В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова слову «история» дано несколько определений: «действительность в ее развитии, движении», «наука о развитии общества и природы», «прошлое, сохраняющееся в памяти человечества». В «Энциклопедическом словаре» товарищества «Бр. А. и И. Гранат и К °» (издания 1901 г.) читаем, что слово «история» происходит от греческого «расследовать» и означает «установление и объяснение фактов прошлого», а «в более специальном смысле история есть наука, устанавливающая факты развития человеческого общества, начиная от их возникновения».
Строго научное определение истории дается в «Философской энциклопедии», а именно: «История применительно к обществу обозначает:
1) реальный процесс развития общества в целом, а также отдельных стран, народов или сторон общественной жизни;
2) науку, изучающую этот процесс во всей его конкретности и многообразии...
Для понимания истории как процесса необходимо прежде всего определить сущность исторического развития, его закономерности, соотношение различных сторон и элементов общественной жизни, диалектику общего, особенного и единичного».
«Колумб русской истории» (по выражению А. С. Пушкина) Н. М. Карамзин писал: «История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста... представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся...» 1.
Известный писатель Лион Фейхтвангер в послесловии к роману «Лисы в винограднике» отметил, что «писатель, который... работает над серьезным историческим романом... ищет в истории не пепел, а пламя. Он хочет заставить себя и читателя через прошлое яснее увидеть настоящее» 2.
Определяя практическую цель изучения отечественной истории, крупнейший русский историк второй половины XIX — начала XX в. В. О. Ключевский писал «История народа, научно воспроизведенная, становится приходо-расходной его книгой, по которой подсчитываются недочеты и передержки его прошлого. Прямое дело ближайшего будущего — сократить передержки и пополнить недоимки, восстановить равновесие народных задач и средств. Здесь историческое изучение своими конечными выводами подходит вплоть к практическим потребностям текущей минуты...» 3
История — одна из древнейших наук, но вся домарксистская философия истории так и не вышла из плена идеалистического понимания общественной жизни. Подлинный переворот во взглядах на историю общества произвели К. Маркс и Ф. Энгельс, открывшие исторический материализм, который сделал науку об обществе такой же точной, как и многие другие науки о природе и человеке.
Суть материалистического понимания истории заключается в том, что развитие способа производства материальных благ признается главной силой, которая определяет всю общественную жизнь людей и обусловливает переход одного общественного строя в другой. С развитием производительных сил общества изменяются и производственные отношения, т е. социально-экономические порядки. В зависимости от существующего способа производства материальных благ складываются и определенный характер всего общественного строя, его политических учреждений, и образ мыслей людей, их взгляды, идеи, теории. Общественное бытие определяет общественное сознание: политические, правовые, художественные взгляды, философия, религия и все другие идеологические формы меняются с изменением экономического базиса. Однако исторический материализм не только не сводит влияние идей к нулю, а напротив, подчеркивает их огромную роль. Возникнув и овладев массами, идеи сами становятся материальной силой, задерживая или двигая вперед развитие общества.
Взгляд на роль народных масс и личности в истории является одним из наиболее принципиальных и, по нашему мнению, особенно интересных вопросов философии и социологии. Домарксистская и современная буржуазная социология решают его двояко: либо сводят историю к сознательной деятельности «великих личностей» (полководцев, царей и пр.) и не видят в истории никакой закономерности, либо умаляют значение деятельности людей, рассматривая человека орудием слепой необходимости, божественной воли, неведомой судьбы.
В первом случае история рассматривается волюнтаристски, как область, где все творится по желанию и произволу «критически мыслящих» интеллигентов, или героев. Г. В. Плеханов беспощадно обличал отвратительное самомнение «критически мыслящей» немецкой «интеллигенции» 40-х годов прошлого столетия и их более поздних российских сторонников. Он писал: «Раз вообразив себя главным архитектором, Демиургом истории, «критически мыслящий» человек тем самым выделяет себя и себе подобных в особую, высшую разновидность человеческого рода. Этой высшей разновидности противостоит чуждая критической мысли масса, способная лишь играть роль глины в творческих руках «критически мыслящих» личностей,— «героям» противостоит «толпа». Как ни любит герой толпу, как ни полон он сочувствия к ее вековым нуждам, к ее беспрерывным страданиям, он не может не смотреть на нее сверху вниз, не может не сознавать, что все дело в нем, в герое, между тем как толпа есть чуждая всякого творческого элемента масса, что-то вроде огромного количества нулей, получающих благотворное значение только в том случае, когда во главе их снисходительно становится добрая, «критически мыслящая» единица» 4.
