А знаете, чем восхищал славный град Новороссийск приезжих в советские времена? Нет, Норд-Ост, или, как его еще называют, «Бора′», давайте оставим за рамками этого рассказа, договорились? Тем более, что ветер этот испокон времен обитал здесь и обитать будет до тех пор, пока всё увеличивающийся аппетит стройиндустрии не сроет вровень с волнами Черного моря отроги начала малого Кавказского хребта, состоящих сплошь из лучшего сырья для производства цемента.
Напомню еще раз – речь идет о благословенных советских временах, когда детство было счастливым, кто работал - тот и ел, синие ночи взметались кострами, а стакан газировки с сиропом в автомате стоил три полновесных копейки.
Благодаря многочисленной родне, обитающей в европейской части великого и нерушимого довелось побывать и повидать много интересных и важных мест, но ощущение постоянного праздника, возникающее на улицах сравнительно небольшого приморского городка, не возникало нигде. Уже потом, повзрослев и приобретя мало-мальский жизненный опыт и сопоставив имеемые данные, я начал понимать причину этого ощущения: в городе всегда были моряки. Моряки гражданского танкерного и рыболовного флота. Крупнейшее танкерное пароходство Советского Союза, да плюс к нему еще и Новороссийское Управление Рыболовно-Рефрижераторного Флота (НУРРФ), являвшиеся одними из градообразующих предприятий этого города, предопределяли ритм жизни, его особенный стиль.
Однажды приехавшая на лето двоюродная сестра под гнетом обрушившихся на ее, еще неокрепшую детскую психику впечатлений, спросила:
- А почему в городе так много на улицах людей днем? У них что, работы нет?
В ее небольшом областном городке в центре России улицы днем вымирали, становясь почти безлюдными – город работал. Новороссийск тоже работал. Работа была у всех. Город-герой никогда не слыл бездельником. Город даже не был курортом, существующим на доходы от сезона до сезона. Город всегда был тружеником. И люди на улицах тоже были тружениками, отдавшими стране великую толику своей жизни вдали от родных берегов в самых трудных климатических и погодных условиях.
Вернувшимся к семьям и друзьям после довольно долгого отсутствия, всем из них требовалось время для того, чтобы прийти в себя, прочувствовать надежность земли под ногами, близость любимых и родных людей и это чувство наполняло их счастьем, заставляя улыбаться встречным и незнакомым людям, радоваться всему, в обычной и ежедневной береговой жизни незаметному и обыденному. Одним из плюсов, призванных компенсировать морякам недостижимость береговых удовольствий, была возможность в иностранных портах за заработанную часть инвалютной зарплаты приобрести и привезти домой вещи, в советское время невообразимые на прилавках страны.
Моряков в Новороссийске, повторюсь, всегда было много. И поэтому их жены и дети, девушки и родители, друзья и знакомые имели возможность щеголять в последних моделях одежды западной моды, привезенных отнюдь не из Парижа, Рима или Милана. Гораздо дешевле все эти вещи можно было приобрести в северной Африке, например в Касабланке или Александрии, где босоногие портные за швейными машинками с ножным приводом за пару-тройку часов по представленной фотографии могли сострочить практически любой гардероб, независимо от эпохи и стиля.
Выйти в город не в «фирме» среди родственников моряков всегда считалось моветоном. Боже мой, что только не видел этот город на своих улицах! Газовые платки, костюмы из кримплена, нейлоновые прозрачные рубашки и блузки, джинсы – от дудочек до широченных клешей, остроносые изящные туфельки и уродливые толстоплатформенные башмаки, болоньевые плащи и люрексовые шали… Перечислять можно до бесконечности долго, пристально вспоминая изгибы тогдашней неустойчивой моды.
Кроме этого, у моряков была возможность приобрести магнитофонные или граммофонные записи зарубежной музыки. Как говорила вторая двоюродная сестра, обитатель первопрестольной, она только услышала в столице, что одна из крутых западных групп записала новый альбом, а уже через пару дней, приехав в Новороссийск, узнала его в выставленных на всеобщее услышание колонках на пятом этаже соседнего дома, причем в студийном качестве.
Истинные меломаны сразу определяли какая из групп звучит, узнавали любимых исполнителей по голосам, проводя часы под окнами и этими колонками и жадно впитывая в растопыренные уши всё, до самой последней ноты. Честно признаюсь, что и сам я был среди них до определенного времени, пока не задружился с теми, кто на этих записях делал совсем не маленькие капиталы, переписывая за ночь десятки бобин дефицитной магнитофонной пленки.
А еще моряки привозили экзотических животных. Самых разных. Классикой, конечно, были мартышки и обезьянки, мангусты и сурикаты. Из этих привезенных в Союз обезьян, в основном был составлен знаменитый «Живой уголок» Новороссийской Мореходной Школы. Питомцев их в те годы нередко брали с собой на пляж курсанты, вызывая восторг и умиление купающихся. Мангустов несколько раз встречал в семьях знакомых и друзей. Зверьки потрясающе дружелюбные и ласковые, умные и легко дрессируемые. А у меня дома лет шесть жили знаменитые илистые прыгуны – обитатели отмелей Красного моря, родственники наших черноморских бычков. Для них была устроена песчаная отмель с корягой и яркой лампой, имитирующей жаркое солнце и под которую эти прыгуны выползали погреться.
