Знаете, есть такие профессии, которые можно «попробовать» в детстве. Вроде как, не всерьёз. Можно играть в школьном театре, например. Или быть в редакции детской газеты (или пресс-центра). Или танцевать и выступать на сцене. Или... Ну, в общем, вспомнить можно немало.
И вот тут возникает такой деликатный момент, что «не всерьёз» вещь-то довольно условная. Если ты выходишь на сцену - в зале будут реальные зрители. Если твою заметку публикуют - ее читают реальные читатели. И этим людям все равно, что ты ребенок. Они судят результат твоих усилий на вполне взрослом уровне. А есть еще и твои педагоги, которые весьма по-взрослому требуют с тебя серьезной работы, и не принимают твой возраст, как смягчающее обстоятельство. И ты можешь или бросить это вот все, или... смочь. На взрослом уровне. Без скидок. И вот те, кто сумел, потом искренне считают, что им очень повезло в детстве. Что они получили бесценный опыт.
Это, собственно, была преамбула. А дальше я расскажу о своем первом педагогическом опыте.
Казалось бы, педагог это как раз та профессия, которую «попробовать» в детстве нельзя. Никак. Ну, разве что вызываться в День учителя провести урок у младших классов. Что, конечно, тоже хорошо. Но все же не совсем то.
А мне вот, можно сказать, повезло... Мне было 15 лет, когда я провела серьезное, полноценное занятие (по времени как 2 урока) у студентов психфака, второй курс. И никакие взрослые педагоги меня при этом не подстраховывали...
То есть, вы понимаете, в чем прикол, да? Я вела занятие у парней (почему-то пришли только мальчики в тот раз), которые были старше меня на 4 года. И они вот вообще не ожидали увидеть вместо взрослого преподавателя хмурую девочку с косичками.
Как вы думаете, оставаясь реалистами, могло данное занятие пройти гладко? Без попыток розыгрыша или продавливания «мелкой соплюшки»? То-то и оно. Я вот реалистом как раз была...
Попала я в эту ситуацию очень просто: у меня заболела мама, которое это самое занятие по журналистике (не спрашивайте меня, зачем психологам журналистика) и должна была вести. Ее увезли на скорой прямо перед выходом из дома. А я об этом не знала, ведь смартфонов еще не было.
Так что я тихо-мирно пришла открыть кабинет любимого пресс-центра во Дворце пионеров, как делала это каждый день. Я в этом кабинете почти жила, если честно. И совсем не из-за мамы, руководителя шумной и веселой разновозрастной пресс-центровской братии. А из-за самих ребят. Из-за хорошей компании. А еще из-за той самой «серьезной взрослой работы», которую мы делали. Мой первый журналистский материал вышел в журнале «Пионер», когда мне было 9 лет. Это была критика в сторону классного руководителя, самолично распределявшего роли в пионерском отряде. И мне пришлось за эту критику отвечать в школе. Самой.
А потом были и другие материалы, и другая ответственность, и споры со взрослыми людьми, педагогами и не только. Да много чего было.
Факт в том, что в свои 15 лет я хорошо понимала слово «надо» и отвыкла произносить «не смогу». Как это «не смогу»? Если надо - значит, должно быть сделано. Вот и все.
В общем, сначала я думала, что мама просто опаздывает. Ну, бывает же? Студенты пришли, я их усадила в наше кабинете (все же они тут гости, а я ближе к хозяевам), посмотрела на время... ...Времени было много. А вот мамы не было. Странно. Но время - деньги, как говориться. Я хорошо знала ту тему, которую она собиралась им давать в тот день. Да, собственно, я все темы уже знала наизусть, и давно.
Именно эта тема была сложная. И для нее требовалось знание текста. Текст же был в единственном экземпляре. И если мама опоздает сильно, то они не успеют сделать все... Это я понимала.
Ну, если я прочту ребятам рассказ, от меня ж не убудет? А маме - помощь. Так что я внаглую сказала:
- Приношу извинения, педагог задерживается, я вам пока почитаю то, что надо для занятия.
Мне было не по себе, конечно, но пресс-центр еще и не тому научит. И потом, я ведь была уверена, что это ненадолго. И мама вот-вот придет.
Пока я читала рассказ А.Приставкина «Фотографии», в кабинет заглянул директор. С некоторым удивлением посмотрел на меня (сидящую на месте преподавателя и вдохновенно читающую), на офигевших (и потому тихих) студентов, и сказал:
- Аааа, вы уже занимаетесь? Ну, хорошо. Слушай, твоя мама в больнице, она звонила. Ты тут проведи занятие сама, раз уж начала.
А потом аккуратно закрыл дверь с той стороны... и ушел. Видимо, очень в меня верил, да. Ну и тихо же было. Дисциплина, так сказать, на уровне.
Мы же со студентами в немом изумлении посмотрели друг на друга. Посмотрели... посмотрели... и еще раз посмотрели.
И я осознала, что встряла... И они тоже осознали. Что я таки точно встряла.
Хотите узнать, что было дальше? )