Вчера вечером в ходе дискуссии молодых ученых с президентом прозвучала формула счастливой жизни. Немножко иная, не про отдых, а про радость труда. Речь об увлеченности своим делом до такой степени, что человек не хочет уходить с работы. В данном случае так про себя говорил ученый-физик - настолько ему интересно. Но я с грустью подумала, что таких людей сейчас трудно встретить. А вот на Форуме будущих технологий – да, и их горению можно позавидовать. Но сейчас это нетипичное явление.
Сергей Михеев: «Дома жена, дети. Я лучше на работе» (смеется).
Нет, там человек говорил о том, что он так занят и увлечен - ему интересно.
Сергей Михеев: Если серьезно, то это здорово, когда работа вас увлекает настолько, что становится делом жизни, и вы получаете от этого радость. Вы пользу приносите и утром с удовольствием идете с работы! Была такая присказка: «Счастье - это когда утром ты с радостью идешь на работу, а вечером с радостью идешь домой». Вот это счастье, когда утром тебе хочется идти на работу, а вечером с работы хочется идти домой. Очень всё просто, ёмко и понятно. Из работы тоже можно сделать полусумасшедший культ и «сгореть» там окончательно. Поэтому хорошо, чтобы всё было гармонично.
Согласен с тем, что такая постановка вопроса не является традиционной для современной гедонистской, потребительской субкультуры, в рамках которой надо как можно меньше работать и как можно больше отдыхать, получать разные удовольствия, развлекаться. Некоторые начинают в качестве оправдания говорить о саморазвитии, но, если покопаться и разложить на детали, окажется, что саморазвитие – это чаще всего пустота, разговоры обо всём и ни о чем. Поэтому: а. культ труда как того, что полезно и приносит радость, - мне кажется, это очень здорово; б. если конкретно про ученых. У нас есть очень серьезная потребность в развитии собственной фундаментальной и прикладной науки. Той, которая потом выходит на производство - то, что достаточно долго находилось в загнанном состоянии. Здесь одна из главных проблем – это концептуальный к ней подход, который базируется исключительно на одном показателе: приносит это сейчас прибыль или не приносит. Он науку убивает. Это первое.
Вторая проблема: абсолютная вторичность всей системы научного знания, которая была навязана в 1990-е годы системой идентификации ученых через публикации в иностранных научных журналах. Все эти Индексы Хирша, всякие Скопусы и прочее. Если не публикуетесь в иностранном журнале – Вы не ученый. Первое: эта вторичность, внутренняя несуверенность очень серьезно тормозила нашу науку. Второе: делала её зависимой от разрешения иностранцев. Потому что все эти журналы иностранные и брали далеко не все публикации, в том числе по политическим соображениям. Третье: касается гуманитарных наук. Мы часто сетуем на то, что «на гуманитарных факультетах много лет подряд культивируются антигосударственная установка, прозападное мышление». А это было связано с практическими вещами. Невозможно было получить признание как ученого, если ты не публиковался в иностранных журналах. А иностранные журналы никакие прогосударственные статьи брать не будут и никогда не брали. Ты можешь попасть в иностранные журналы, только если написал что-нибудь про демократию, ужасы тоталитаризма, «замечательные достижения» западной культуры. Тогда как гуманитарий ты мог попасть туда и получал справочку, что ты, действительно, ученый.
Это нанесло очень серьезный ущерб нашей гуманитарной науке. Она очень быстро «скурвилась». Потому что эта система грантов, которые даются только за определенную позицию; система признания научного знания, которое дается только в случае публикации в иностранных журналах – она привела к тотальному засилью прозападной точки зрения. Иногда люди это делали не потому, что они так думают, а просто потому, что это выгодно. Эти вещи должны быть устранены.