концерты для трех зрителей… Класс… Только с прежней периодичностью, пожалуйста, иначе привыкнем…»
- Джильда! – строго сказал Товиль, оторвав Маву от этих мыслей. – Нет, не беспокойся… Она теперь будет работать стоматологом.
Стоматологом? Мава пропал! Джильда обязательно скажет ему то, что говорят все дантисты… Только бы ее не оказалось в кабинете… Да куда ж она денется! Вот она, на своем месте… Ох, как испортила день эта стоматологическая неприятность! Конечно, была эта вечная фраза… Но Итшидо, к своему удивлению, никак на нее не отреагировал. С практической экспертной подготовкой по литературе он разобрался быстро. После обеда он хотел выучить материал об Абрикосове, но не мог: опять радио! То радио, то разговоры… Да и разговоры неприятные: о составах продуктов. Итшидо всегда отрицательно относился к этой теме. Даже любовь к жизни не смогла заставить его отказаться от столь любимых гамбургеров…
Зато стихи неожиданно пошли хорошо. Вероятно, это было связано с тем, что Порфирий Вениаминович ушел и Мава получил возможность закрыться. Итшидо почувствовал невероятную легкость при исполнении любимых «земских» произведений… С поэмой тоже всё было хорошо, потому что ее часть Мава написал в школе. «Ужасный день, - сказал он себе вечером. – Но я не имею права жаловаться. Возможно, завтра будет ещё хуже…»
- Ужасный день, - сказала Татьяна Михайловна после того, как Мава передал ей информацию, полученную за неделю. – Но не надо роптать, мой дорогой!