- Да, корни присутствуют, но разве это так важно? Или в экспертную команду «Русса» принимаются только чистокровные итальянцы? Как вы тогда меня приняли, если у меня даже паспорта с собой не было? Да, признаю, я не чистокровный итальянец. Но докажи это каким-нибудь менее абсурдным способом – тогда с удовольствием уйду!
- Ладно. Что ж, я об этом не подумал. Действительно, еврейская музыка может нравиться не только еврею… Но мне неважно, чистокровный ты итальянец или нет: главное, чтоб был итальянцем и работал! Думаешь, я чистокровный итальянец? Ты глубоко ошибаешься…
Видимо, музыка смогла зарядить Маву: на следующий день он почувствовал такой подъем, которого никогда не было в его жизни. Даже написание комментариев по проблеме казалось ему приятным делом… Всего надо было написать десять комментариев до конца каникул. У Мавы был такой особый план – он назывался БШП, то есть большой шестидневный план. В нем прописывались задачи, которые было необходимо выполнить за шесть дней, чтобы наверстать упущенное. Включались в этот план и творческие задачи. Ежедневные дела не конкретизировались, но будущий эксперт прекрасно знал, когда и чем он должен заниматься. Всего в БШП было двадцать пунктов, и это без учета семейных дел…
Мава помнил, что завтра члены одесской группы в Венеции дают концерт памяти французского «земца», но после ноябрьских и декабрьских событий он сомневался в том, что всё состоится: Цукербергу постоянно мешает администрация! Но Итшидо утешал себя тем, что всё основное будет летом…
«Голубая вода»! Обязательно нужно тщательно репетировать ее для конкурса! Не надо стесняться! Пусть все слышат! Тем более, есть подаренная книга Песчанова, и можно погрузиться в его жизнь… Тогда и получится настоящее выразительное чтение, несмотря на то, что Маве чего-то не хватает и, вероятно, никогда не будет хватать, потому что у него нет соответствующих данных…
- Ты Песчанова не трогай, - строго сказала Аида. – Недаром его звали Злат: это же золотой фонд «земской поэзии»!
- Хороший каламбур, - согласился Мава. – Что же тогда взять? Свистунову? К ней многие презрительно относятся. Она – настоящая представительница легкого жанра «земской поэзии», а Песчанов просто не смог прославиться в высоком искусстве. Возьму-ка я «Поезд жизни»!
- Отличная идея, - одобрила Аида.
- Да, идея-то отличная, только конкурс в первую субботу после каникул. Это вообще не позорно? Нет, Аида, не отвечай! Может быть, это и позорно, но у меня есть долг любителя «земской поэзии»… Да, Товиль уже не гонит на эти конкурсы: мы с Федериго добровольцы. Ух, Федериго! Я ему уже в третий раз проиграл! Хотя началось всё с победы…
- Потому что ты за Одессу читал!
- Хм… Нет, твоя теория об успехе на конкурсе, к сожалению, неверна. Вспомни: в декабре я читал «Стихотворение о Ватрушкине» и чувствовал, что оно получилось очень плохо, хотя это была концертная часть и никто не оценивал. Да, жалко… В «Поезде жизни» нет сложных интонационных моментов, поэтому не будет и ошибок, но в «Голубой воде» я мог бы показать свою интонационную мощь…
- Ерунду не говори, - строго сказала Аида. – Интонационная мощь была только у Песчанова. Лишь избранные могут исполнять его произведения.
- Что, такие, как Болотов? Он победил на конкурсе…
- Фу! – взвизгнула Аида. – Какая знакомая фамилия! Не тот ли это случайно, что обидел моего сына?
