Двадцать шесть лет назад в больницу небольшого сибирского городка Т*** полиция привезла девушку, найденную без сознания и документов в весенней тайге лесничим. Девушка была в каких-то серебристых лохмотьях, с опухшим от кровоподтёков лицом и сломанной левой рукой, сквозь прорехи виднелось тело – один большой саднящий синяк. Врачебный осмотр показал, что девушка не подвергалась насилию и побоям. Множественные ушибы, раны и перелом левой руки были похожи на полученные в какой-то аварии. К этому добавилось лёгкое обморожение. Врачи занялись лечением, и вскоре девушка пришла в сознание. Целую неделю она пролежала, не проронив ни слова, только испуганно смотрела вокруг необыкновенно красивыми глазами. А глаза и вправду были необычайными – ярко-фиолетовые с тёмно-зелёными зрачками. Окулист подтвердил, что это настоящий цвет глаз, а не линзы, и весь персонал клиники бегал любоваться невидалью.
Через неделю девушка заговорила, и выяснилось, что она ровным счётом ничего о себе не помнит. За дело взялась полиция и начала проверять девушку по всем базам данным. Из особых примет указывались глаза и зелёная татуировка на запястье правой руки – рисунок половины браслета из переплетённых веточек. Но ни среди пропавших без вести, ни среди преступного мира девушка с такими приметами не проходила. Поиск по отпечаткам пальцев также ни к чему не привёл.
Тем временем девушка быстро шла на поправку. На вид ей можно было дать лет девятнадцать. Каштановые с медовым оттенком волосы волнами обрамляли бледное красивое лицо. Мягко очерченные губы, небольшой прямой нос и тонкие, чуть приподнятые к вискам брови в сочетании с необычными глазами под пушистыми тёмными ресницами – лицо незнакомки привлекало к себе внимание. Движения тонкой, изящной фигурки были плавными и грациозными. Даже в безразмерном больничном халате девушка выглядела принцессой из сказки. С каждым днём она обнаруживала всё большую живость ума и как губка впитывала новую информацию. Ей понравилось читать, и персонал больницы специально приносил книги из домашних библиотек. Все относились к девушке с сочувствием и глубокой симпатией. А старичок главврач больницы Георгий Степанович вообще взял незнакомку под особую опеку. Он даже имя ей придумал – Женечка. Наверное, именно так он хотел бы назвать дочь, которой у него никогда не было. Женя тоже привязалась к старику и частенько проводила с ним время, болтая обо всём понемногу. Каждый день Георгий Степанович ждал новостей от полиции по выяснению Жениной личности. Но неделя проходила за неделей, а информация так и не поступила. Главврач знал порядок действий в таком случае – после физического выздоровления он должен был передать пациентку в психоневрологический диспансер, но старика пугала участь молодой красивой девушки в таком заведении. К тому же Георгий Степанович не замечал в Жене никаких психических отклонений, если не считать потерю памяти. Он продержал девушку около четырёх месяцев в своей больнице, а потом решился на весьма рискованный поступок. Используя свои связи среди влиятельных людей города, он снабдил незнакомку паспортом и аттестатом об окончании школы на имя девятнадцатилетней Евгении Владимировны. После чего у них с Женей состоялся очень обстоятельный разговор, во время которого он убедил её никому ничего о себе не рассказывать, кроме того, что она сирота. Даже не очень тактичные люди обычно при слове «сирота» воздерживаются от назойливых расспросов. Георгий Степанович созвонился со своей престарелой дальней родственницей в Перми и уговорил её сдать «сиротке» комнату. А потом со слезами на глазах благословил Женю в путь и отправил в новую жизнь в большой город, в котором её никто не знал.
Когда Эдик впервые увидел Женю, то сразу же понял, что перед ним бриллиант, требующий ювелирной огранки. Он встретил её в своей приёмной, когда она привезла какие-то документы из курьерской службы и передавала их его личной секретарше. На тот момент Эдик уже занимал должность коммерческого директора. Глазом знатока женской красоты он сразу же отметил необыкновенную грациозность и изящество фигурки, облачённой в обычные джинсы и футболку. А когда из-под копны медово-каштановых волос на него взглянули ярко-фиолетовые глаза, он на мгновение потерял дар речи. Девушка передала документы и ушла – а он ещё долго стоял в кабинете и смотрел ей вслед, ничего не замечая и не слыша, чем сильно разозлил свою секретаршу, имевшую на него виды.