Во втором случае история принимает фатальный характер: в ней все предопределено и совершается помимо деятельности людей. Такой взгляд на историю ярко отразил немецкий поэт и политический деятель Георг Бюхнер, автор известной в свое время трагедии «Смерть Дантона». В 1833 г. он писал: «Я изучил историю революции. Я чувствовал себя как бы раздавленным ужасным фатализмом истории. Я вижу в человеческой природе отвратительную заурядность, в человеческих же отношениях — непреодолимую силу, принадлежащую всем вообще и никому в частности. Отдельная личность есть лишь пена на поверхности воды, величие — лишь случай, власть гения — лишь кукольная комедия, смешное стремление бороться против железного закона, который в лучшем случае можно лишь узнать, но который невозможно подчинить своей воле».
В отличие от идеалистов вообще и буржуазных вульгаризаторов истории в частности историки-марксисты исходят из того, что люди, народные массы сами творят свою историю. Решающая роль народных масс в истории обусловлена прежде всего тем, что они являются главной производительной силой общества. Поскольку в основе развития общества лежат объективные законы, которые люди не могут ни отменить, ни уничтожить, они должны считаться с ними и своевременно познавать их. Познав эти законы и действуя в соответствии с исторической необходимостью, люди могут значительно ускорить ход событий. В деятельности, соответствующей объективному ходу истории, состоит сила масс и отдельных личностей.
Как известно, выдающиеся люди могут стать действительно крупными личностями, если их идеи и пожелания правильно выражают потребности экономического развития общества и передового класса, и, наоборот, незаурядные личности могут превратиться в ничто, если их идеи и пожелания идут вразрез с экономическим развитием общества и с потребностями передового класса. Исходя из того что не личность, какой бы выдающейся она ни была, является главной силой истории, марксизм-ленинизм выступает против всякого культа личности.
Русская история охватывает период, равный почти 12 столетиям,— от расселения славян на землях Восточно-Европейской равнины и до наших дней. Ее главными вехами, различающимися между собой уровнем социально-экономического, политического и культурного развития общества, являются: образование Древнерусского государства, расцвет Киевской Руси, возникновение нескольких самостоятельных феодальных княжеств, объединение этих княжеств в единое государство, создание огромной Российской империи и, наконец, образование Советского государства.
Русская история органически связана с историей всех больших и малочисленных народов и народностей нашей страны. Мы знаем, что русское самодержавие угнетало и жестоко эксплуатировало огромную массу разноязычного населения необъятных просторов империи. Но царское самодержавие нельзя отождествлять с народом- тружеником, с русскими рабочими, крестьянами и прогрессивной интеллигенцией — они и сами испытывали тот же гнет и эксплуатацию. Простой русский народ всегда оставался другом всех других народов, населявших нашу страну. Ему всегда было чуждо чувство великодержавного шовинизма. На протяжений своей многовековой истории он неизменно исповедовал и отстаивал высокие идеи патриотизма и братского единства. В. И. Ленин писал: «Патриотизм — одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств» 5.
Конкретная история русского народа — лучшее опровержение теорий об особенностях русского национального характера, которому якобы свойственны «первобытность» мышления, безразличие к внешней опасности и даже склонность к коллаборационизму наряду с извечной агрессивностью, угрожающей свободному Западу. Между тем непредубежденное прочтение русской истории выявит в характере русской нации и миролюбие, и веротерпимость, и широту воззрений, и способность объединять людей, чему свидетельство — великая русская культура.
Отечественная история учит нас патриотизму. Ее яркие героические страницы вызывают у нас чувства любви и уважения к своей Родине и в то же время способствуют формированию передового мировоззрения у советских людей — продолжателей достойных традиций нашего прошлого.
Литература:
1 Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. I. M., 1988. С. IX.
2 Фейхтвангер Л. Собр. соч. Т. И. М., 1968. С. 903.
3 Ключевский В. О. Соч. Т. I. М., 1987. С. 60-61.
4 Плеханов Г. В. К вопросу о развитии монистического взгляда на историю. СПб., 1906. С. 104.
5 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. С. 190.
Источник:
И.А. Заичкин, И.Н. Почкаев Русская История популярный очерк IX-середина XVIII века. Москва • Мысль • 1992