- Не знаю. При мне Петр Болотов никаких детей не обижал. Если тебе неприятно, то давай закроем эту тему и закончим занятие: время вышло. Я не позволю тебе оскорблять моего кумира. Да никакой он не кумир… Я прихожу на встречи одесской группы совсем не ради него. Главный тут, конечно, Цукерберг, бессменный ведущий этих замечательных программ… Но я буду очень рад, если ведущим вдруг станет Ещько: он один раз по каким-то причинам уже выступил в этом качестве. В третью субботу августа это было. Именно Ещько донес до меня одну важную вещь… Кстати, я же еще не сказал, какие стихи, помимо своих, я читал в новогодней программе…
Мава перечислил все прочитанные вещи и остановился на «Проверке»:
- Теперь я понял ее смысл. Именно с этого момента началось мое нравственное взросление.
- Возраст во сне не меняется, - улыбнулась Аида, - но годы идут, поэтому, как и в реальной жизни, могут поменяться взгляды. Может быть, потом тебе будет казаться смешным то, что ты понял несколько месяцев назад… Этого не знает никто. А Ещько спасибо за то, что он донес до тебя очень важную вещь. Он, вероятно, даже не знает об этом!
Мава улыбнулся. Ему вспомнилось стихотворение Пугалова, прочитанное Ещько в предпоследнюю субботу июня. Там говорилось о птице, которая «не желая, урок донесла». Вообще, многое в этом стихотворении перекликалось с одесской группой. Вот переделка, которую придумал Мава:
Выступает одесская группа
С «земской» лирикой – это всерьез!
И поэтому, думаю, глупо
По субботам ходить на Привоз.
А когда же ходить? Можно в среду,
Можно в пятницу или четверг,
Ведь в субботу причина запрета –
Наш психолог Ефим Цукерберг!
Он душевные раны излечит
И напомнит: вся жизнь впереди!
Ты запомнишь навеки тот вечер,
Он поможет в дальнейшем пути.
Здесь легко понимают друг друга
И влюбляются тоже легко.
И почти невозможна разлука:
Нам о долге напомнит Ещько.
Как страшна перемена такая!
Может, лучше пойти на Привоз?
Но Ещько, сам того не желая,
Откровение нынче донес.
И Ещько твои раны излечит
И напомнит: вся жизнь впереди!
Ты запомнишь навеки тот вечер,
Он поможет в дальнейшем пути.
Так когда же Привоз? Можно в среду,
Можно в пятницу или четверг,
Ведь в субботу причина запрета –
Наш психолог Ефим Цукерберг!
И мгновенно уходит тревога,
Настоящее Слово звучит.
Пусть продолжится эта дорога,
Пусть не сходит с пути одессит!
Мава шел домой с самыми приятными чувствами. Теперь он должен готовить выпуск о Волкове и контрольную работу по второму сезону. И то, и другое он решил провести в один день. Сегодня Гоша его очень рассмешил:
- Мне мама фильм показала. Ха, она думает, что я смотрю фильмы! Да я, как недоразвитый, вообще никогда не буду их воспринимать!
«Это ложь, - подумал Мава. – Когда придет время смотреть фильмы, Гоша уже будет здоров».
- Да, мама сказала, что это классика. Но что там за страшная морда в одном месте появляется? Мама почему-то расхохоталась и сказала, что я не должен оскорблять великого актера, но так ничего и не объяснила. Посмотри сам!
Мава посмотрел и тоже расхохотался. Это был театральный коллега реального ушедшего артиста. Имя этой «страшной морды» известно во всём мире. Конечно, предсказуемо, что ребенок ничего не понимает в киноискусстве, но его отца это почему-то очень рассмешило. Ему даже стало плохо от смеха. Возможно, потому, что он за последние несколько месяцев забыл о таком способе выражения эмоций. Да, он вспоминал юмор Каца и Цукерберга, но их шутки не предназначены для того, чтобы смеяться в голос. Они могут даже вызвать слезы… Но Федериго решил продлить веселье друга.
- Мава, продиктуй, пожалуйста, Гошин телефон! – попросил он.
- Гошин телефон? – удивился Мава. – А откуда ты… ах, точно, вспомнил! Еще с Порфирием был конфликт, поэтому ты и знаешь, что у Гоши есть телефон. Только тебе зачем?