Эдику тогда было тридцать четыре года. Несколько месяцев назад жена, не выдержавшая его постоянных приключений на стороне, забрала двух сыновей и уехала к своим родителям. В данный момент бракоразводный процесс близился к завершению. А в остальном всё было прекрасно. Стремительный карьерный рост, обширные деловые связи в городе и за его пределами, просторная квартира с дизайнерским ремонтом и любовь прекрасного пола – всё указывало на то, что Эдик – баловень судьбы.
Но с Женей (он, конечно же, отыскал её в курьерской службе с азартом охотника, почуявшего дичь) всё оказалось не так просто. Девушка «сирота» не была похожа на все его прошлые приключения. С Эдиком держала себя приветливо, но ровно, словно со школьным товарищем. Машина, должность, квартира с ремонтом, подарки – все эти вещи абсолютно не впечатлили её. И Эдик, всё более погружавшийся в омут фиолетовых глаз, каким-то чутьём понял, что в случае с Женей всё может быть либо серьёзно, либо никак. Эдик был настроен на серьёзно, но при этом не забывал о своих карьерных амбициях. Жену он хотел без компромата из прошлого. Поэтому нанял частного сыщика, который и выкопал для него всю историю «сироты». Полученная информация слегка обескуражила Эдика, он даже позвонил в Т*** Георгию Степановичу с тем, чтобы договориться с ним о встрече и обсудить судьбу Жени. Но его звонок сильно взволновал старика, и тот слёг с инсультом, от которого не оправился. Женя узнала о его смерти уже после похорон и несколько дней проплакала в одиночестве. Только Эдик не сдавался, он задействовал свои связи, чтобы «пробить» девушку по всем базам, в том числе, зарубежным. Результатом он остался доволен и поэтому вскоре сделал Жене предложение, которое она приняла после некоторых раздумий.
С каждым днём семейной жизни Эдик всё больше убеждался, что сделал правильный выбор. Работа требовала от него быть в гуще событий, посещать международные форумы и различные светские тусовки. Евгения Владимировна, так теперь её все уважительно называли, сразу же стала украшением любых мероприятий. У неё был утончённый вкус, и одевалась она всегда элегантно, быстро вникала в суть любой беседы и непринуждённо рассуждала на любые темы, неизменно вызывая к себе симпатию окружающих. При этом поведение её было безупречным, и Эдик с удовлетворением замечал, что для него стали открываться двери кабинетов, войти в которые он раньше и не мечтал. Параллельно с карьерой бизнесмена он стал подумывать и о политической.
Он всегда брал Евгению с собой в зарубежные командировки, и вот там раскрылся ещё один её талант, удивительное свойство понимать язык, не изучая его. Стоило ей побыть в незнакомой языковой среде два-три дня, как она начинала свободно изъясняться на местном наречии. Больше не нужно было привлекать к работе посторонних переводчиков, Евгения отлично справлялась сама.
В общем, всё было прекрасно! Но через несколько лет семейного счастья Эдик слегка заскучал и начал устраивать себе «небольшие разрядки», заводя краткосрочные интрижки на стороне. Ничего серьёзного. Так, обычные мимолётные развлечения. И даже тут ему повезло с женой. Евгения никогда ни о чём не спрашивала, но всегда узнавала об измене мужа каким-то особенным чутьём, хотя Эдик всё тщательно скрывал. От Евгении не звучали слова упрёков. В такие дни она словно отрешалась от внешнего мира, брала палитру с красками, ставила посреди комнаты мольберт и начинала рисовать необыкновенные картины с фантастическими пейзажами. На фоне нежно-розового неба возвышались фиолетовые горы, ярко-голубое солнце освещало пурпурную растительность, в зелёных океанах плавали невиданные светящиеся обитатели. С каждым годом картин становилось всё больше, и когда Эдик с женой переехали в новый особнячок за городом, под картины была отведена целая комната, ставшая мастерской жены.
И такая семейная идиллия продолжалось до того момента, пока Евгения не справилась с управлением автомобиля на скользкой от весенней оттепели дороге и не врезалась в придорожный столб…
***
Держа бокал с коньяком, Эдуард потихоньку наблюдал за женой, стоящей на террасе их особняка. По настоятельному совету доктора Лембольда в последний месяц он уделял Евгении максимум внимания – водил её в театры, на выставки, даже выкроил из рабочего графика несколько дней на поездку в столицу. Сейчас они вернулись из ресторана, и Евгения была необыкновенно хороша в вечернем платье. Маленькая изящная сумочка, опоясавшая её талию толстой золотой цепочкой, только подчёркивала грациозность фигуры. Евгения никогда не носила женские сумочки через плечо или в руках. Только маленькие элегантные сумочки на талии. Эдуард позаботился, чтобы у жены их была целая коллекция.
