- Ну, здравствуй, родной дом...
Анна вошла в скрипучую калитку. Покосившийся забор местами вообще отсутствовал. Видно односельчане "позаимствовали" едва державшиеся доски на растопку. Во дворе всё запущенно, да и сам домик выглядел уныло, мрачно. Слишком старенький дом, больше похож на какую-то начавшую разрушаться старую лачугу.
Анна открыла дверь, вошла внутрь. Затхлый запах сырости, запустения. Вон опять кусок штукатурки с потолка отвалился. Кругом сыро, неуютно.
Старушка поставила свою сумку на скамейку у входа, открыла настежь двери и окна - пусть этот запах немного выветрится. Сейчас надо печку протопить, подсушить в доме.
Сердце сжимается от тоски и боли - не поднять ей самой дом, ни починить, ни исправить... Да и нечего уже чинить. Дом этот строили ещё её родители. Потом она со своей семьёй жила здесь. И счастливо ведь жили...
Пусть небольшой, но чистенький и уютный домик был полон детского смеха, полон любви, заботы. Чисто выбеленные стены и потолки, пол блестел от чистоты. Кругом чистые занавесочки, скатерти, салфеточки. Всегда запах свежеприготовленной еды, вкусной выпечки, полевых трав и цветов.
Трудно было, работы в деревне всегда невпроворот, да и своё хозяйство было. Но ведь успевали всё, и радовались жизни. Даже веселились, находили время отдыхать, детей растили.
Двое младших детей у Анны умерли, близняшки были. Совсем маленькими были, когда заболели. Думали простуда. И фельдшерица лечила их от простуды, уж потом в город отправили, когда им совсем худо стало. Там тоже вначале решили, что простуда была, а теперь уж воспаление началось. Уж только когда один умер, смогли поставить правильный диагноз. Второго тоже спасать было уже поздно...
Вот и остался у них с мужем единственный сыночек Илья. Берегли его, боялись, чтобы и с ним беды не приключилось. Но особо и не баловали, к труду приучали, по дому помогать, за скотиной ухаживать - это всё он знал с детства. И старших почитать учили с детства. Когда бабушку, маму отца, к себе забрали, та строго воспитывала внука, а он знал, что нельзя перечить старшим, что должен во всём помогать, уважать.
Но потом не стало бабушки, сын учиться в город уехал, потом и отца не стало. Осталась Анна одна в своём доме. Помогала сыну, привозила домашние продукты, деньги, что удалось скопить.
Время шло. Сын женился. Плохо жили с женой. Уехала она от него, запретила общаться с дочерью. Потом ещё дважды женился, тоже всё что-то у него не получалось нормальной семейной жизни.
Теперь вот живёт с Юлей, у неё двое своих детей, младший сын совместный. Квартира большая, работа у обоих хорошая, машина есть, в квартире всё обустроено. Хорошо живут.
А вот Анна вместе со своим домом состариться успели за это время. Да и от самой деревни осталось домов 12, где ещё доживают свой век одинокие старики. Трудно им теперь одним выживать, а уж о состоянии их старых "завалюх" и говорить нечего.
Анна просила много раз сына помочь, хоть немного починить крышу, чтобы не текла вода с потолка. С дровами помочь просила - очень тяжело зимой, холодно. Дует во все щели, а протопить нечем. Собирает Анна сухие ветки, щепки, палки или доски, которые ещё не успели прибрать односельчане, из опустевших домой старую мебель на дрова собирают, все деревяшки, которые можно сжечь.
Но сын ругается, говорит, что здесь давно латать нечего, дом ни сегодня завтра совсем развалится. Здесь просто так не отремонтируешь, надо серьёзные деньги вкладывать, а у него нет таких денег. Здесь вообще надо не ремонтировать, а новый дом ставить. У него такой возможности нет. Да и вообще они с Юлей копят деньги, чтобы свозить детей на море. Пусть лучше мать к ним переезжает. Поместятся. Мать пенсию получает, так что будет не в тягость. Он поговорил с Юлей, она не против.
Вот и привёз Илья мать к себе. Но только сразу почувствовала Анна, что не нужна она тут никому, всем мешает. Она лишний раз на глаза никому старается не попадать. Пока дома никого нет, она и порядок наведёт, и обед наготовит. Юля сразу сказала, что мать должна помогать по дому, а уж тем более себя сама должна обслуживать. Она прислугой быть не собирается. Вот Анна и делала всё по дому. А всё равно всё ни так... То что-то поставила не туда, то что-то взяла без спросу, по ни так положила, то не то приготовила, то свои вещи на виду оставила.
А дети вообще её и за человека не считают, называют "старухой". Стыдятся её, говорят, что теперь и друзей стыдно в гости позвать. Она при них вообще старается из своей комнатушки не выходить.
Ей и поговорить с кем-то хочется, но никто с нею не разговаривает. Телевизор сидят смотрят, а она из комнатки выйти боится. Пробовала с сыном поговорить, а и ему нет дела до матери, и самому не нравится, что мать нарушила их обычную жизнь. Ворчит на неё, мол, чем ты недовольна? Мы и так согласились в чём-то себя ущемить, всё для тебя делаем, а ты ещё и не довольна? И Юлю с детьми не трогай, сама подумай - ты для них чужой человек, а они согласились принять тебя, терпят. Ну и ты как-то старайся найти с ними общий язык. Не надо пытаться поссорить его с семьёй.