Мава заметил, что его память стала работать гораздо хуже: он забыл недавние события, а ведь когда-то мог воспроизвести результаты всех футбольных матчей «Черноморца» в сезоне! Неужели это всё после смерти Топтыгина? Конечно, помешательство на «Проверке» также могло ухудшить когнитивные способности.
- Просто так! Что тебе, жалко, что ли? Я позвоню!
- Позвонишь? – удивился Мава. – Но ведь Гоша здесь!
И Итшидо второй раз за несколько месяцев истерически засмеялся. Этого и добивался Федериго.
Мава сомневался, что успеет выполнить весь свой БШП: раньше он никогда такого не делал. А вдруг всё-таки не успеет? Что тогда? Снова нагонять? Но ведь так можно и нервный срыв заработать! Как хорошо всё было, когда каждая секунда была на счету и никакие поездки не мешали планам подготовки! Однако остальные эксперты вовсе не были этим озабочены…
Мава заметил, что ему тяжело учить Лермонтова. Почему? Непонятно… Ведь именно Лермонтовым вдохновился Итшидов (да, тогда ещё Итшидов!) перед тем, как написать свое первое стихотворение… Значит, таковы особенности девочки, знания которой ему достались. Что ж, тогда придется с этим смириться и поступить рационально: хотя бы завтра отдохнуть от поэта, по неизвестным причинам ставшего нелюбимым, и выучить что-нибудь другое. Никто же не говорит, что нужно идти строго по кодификатору!
БШП не отменял планов, составленных в декабре, но в нем была такая запись: «Выполнить план на вторую пятницу января». Выполнение допускалось в любой день – хоть во второй понедельник, в день начала третьей четверти. Мава же перенес этот план на субботу. Несмотря на это, Итшидо сделал очень много, даже не обращая внимания на слова Порфирия Вениаминовича о том, что надо выключить свет в комнате. А потом включить… И так целый день. Даже разведчик не способен угадать, когда по меркам худшего отца Одессы свет нужен, а когда – нет. «Это всё ерунда, - подумал Мава. – Главное, что свет горит в моей душе! Тем более, я сегодня к Цукербергу иду! Ах, да, ещё в магазин вместе со всеми экспертами по приказу Рудольфо… Правда, старший эксперт не будет отправлять меня на это мероприятие повторно, если я пропущу его по уважительной причине, но если время похода не совпадает с временем концерта, то никаких уважительных причин у меня нет! Тем более, так получилось, что я ни разу ещё не ходил в итальянские продуктовые магазины! Главное – этого не выдать! А то ещё сделаю что-нибудь неправильно… И почему Рудольфо не сказал, во сколько он погонит нас в магазин? Неужели он не понимает, как важно для нас время?»
- Мава, ты пойдешь со всеми, - сказал Рудольфо с утра.
Но, видимо, сказалось влияние Порфирия Вениаминовича: Мава и остальные эксперты вышли вместе, но им пришлось пойти в разные стороны. Перед этим Итшидо заглянул в свою тетрадь и осознал, как много он уже сделал для подготовки к АГЭ и экспертной проверке. Каждый день он делал сравнительно небольшое (как ему казалось) количество записей, но этих дней было много, что в совокупности дало огромный результат. Если продолжать заниматься в таком же темпе, провал просто невозможен! Осталось немногим больше половины срока. Сколько можно сделать за это время! Но Мава вдруг почувствовал, что устал от такого напряженного режима подготовки, хотя, согласно «Проверке», по этому принципу должна выстраиваться вся жизнь. Кто любит жизнь, тот не имеет права уставать!
