Со стороны кажется, что это произошло само собой.
Но в действительности — это результат череды
взаимосвязанных событий в жизни многих людей.
Твой Путь предначертан Судьбой!
С освобождением Курской области связано важнейшее сражение в Великой Отечественной войне и величайшее танковое сражение в истории - это Курская битва, или битва на Курской дуге (Курск-Белгород-Орёл). Она началась 5 июля 1943 года немецкой наступательной операцией «Цитадель». Для обороны Красная Армия построила траншеи и окопы протяженностью в пять тысяч километров, собрала в один кулак силы Центрального и Воронежского фронтов — более 1,3 млн человек.
Оборонительный этап битвы продолжался 7 суток, вражеское наступление Красной Армией было полностью остановлено. Немцы в это время бросают в наступление бронетанковые силы, и 12 июля происходит крупнейшее танковым сражением под Прохоровкой. В общей сложности битва на Курской дуге длилось почти 50 суток. Датой её окончания считается 23 августа.
Полк, в котором служил Афанасий, принимал участие в Курской битве в составе Центрального фронта, но уже без него. Его фронтовая дорожка обошла стороной родные края. Зимой 1943 года Красная Армия, используя достигнутую невероятными усилиями победу под Сталинградом, перешла в наступление на всём протяжении советско-германского фронта. На севере, в результате операций «Искра» и «Полярная звезда» была прорвана блокада Ленинграда. На юге началось освобождение Кавказа. Недавно образованный Центральный фронт (бывший Донской) с 5 февраля по 2 марта громил 2-ю танковую армию немцев в направлении Орла. Поспешность в этой операции диктовалась обстановкой, сложившейся южнее, в районе Харькова. Немецкое командование готовило там крупное контрнаступление, рассчитывая окружить глубоко вклинившиеся в их оборону Воронежский и Юго-Западный фронты. Чтобы это предотвратить, Центральному фронту необходимо было выровнять линию освобождением Орла.
Но февраль 1943 года выдался настолько вьюжным и снежным, что в условиях сильных заносов сбился весь график движения поездов к фронту, на дорогах застревали даже танки, не говоря уже о машинах. Основная тяжесть начала наступления на Орёл вновь легла на пехотные части. В одной из них служил связистом Афанасий. Во время боя командир батальона отправил его соединить обрыв связи. Он выполнил приказ, но когда вернулся на КП (командный пункт), то не успел даже присесть, как новый обрыв, - немец долбил из миномётов передний край их батальона уже 30 минут. Афанасий вновь пополз по проводу, нашёл и соединил обрыв, а на обратном пути его накрыло миной. Был тяжело ранен в ногу несколькими осколками. Его быстро обнаружили, перебинтовали ногу и отправили в медсанчасть, оттуда эвакуировали в Москву. Но все московские госпитали в этот момент были переполнены. Было решено всех, кто в состоянии продержаться без операции ещё сутки, отправить скорым эшелоном в Казань. Загрузили в столыпинские теплушки до отказа, но ночью мороз усилился и раненую ногу Афанасий отморозил. В казанском госпитале были вынуждены ампутировать ногу выше колена.
Афанасий шёл на поправку медленно, ещё медленнее учился заново ходить - с одним костылём и деревянным протезом. После выздоровления его комиссовали, но так как в родной Курской области шли ожесточённые бои, Афанасия временно направили работать на один из казанских заводов в складское хозяйство, учитывая, что он был грамотный и примерно с похожим опытом. Там он познакомился сМарией Павловной, которая стала его второй женой (04.08.1906г.р.-16.10.1999г). Она тоже чуть прихрамывала на одну ногу. В начале 1945 года они сошлись и стали жить вместе. В марте 1946 года у них родился сын Слава (Вячеслав Бирюков (04.03.1946г.р.-02.09.2019г), жил в Казани на ул.Карбышева).
Афанасий много и часто рассказывал Марии о своих родных местах, о своих братьях и детях, мечтал вернуться, и в конце 1946 года уговорил её ехать на свою родину. Они уволились с завода, съехали с общежития и поехали с грудным Славой в далёкое Пересветово. Афанасий полагал, что село прокормит лучше, чем город. Мария ждала второго ребёнка.
Всё время проживания в Казани Афанасий переписывался с семьёй, знал и про арест дочери, и про тяжёлую болезнь Пелагеи после избиения её мадьярами, знал и про её выздоровление, и про работу Маши, Лизы и Ивана. Перед тем, как сойтись с Марией, в феврале 1945 года он в письме известил Пелагею о своём намерении, просил простить его и дать на это разрешение. Пелагея не стала противиться и разрешение дала. Их дружеские отношения и переписка сохранились и дальше.
Много и часто отцу писал о себе Иван. Как освободили в августе 1943 года село, Иван сразу стал восстанавливать с дядей Степаном сельскохозяйственные механизмы: плуги, бороны, сеялки, телеги и сани. Председатель колхоза Ефроксинья выпросила в районе несколько лошадей, коров и овец. Иван крутился между лошадьми и механизмами. В школу в 9 класс в сентябре не пошёл, стал полноправным работником колхоза. С большой гордостью он писал отцу, что милиция села вменила ему в обязанность возить в Конышёвку пойманных дезертиров, бывших полицаев и немцев окруженцев. Иван честно писал, что боялся этих свирепых предателей, но всё обходилось, все поездки заканчивались благополучно и он сдавал их под расписку в районный отдел милиции. Несколько раз заезжал в Исполком, расспрашивал о Роме Жукове, но там были новые люди и никто о нём ничего не знал.
* * *
В село приехали к вечеру. Когда Афанасий зашёл в свой дом, его встретила жена Пелагея, за столом ждали ужина дети — Маша, Лиза, Иван, Шура. На улице в телеге сидела Мария с восьмимесячным сыном Славой. Пелагея и дети из письма знали о скором приезде отца.
- Прости, Афанасий, но один раз я уже ушла из родного дома и из твоей жизни. Сама не верю, что осталась жива после этого. Второй раз я из дома никуда не пойду. Проходите, повечеряйте с нами, чем бог послал, и уходи. Твою тётку Клаву я предупредила, она ждёт.
Афанасий с новой семьёй направился в Старую Белицу к своей тётке, одинокой сестре отца, ещё не старой женщине. Устроился работать управляющим на колхозную конюшню, братья помогли. Три родных брата вернулись с фронта живыми, занимали должности в колхозе: один завхозом, второй бригадиром, самый младший работал на его месте — председателем Сельсовета.
Так прошла зима. Дети часто приходили к отцу, помогали Марии, она сидела дома со Славой и новорождённым сыном Николаем. Как-то весной 1947г в выходной день Афанасий лежал на печке, ныли от нагрузки и погоды ноги. Мария что-то шила для детей. Тётка Клава управлялась у печи с едой. Ноги от целебного тепла печи прошли, и Афанасию вдруг показалось, что жить так хорошо, что весна принесёт улучшения в дела и в семью, что жизнь у них впереди будет такая же замечательная, как до войны. Он посмотрел на тётку, на Марию, спящих детей и сказал:
- Тётя Клава! Как хорошо жить-то на свете!
Её ответ ударил его молотом по голове:
- Конечно, хорошо тебе жить, лёжа на чужой печи.
Афанасий побагровел, соскочил с печки и выбежал из избы. Через час вернулся с телегой и возчиком из конюшни, загрузил невеликий свой скарб, Марию с детьми, поклонился в ноги тётке и уехал на станцию. С первым же поездом они направились обратно в Казань.
Иван видел, как отец в бешенстве запрягает лошадь и что-то говорит пожилому конюху. Он поспешил узнать.
- Батя! Куда направился? Что-то случилось?
- А то и случилось, сын, что тётке Клаве не по душе наше у неё проживание. А я не привык быть людям в тягость. Бог ей судья. Поеду обратно в Казань. И вы меня простите, ежели что не так.
- Батя! Может не стоит так с горяча рубить-то? Родина — она завсегда лучше чужбины. И мы тут рядом с тобой.
Отец посмотрел удовлетворённо на сына.
- Ты верно всё говоришь, Ванька. Совсем взрослый стал. В армию в этом году уже должны забрать.
- На следующий год заберут. Председатель колхоза вымолила у военкома отсрочку для меня на год, ценный кадр я в механизации.
- Что верно, то верно. Молодец. А мне надо уезжать, Ванька. Жизнь показывает, что надо. Прощай. Свидимся ещё.
Отец с возницей тронулись в телеге, а Иван ещё долго стоял и думал: «Как это жизнь может делать такие выкрутасы, что родной отец с другой семьёй уезжает добровольно от них из родного села?» Не найдя ответа, в душе у него стало нехорошо, он вскочил на лошадь и верхом бросился к матери. В выходной день кроме него все были дома.
- Мама! Батя уезжает обратно в Казань. Тётка Клава его турнула.
Пелагея в первое мгновение удивилась такой неожиданной новости, но потом быстро пришла в себя. Сёстры переглянулись и промолчали.
- Ты, Ванька, не кричи. Тётка Клава всё верно сделала. В селе - все люди на виду. А он со второй семьёй приехал. Неправильно это. Пусть едут с Богом! У него теперь другая жизнь. На вот, верхом быстро его догонишь, отдай последнее письмо от Нюры. Хоть он его и читал, но тут и адрес есть, и обращается она к нему с просьбой хлопотать о реабилитации, и Рому этого поискать. Он, когда читал, то обещал, вот и пусть это письмо у него будет. В городе много грамотных людей, подскажут.
Мать увидела, как Ванька полез за своей заначкой, копил на что-то. Поняла и быстро накидала в узелок еды, бутылку молока.
- На вот ещё еды им на дорожку передай. Да скажи, что мы желаем им доброго пути. Храни их Бог!
* * *
Дорога с двумя малыми детьми была трудной, время тянулось медленно, а поезд, казалось, совсем еле плёлся. Наконец, слезли с поезда в Казани, разместились на вокзале. Афанасий сказал Марии:
- Сиди здесь, и никуда не уходи. Сиди сколько придётся, день, три, неделю сиди, я обязательно за вами приду. Деньги я тебе оставил, не жалей, ешьте. И ждите.
Через пять дней Афанасий приехал на машине, погрузил семью и вещи. В кабину посадил Марию с грудным Николаем, сам с сыном Славой разместился на вещах в кузове. Машина быстро доехала до улицы Зои Космодемьянской-12, там в коммуналке Афанасию дали маленькую комнатку. За эти пять дней он вытребовал в военкомате, как инвалид и орденоносец войны, комнатку и восстановление на заводе, где они работали с Марией. В военкомате сначала его отбрили, он ночевал на крыльце военкомата три дня, и когда военком понял, что этот инвалид умрёт здесь, но не уйдёт, то сделал всё возможное, чтобы помочь ему.
Так начался новый этап жизни Афанасия Бирюкова.