Еле-еле дождалась Анна весны. Твёрдо решила, как морозы закончатся - вернётся домой. Уж лучше одной жить, чем вот так. Сил нет, нездоровится ей давно, последнее время вообще часто совсем худо становится, а помощи попросить не у кого. Внизу прямо в их доме аптека есть, вот там Анна набрала себе разных лекарств, вот и пьёт их теперь потихоньку, чтобы хоть немного полегче было.
А вот теперь весна, она и вернулась домой. Никто её не уговаривал остаться, все даже обрадовались, сказали, мол, решай сама, может и правда так будет лучше. Вот к осени Илья постарается помочь с дровами, пусть за лето подсоберёт денег, он попробует заказать машину дров. Сын довёз мать до автовокзала, а дальше она сама автобусом до соседнего села доехала, а там пешком 5 километров до родной деревушки по бездорожью с сумкой с вещами и опираясь на палочку...
И вот теперь Анна снова у себя дома...
Устала она с дороги, да и что-то голова опять кружится, сердце давит. А уж про ноги и спину и говорить нечего. Но надо пойти подсобирать веток и палок, чтобы протопить промёрзший дом.
Она вышла, прямо во дворе набрала немного веток, упавших с деревьев, с кустов сухие ветки обломала, нашла несколько деревяшек возле старого сарая, старый стул в сарае разломала, пару досок от забора разломила. Затопила печь.
- Анна? Ты что ль вернулась?
- А кто же ещё?
В открытую дверь вошла Степанида, такая же одинокая старушка.
- Ну что, нагостилась? Ну ладно, ладно - ничего не рассказывай, не расстраивайся... И так всё понимаю...
Стеша осмотрелась.
- Ой, Нюра, как же ты здесь жить-то будешь? Вон потолок-то совсем провис, штукатурка валится. Не дай Бог обрушится, завалит тебя здесь. Ладно сразу конец, а как инвалидом станешь?
У меня ведь вот так потолок рухнул, ладно рядом с кроватью, меня не зацепило. Так я сейчас у Егора живу. У него-то дом куда крепче наших, он ведь раньше следил за ним, да и не такой он у него старый, как наши. Егор-то наш недавно чуть вообще не помер. Ты не слышала? Витька-то его погиб. Сообщили, что разбился на машине насмерть. А Егор как узнал, так и свалился. Две недели пролежал в беспамятстве, мы уж и не верили, что оклемается... Он и на похоронах поэтому не был... Потом потихоньку стал в себя приходить. Мы с Клавкой от него не отходили, травами поили, с ложки кашей насильно кормили. Теперь вот отошёл немного, правда совсем ещё слабый. Плачет часто, что даже не знает где сын похоронен, хочется съездить ему на могилку, да куда там... Он и по дому с трудом ходит. Ноги теперь совсем слабые.
Вот я у него и осталась, он сам предложил. Одному не прожить, а вместе легче. Опять же на один дом дров меньше надо, чем два-то протапливать. Ты вот что - перебирайся к нам. Втроём нам ещё легче будет. Егор хоть ходит плохо, но руками вполне может ещё что-то делать. Дом ещё пригодный для жилья. Автолавка придёт, круп, продуктов наберём. Один захворает - двое других помогут, поддержат. Ты подумай, Нюра. Правда - давай к нам. Мы с тобой будем дрова собирать, Егор нам печь натопит, мы с тобой каши наварим, чаёвничать все вместе будем. Вот и веселее будет.
Анна грустно улыбается.
- Спасибо, Стеша. Я подумаю. Наверное ты права, так и правда всем нам легче будет. Только не сейчас. Устала я очень. Вот протоплю сейчас, позакрываю окна и двери - подсушу немного дом. Отдохну с дороги. Потом уж соберу вещи. А вечером или уж завтра к вам приду. Если Егор не против и меня приютить - то я согласна.
Степанида ушла. Анна ещё немного посидела. Закрыла окна и дверь, вскипятила чайник, подложила в печку ещё "дров", пусть хоть немного потеплее в доме станет. Выпила горячего чаю, чтобы лучше согреться. Надо бы прибрать немного, штукатурку с пола вымести, пыль хоть немного смахнуть, но нет сил уже сегодня. Плохо чувствует себя Анна, да и дорога её совсем измотала. Ничего не в силах делать, единственное желание - прилечь. Уже поздно, пора отдыхать. А вот завтра надо и правда сходить с Егору.
Анна вынула из сумки, что брала с собою в город, фотографии. На одной они с мужем молодые и все их детки рядом. Все счастливые, красивые. На другой нынешняя семья сына, тоже радостно улыбаются, глядя на Анну с фотографии.
Старушка прилегла на отсыревшую промёрзшую постель, укуталась одеялом. Фотографии так и прижимает к груди.
Слёзы сами бегут по щекам. Так больно, так тяжело...
А губы упорно шепчут слова молитвы, просят у Бога добра и милости для всех их. Только бы уберёг их Господь от всякой напасти, пусть они все будут здоровыми и счастливыми, чтобы все беды обошли их стороной. Пусть хранит их Господь.
Анна и не заметила, как задремала, прижимая эти снимки к своей груди, проснулась от резкой боли в сердце.
Может и звала она родных на помощь, не известно. Всё равно никто не слышал её. Некому было услышать...
ИВ
Советую прочитать: