На этот пост меня вдохновила Жанна Луиза Кальман, французская долгожительница, скончавшаяся в 1997 году в возрасте 122 лет. «Мадам Кальман никогда не была сторонницей здорового образа жизни, курила на протяжении 95 лет, бросив эту вредную привычку лишь в возрасте 117 лет, когда она почти потеряла зрение и не могла самостоятельно себе прикуривать сигарету. Просить других, по словам Кальман, ей было неудобно. Она регулярно употребляла вино и каждую неделю съедала килограмм шоколада. На все вопросы о своем долголетии, Кальман отвечала: "Если вы с чем-то не можете ничего поделать, не переживайте из-за этого".
Помимо курения, шоколада и вина, мадам Кальман употребляла в пищу много фруктов и оливкового масла. Также она, до 100 лет играла в теннис и каталась на велосипеде.
Вместо походов в гости женщина предпочитала прогулки на природе».
Да, и еще: она происходила из богатой семьи и никогда не работала.
Это история о женщине, которую я не смогла бы себе даже придумать. О женщине, которая прожила долгую и очень своеобразную (по моему мнению) жизнь, которой я не смогла бы стать, даже захотев это сделать. Так как любого человека мы понимаем исключительно своей внутренней шкалой ценностей, то мы с ней не совпали с самого начала. Страной, происхождением (ее богатая семья и мои крестьянские родители), течением жизни – мне всегда хотелось что-то делать и менять плохое на хорошее в альтернативу ее спокойной и размеренной жизни. Как я уже писала, в своих поступках мы в самом начале жизни опираемся на посыл, данный нам в семье – вольно или невольно копируя поведение родителей. Последние месяцы моя мама проживала с деменцией, но и даже в этом сумеречном состоянии с неправильно работающим мозгом, она стремилась к созиданию и труду, все рвалась в совхоз «Металлист» на заработки, чтобы нас с братом не обременять. Приходилось придумывать причины: что уехал директор совхоза и просил прийти позже, что ее могут не взять на работу, потому что ей много лет – она этого не понимала, сломанная структура нейронов мозга не давала правильных ответов и сигналов. Потом в ход пошло то, что еще холодно и в совхозе ничего не сажают, что мы повезем ее туда позже. До сих пор на моей двери висит объявление, написанное для мамы большими печатными буквами: ВЫХОДИТЬ НЕЛЬЗЯ. Брат рассказал, что мама «уезжала» так от него ко мне и в Украине, а когда он ушел ненадолго за продуктами, сломала о дверь свою металлическую палку.
Моя красивая и вовсе не французская трудолюбивая мамуля всю свою жизнь работала: в поселке Кутейниково, где родилась и выросла, в Херсоне с шестнадцати лет на фабрике одновременно с учебой в техникуме, потом до самой пенсии на комбинате хлебопродуктов в Донецке, который называли Мелькомбинат. Поэтому ко мне вместе с ней пришло понимание жизни, что она – это труд, а не созерцание, действие, а не бездействие. Так я жила и живу по сей день. Поэтому с Жанной Кальман нас ничего не объединяет. И осуждать ее за то, что она не как я – смешно. Наша жизнь – это так все по-разному, что есть место всему придуманному. Если ей было так хорошо и получалось, так почему же нет? Лично я бы заскучала. Поэтому и живу в созидании, в беспокойном поиске новых свершений. Чего Жанне было вовсе не нужно. Я задумалась на минуту: имей я такую платформу семьи и состоятельности, смогла бы жить как она – и ответила себе, что вряд ли. Родившись по зодиакальному гороскопу львом, я чрезвычайно энергично проживаю, бегая по саванне жизни, ища возможность новых заработков и ощущений, созидая одни проекты и придумывая параллельно другие. И все это безостановочно, что несомненно утомительно. Возможно, что в описании линии жизни старейшей француженки много больше всего, и не все есть на самом деле. Ее философия, что не нужно переживать из-за невозможности изменить ситуацию, очень весома и абсолютно правильна. Мадам Жанна прожила долгую жизнь именно потому, что принимала окружающую действительность такой, как она есть, не вступая в конфликт ни с чем. И у нее этому можно только поучиться. Да и вообще – что о ней, живущей во Франции в те годы можно знать наверняка: тогда женский труд не был облегчен современными приспособлениями и забирал все время. Моя бабушка Анисья Павловна тоже ни дня не работала, но жизнь в селе с мужем и тремя мальчиками не предполагала времени на заработки. Так и у Жанны Кальман – ей было чем заняться. И ее течение жизни во Франции начала века наверняка было непростым. А автор статьи о ней просто прошелся поверхностно, поймав пару-тройку моментов, поэтому и получилась она – такая себе сибаритка и гедонистка. Думаю, на самом деле все было немного иначе, а вот с наступлением старости мадам Кальман могла себе позволить все, что хотела бы себе позволить и я, став дамой в возрасте. Но «лет до ста расти мне до старости», и покой только снится. В моем личном жизненном плане – еще много путешествий и заметок, недвижимость в большой России (уже детям, не себе), ну и все такое прочее, что периодически вмещается в мою голову. Утро обычно распахивает свои объятья и вдыхает в меня новое. И так каждый день.
Поэтому загадывать мирно текущую жизнь – правда без сигарет и тенниса, но с велосипедом и шоколадом – тут мы с мадам совпали – я не тороплюсь, спотыкаясь о невыполненные планы бытия до наступления старости. Если бы после окончания жизни я бы встретилась с ней там у создателя, мне точно было бы о чем с ней поговорить.
PS Глядя на ее последние фото можно задуматься - такое ли большое счастье дожить да преклонного возраста. Моя бабушка Анисья Павловна умерла в 91 год, и я помню ее слова о том, что жить в таком возрасте - тяжело. В основном из за того, что не можешь сделать привычных вещей обычным способом. Мне кажется, что небольшой но существенный личный пенсионный фонд может решить и эту проблему.
