Опять не могу заснуть. Пытаюсь занять удобную позу – ворочаюсь с боку на бок. Всё равно не спится. И так каждый день, вернее – каждую ночь. Врач посоветовал считать до миллиона. Не помогает – ночь заканчивается раньше, чем наступает миллион.
Воспоминания. Спутники бессонницы. Они разные. Плохие стараюсь гнать подальше. В самые тёмные уголки памяти. С хорошими мыслями (с легкой душой) засыпать приятно. Но у меня ничего не получается.
Проводница по вагону носит крепкий чай,
За окошком проплывает незнакомый край.
У меня бессонница,
Поезд встанет - тронется,
Ах, какая все ж отрава этот крепкий чай.
Наконец нашёл палочку-выручалочку. Называется она «Лекция для сна» (есть на You Tube такой ресурс). Мне лично помогают лекции про космос. Засыпаю почти сразу, а утром думаю: наверное, интересная лекция была, жаль, что проспал. Но такой способ борьбы с бессонницей имеет отрицательный побочный эффект. К нему быстро привыкаешь, как к снотворному или наркотику. Постоянно нужны новые дозы. Я уже проспал все космические лекции. Я уже почти астрофизик. В бесконечной Вселенной уже нет новых тем для меня. Бессонница – страшная сила.
За окошком проплывает незнакомый край.
Куда поезд нас уносит – в омут или в рай?
У меня душа болит –
Что же будет там в дали?
И зачем ты мне сказала, милый мой, прощай.
Помню, как я любил спать (кемарить – так мы тогда выражались) на лекциях в институте. Профессор что-то там бубнит, а ты глубокомысленно подпираешь рукой голову и спишь «с учёным видом знатока». В то время (ах, какое было время) я восстанавливал на лекциях силы после бурно проведённой ночи.
На первом курсе рядом со мной сидела совсем молоденькая девушка – вчерашняя десятиклассница. Я не помню, как её звали. Рядом мы оказались случайно. Она внимательно слушала преподавателей, всё аккуратно записывала. Она была деревенской. Точнее – из какого-то далёкого районного центра. Может быть, она поезд впервые увидела, когда поехала поступать в институт. Хорошая была девушка – ещё не испорченная городской жизнью.
Так вот, сплю я на лекции и сквозь сон слышу, что профессор что-то сказал по поводу обрезания. Я насторожился, а моя юная неиспорченная соседка толкнула меня локтем и спросила, что такое «обрезание». Я уклончиво пробурчал в ответ, что это медицинский термин, который не имеет к нашей будущей профессии никакого отношения. Но девочка оказалась упорной. Она довольно громко обратилась к другой девочке, которая сидела сзади неё – что такое «обрезание»? Та, другая девочка, видимо уже испорченная городской жизнью, что-то долго шептала «моей» неиспорченной девочке, после чего моя неиспорченная покраснела и осуждающе посмотрела на меня. Я почему-то стал оправдываться и сказал, что у меня всё нормально. Она покраснела ещё больше и назвала меня дураком. На следующей лекции она пересела от меня подальше. Мы с ней больше никогда не разговаривали. О сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух…
Ах, какая все ж отрава этот крепкий чай.
Был счастливым и коротким наш прощальный май.
Затерялся след в ночи,
Догорают две свечи.
И зачем тебе сказал я, милая, прощай.