Многоцветная кошка моя, умница и редкостная послушАнница, считала своим долгом наблюдать за ними, проводя у емкости многие часы и ни разу даже не попыталась полакомиться ими. Но самыми популярными, без сомнения, были, конечно же, попугаи!
Самые большие из них – какаду, ара и амазоны были невероятно красивы и, кроме того, их можно было выучить говорить. В семьях они становились любимцами, их берегли и лелеяли. Одна из таких семей жила на третьем этаже в доме напротив. С мая по октябрь в светлое время просторная клетка выставлялась на балкон и оттуда ржавым голосом большая птица вещала о том, какая она умная, что она хочет кушать, имитировала вызов телефона и колокольчики дверного звонка. Разумеется, что эта яркая и красивая птица немедленно становилась центром притяжения всей детворы нашего двора и собравшиеся сорванцы обучали умную птицу отнюдь не стихам Пушкина или басням Крылова.
Признаюсь, что и сам неоднократно в роли преподавателя становился участником этих уроков. Пройдя недлинный и несложный курс обучения, красивая и сильная птица стала обладателем нескольких широко распространенных в нашей стране матерных выражений и даже научилась использовать их осмысленно и по назначению. Впоследствии неоднократно осаждаемая детишками, она отсылала их в известном направлении, вызывая восторг своею интонацией и экспрессией. Хозяйка попугая неоднократно сокрушалась в разговорах с соседями, что дети, несмотря на все ее усилия, все-таки научили птицу и разучить ее обратно уже невозможно. Кто б мог представить, что именно это умение спасет жизнь этому большому попугаю!
В один из летних дней огромная клетка была вынесена на балкон и оставлена на всеобщее обозрение. Попугай периодически вежливо здоровался, звонил дверным звонком, сигналил клаксоном древнего «Москвича» или сообщал всему двору о наличии аппетита – развлекался, как мог. И одновременно, совсем незаметно для своей хозяйки, занятой неотложными домашними делами, сильной лапой терзал задвижку дверцы своей клетки. Лапы у попугая очень сильные. И задвижка поддалась. Негромко щелкнув, дверца открылась, и попугай впервые за многие годы получил возможность обрести свободу. И этой возможностью хитрая птица незамедлительно воспользовалась. Аккуратно протиснувшись в небольшое прямоугольное отверстие, попугай устроился на перилах балкона. Весь мир лежал перед ним, и никто уже не мог отобрать у него выстраданную с таким трудом долгожданную свободу. Попугай широко раскрыл разноцветные крылья, оттолкнулся от перил и полетел…
Нет, не полетел. За многие годы, проведенные в клетке, мышцы больших крыльев одрябли и взмахнуть ими, подняв птицу в небеса, увы, не получилось. Все, на что хватило их – спланировать по пологой экспоненте к ближайшему палисаднику, в кучерях которого притаился огромный драный рыжий дворовой кот, ветеран половых сражений и инвалид множества драк.
Обалдевший от непредвиденного истечения событий попугай в испуге завертел своею желто-синей головой, пытаясь определить с какого направления ему может что-либо угрожать, попытался даже пару раз взмахнуть крыльями, но всего лишь сумел переместиться на центр площадки для сушки белья со столбами и провисшей толстой проволокой. И вот тут-то из зарослей палисадника высунулась покрытая шрамами рыжая башка кота. Кот, ошалевший от внезапно прикатившей удачи, сделал все, чтобы не спугнуть ее. Не показываясь полностью из палисадника, он подкрался максимально близко к своей добыче, чтобы в пару прыжков достичь ее, сомкнуть зубы на хрустнувшей шейке и утащить безвольно обвисшую тушку обратно в заросли. Попугай очень хотел жить. Он беспрестанно крутил головой, успевая острым зрением охватить все триста шестьдесят градусов окружающей действительности и, заметив кота, развернулся к нему клювом, показывая готовность продать свою заморскую жизнь как можно дороже. Клюв у попугая большой и очень острый. Кот, несомненно, это понял и попытался обойти птицу по дуге, чтобы зайти слева и сзади. Попугай понимал, что подвижность рыжей смерти на четырех быстрых лапах намного выше, чем его собственная, попытался успеть развернуться, не успел и в самый последний момент, когда до финального прыжка остались доли секунды, заорал изо всех сил, зашкаливая децибелами:
- Пошел на ху хрен! Пошел на ху хрен! Пошел на ху хрен!
Рыжий, услышав от своей потенциальной закуски то, что привык слушать от двуногих перед тем, как получить пинок, инстинктивно отпрянул, прижал уши и поджав хвост, стремительно, на полусогнутых метнулся прочь со двора. Психотравма, полученная им, похоже, навсегда отучила его охотиться на пернатых.
Из дверей подъезда выскочила хозяйка, схватила свое сокровище в охапку. Сокровище непрестанно и истошно, на весь двор повторяло фразу, спасшую ему жизнь.
К вечеру вся округа знала о произошедшем. Через пару дней знакомые пацаны из двора у морвокзала доказывали, что это произошло у них во дворе буквально вчера и они были самыми, что ни на есть, свидетелями.
Так рождались городские легенды.
Novosea Company. Редактировал Bond Voyage.
Все главы повести и другие рассказы автора читайте здесь.
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте.
==================================================