Концерт положительно повлиял на Маву и помог преодолеть истощение. С французской поэзией, по своей легкости приближенной к жанру «земской», выступали Ещько, Христомилов, Чуковская, Лисина и, что совершенно неожиданно, Андрюхина: она выступила только на одном концерте с соответствующим ее фамилии произведением «Андреа», поэтому Мава не ждал ее на концерте, хоть она и получила тогда специальный приз. Цукерберг поразил быстро выученным материалом: казалось, что о французах он знает гораздо меньше. Хоть Мава и не понимал слов, стихотворные строки оставались у него в голове. Такова волшебная пятерка, пришедшая на этот концерт! Таков Цукерберг! Правда, Ещько сначала неприятно удивил Маву… Итшидо перед началом концерта читал книгу Песчанова, а исполнитель «Проверки», сообщающий о том, что каждую секунду нужно решать задаваемые жизнью задачи, сказал, пристально глядя на читающего:
- У нас небольшая техническая заминка. Можно уже убирать телефоны: мы начнем буквально через несколько минут.
Мава не понял… В театре убирать книгу или телефон действительно нужно после третьего звонка, когда до начала спектакля остается две минуты. Иное поведение недопустимо: третий звонок предполагает определенный настрой зрителя на спектакль. Но этот концерт был неформальным мероприятием. В помещении одесской группы многие до самого начала концерта пялились в свои телефоны, хотя читающие почему-то убирали книги за несколько минут до начала концерта. «В какую же дату я сегодня вернулся? – думал Мава. – В какое время? Это могла быть та самая дата, сорок дней со дня смерти того француза: именно тогда должен был состояться концерт. Или я в лете? Какая машина времени – зимой попал в лето! Но ведь действительно: снова Цукерберг, Ещько, Христомилов, Чуковская, Лисина и Андрюхина… Мне не надо даже двух победителей, однажды выступивших в «золотом дуэте» - Болотова и Медовскую! Все мои кумиры на месте. Ещько и Андрюхина – я почитаю именно их».
Мава уходил просветленным, но всё-таки это было что-то не то: он продолжал ждать летних встреч с Цукербергом. Однако после концерта он написал стихотворение, которое сам оценил как равное по уровню посвящению реальному ушедшему артисту. Да, вдохновляют его эти люди! Он вспомнил, как тайком пересматривал запись в ноябре… Может быть, стоит делать это перед началом каждой четверти? Нет… Сейчас этого никак нельзя сделать: план не позволяет.
На следующий день Мава осознал, что он всё-таки успевает выполнить свой БШП. Он почему-то начал ненавидеть свой режим, который не предусматривал никакого отдыха. В дальнейшем, когда Мава заглядывал в свой дневник, он не понимал, почему так написал… Было много отвлекающих факторов. Во-первых, Рудольфо неожиданно повел на прогулку. Во-вторых, Порфирий Вениаминович заставил сходить в парикмахерскую. В-третьих, Диана предложила посмотреть по телевизору творческий вечер Ефима Лазарева, одного из «земских» поэтов, с творчеством которого Мава ещё не успел хорошо ознакомиться. Итшидо сначала хотел отказаться, но его жена стала громко критиковать творчество близких друзей Лазарева: Апрельской, Радужкина и Сергеева. Сергеев совсем недавно был мужем Апрельской и тяжело переживал расставание. Тогда пришлось подойти к телевизору. Карла тоже присоединилась. Но вдруг…
- Да не вставай ты в шесть утра! – заорал Порфирий Вениаминович. – Ты же не высыпаешься!
Действительно, Мава не высыпался. Сегодня ему даже пришлось делать специальные упражнения, чтобы прогнать сон: он ходил и бегал по комнате, делал жевательные движения, быстро закрывал и открывал глаза… Только одну методику он не стал практиковать: короткий сон в течение 15-20 минут. Маву привлекала эта идея, ведь, как он слышал, так делал главный герой «Обострения-51», но сейчас такой возможности не было: каждая секунда на счету! И вообще, чувствуешь превосходство, когда, в отличие от массы, проводишь во сне не треть, а четверть своей жизни… Но некоторые люди сна на миллион лет вообще не спят. Это, к сожалению, по воле Магисы не относится к тем, кто сдает экзамены… Однако Мава понимал, что не всё так однозначно: сегодня у него в плане подготовки была интересная тема, но он не проявил должного энтузиазма, изучая эту тему с таким же вниманием, как и все остальные, но не с большим. Он даже отменил завтрашнее стихотворение: лучше послезавтра выучить два коротких.
