Собственноручное черновое письмо Императрицы Екатерины II к шведскому королю Густаву III (двоюродный брат)
(весна 1778 г., пер. с фр.)
Господин Александр родился 12 декабря 1777 года, следовательно, зимою. Как только он родился, я взяла его на руки и после того, как его вымыли, унесла господина Александра в другую комнату, где и положила его на большую подушку. Его обвернули очень легко, и я не допустила, чтобы его спеленали иначе, чем прилагаемая при сём кукла.
Когда это было сделано, то господина Александра положили в ту корзину, где кукла, чтобы женщины не имели никакого искушения его укачивать: эту корзинку поставили за ширмами, на канапе. Устроенный таким образом, господин Александр был передан генеральше Бенкендорф (Софья Ивановна); в кормилицы ему была поставлена жена садовника из Царского Села (здесь "не рыжая", Екатерина Алексеевна особенно отметила это в письме к Ивану Перфильевичу Елагину), и после крещения своего он был перенесен на половину его матери, в назначенную для него комнату.
Это обширная комната, посреди которой расположен на четырех столбах и прикреплен к потолку балдахин со спинкой и с занавесями вокруг до полу; балдахин и занавесы, под которыми поставлена кровать господина Александра, окружены балюстрадой, вышиной по локоть; постель кормилицы за спинкой балдахина. Комната обширна, для того чтобы воздух в ней был лучше; балдахин посреди комнаты, против окон, для того чтобы воздух мог обращаться свободнее вокруг балдахина и занавесок.
Балюстрада препятствует приближаться к постели ребенка многим особам зараз; скопление народа в комнате избегается и не зажигается более двух свечей, чтобы воздух вокруг него не был слишком душным; маленькая кровать господина Александра, так как он не знает ни люльки, ни укачивания, железная, без полога; он спит на кожаном матрасе, покрытом простыней, у него есть подушечка и очень легкое английское одеяло; всякие "оглушительные" заигрывания с ним избегаются, но в комнате всегда говорят громко, даже во время его сна.
Тщательно следят, чтобы термометр в его комнате не подымался никогда свыше 14° или 15° тепла. Каждый день, когда выметают в его комнате, зимою и летом, ребенка выносят в другую комнату, а в спальне его открывают окна для возобновления воздуха; когда комната согреется, господина Александра снова приносят в его комнату.
С самого рождения его приучили к ежедневному обмыванию в ванне, когда он здоров; сначала эта вода была теплая, теперь она холодная, принесенная только накануне. Он так любит это, что как только увидит воду, то просится войти в нее, и во время летних жаров его купали по два и по три раза в день в холодной ванне.
Как только воздух весною сделался сносным, то сняли чепчик с господина Александра и вынесли его на воздух; мало-помалу приучили его сидеть на траве и на земле безразлично, и даже спать тут несколько часов в тени, защищенный от солнца. В хорошую погоду его кладут на подушку и он отлично отдыхает таким образом.
Он не знает и не терпит на ножках чулок и на него не надевают ничего такого, что могло бы малейше стеснить его в какой-нибудь части тела. Когда ему минуло четыре месяца, то, чтобы его поменьше носили на руках, я дала ему ковер, величиною около четырех аршин, который расстилается в его комнате; тут одна или две женщины садятся на пол и кладут господина Александра на животик. И здесь-то он барахтается так, что весело смотреть: он становится на четвереньках; он пятится назад, когда не может ползти вперед.
Любимое платьице его, это очень коротенькая рубашечка и маленький, вязаный, очень широкий жилетик ; когда его выносят гулять, то сверх этого надевают на него легкое полотняное или тафтяное платьице. Он не знает простуды, он толст, велик и очень весел, не имеет еще ни одного зуба и не кричит почти никогда.