Неожиданно он вспомнил как несколько лет назад, когда начала взлетать его политическая карьера, он попытался приставить к жене охрану. Но Евгения категорически отвергла такую заботу. Он настаивал, и тогда жена отказалась выходить из дома вообще и тем более сопровождать его куда бы то ни было. Этого Эдуард не мог допустить, и ему пришлось смириться. Для самообороны он принёс ей маленький женский пистолет, но Евгения не захотела даже прикасаться к оружию, из которого можно убить человека. Эдуард тогда накричал на жену, но не смог сломить её упорство. Она всегда испытывала какое-то непреодолимое отвращение к проявлению насилия, даже фильмы не смотрела, где совершалось убийство.
– Вот, возьми, – сказал он ей через несколько дней после случая с пистолетом, – этим убить нельзя, а вырубить на полчаса даже здоровенного амбала – можно.
– Что это? – спросила Евгения, с любопытством разглядывая маленький продолговатый предмет.
– Это шокер, замаскированный под женскую губную помаду, – пояснил муж, показывая принцип работы устройства. – Я прошу тебя всегда носить его с собой. Так у тебя будет возможность постоять за себя в случае нападения.
Немного поколебавшись, Евгения положила шокер в сумочку, и с тех пор он всегда был при ней.
Сейчас женщина стояла на террасе, подняв лицо к звёздному небу. Иногда она что-то шептала в темноту, а на губах блуждала полуулыбка.
«Не вижу я никаких улучшений, – с досадой подумал Эдуард. – Опять она в своём вымышленном мире». И хотя доктор Лембольд просил его сдерживаться и не касаться в разговорах с женой её фантазий, но то ли от выпитого спиртного, то ли от усталости и раздражения, накопившихся за последние месяцы, Эдуард решительно подошёл к ней и задал провокационный вопрос:
– Ну так что там твой космический муженёк? Роал, кажется? Как поживает?
Евгения удивлённо взглянула на Эдуарда и спросила:
– Тебе это правда интересно?
– А как же! Очень даже интересно! – начиная заводиться, ответил муж.
Евгения не заметила раздражения в голосе и ответила:
– Всё в порядке. Скоро он получит разрешение на мою транспортировку отсюда домой.
– А разве для этого нужно какое-то разрешение? – прихлёбывая коньяк, спросил Эдуард.
– Конечно! Ведь это же Дикий космос. Сюда запрещено залетать. А после того как мы с Роалом попали в аварию, правила ужесточились. Теперь даже на посещение приграничной зоны нужно специальное разрешение. Но Совет Мудрых уже почти полностью одобрил план Роала по моему спасению. Остались некоторые формальности…
– А-а-а, – с усмешкой протянул Эдуард, – и у вас бюрократия. Так что ж твой Роал не ускорит процесс? Дал бы на лапу кому следует, глядишь, уже бы забрал свою ненаглядную жёнушку…
– Ты имеешь в виду взятку? У нас так не принято, – ответила Евгения, пожав плечами. – Есть законы и правила, установленные Советом Мудрых, они обязательны к исполнению. Но ты злишься, Эдик, я чувствую это.
– Ещё бы мне не злиться, когда моя законная жена целых три месяца твердит о каком-то муже, который собирается транспортировать её на другую планету! Женя, признайся, у тебя кто-то есть, а вся эта космическая чепуха только для того, чтобы прикрыть твой уход от меня. Ну! Кого ты себе завела? Кто он? – В запале муж схватил Евгению за руку.
– Ты делаешь мне больно! – воскликнула женщина, вырываясь от Эдуарда. – Ты сам начал этот разговор! Поверь, Эдик, если бы я хоть что-то помнила из своей прошлой жизни, когда мы встретились, я бы никогда не вышла за тебя замуж! – Она быстро прошла в дом, и вскоре муж услышал, как хлопнула дверь её мастерской...
Подписывайтесь, чтобы не пропустить!
Рассказ из книги "Специалист по мифологии". Полностью книга здесь и здесь