Мава зачем-то снова записал в дневник, что Порфирию Вениаминовичу не нравится его режим… Но почему? Чем вызвана такая рассеянность? Сонливостью Мавы или жестокостью худшего отца Одессы? Однако пора готовиться к конкурсу! Да, дневниковые записи Мава делал за три часа до отбоя… Будущий эксперт нашел запись летнего концерта одесской группы, посвященного Брючкиной, Свистуновой и Алексеевой. Весь концерт ему не нужен – только «Поезд жизни» в исполнении Медовской. Какую интонацию использует юная поклонница Свистуновой, обладательница Гран-при первого конкурса «земской поэзии»? Какие движения использует тезка, которой гораздо больше, чем будущему эксперту, подходит имя Мава? Мава Медовская… Отличное сочетание! Мава Итшидов… Что-то не звучит. Но сейчас это не главное! Надо вдохновляться! После просмотра стихотворение получилось идеально. Одесская группа – это волшебное место! Вернувшись с экзаменов, Мава первым делом прибежит туда на концерт! Да, это лето будет у него неполным, ведь никто не отпустит его на какой-то концерт в межэкзаменационный период… Но ведь встречи будут повторяться каждую субботу!
- Завтра длинная прогулка! – объявил Рудольфо.
«Ну вот, - неожиданно для себя самого подумал Мава. – Снова прогулка, снова отвлекающий фактор… Даже воскресенья мне не дают!»
В воскресенье Мава встал в 05:45. Спать ему больше не хотелось, поэтому он встал и начал выполнять план, параллельно думая, как же ему провести выигранные 15 минут. Вариант короткого сна, несмотря на вчерашнее состояние, не рассматривался в период подготовки к экзаменам. Мава сравнивал это с в...ой, к тому же он был разведчиком: выигранное время должно принести ему долгосрочную пользу.
- Сейчас я каждому наколдую гондолу! – объявил Рудольфо на прогулке. – Садитесь. Поплыли! Мава, что стоишь? Почему команду не выполняешь? Зачем вообще за весла взялся? Ты в себе? Как появились эти гондолы?
- Ты их наколдовал! – удивленно ответил Мава.
- Ну! Понимаешь же! А зачем тогда за весла берешься?
Тогда Мава понял, что колдовской гондолой управляют как-то по-другому, и стал выкручиваться:
- Я проверяю, не бракованная ли она: почему-то не двигается. Аида объясняла мне, что в таких случаях нужно проверить обычное управление. Если оно есть, нужно срочно покинуть гондолу и не возвращаться в нее в течение трех тысяч лет.
Конечно, ничего такого Аида не говорила, но Мава почувствовал, что Рудольфо знает только основные правила управления колдовскими гондолами, поэтому позволил себе рискнуть. Срок в три тысячи лет был связан с тем, что Топтыгин создал около трех тысяч «земских» стихотворений, а всего к жанру «земской поэзии» относится примерно десять тысяч произведений.
- Хм, а я не знал. Но обычного управления у тебя тоже нет. Что тогда делать?
- Ничего не делать, - нашелся Мава. – Тоже уходить. Но вернуться можно и раньше, чем через три тысячи лет. Это как условия попадания в обычный астрал: если что-то не так, тебя не пустят. А разве может быть так, когда мой сын… или пасынок… да пусть будет сыном! В общем, Гоша болеет. Когда в жизни какая-то проблема, колдовская гондола не может двигаться. И странно, что ты, Рудольфо, повел нас на эту прогулку, изучив только самые основные правила!
- Я тоже хорошо знаю только основные правила, - подал голос Товиль, - но слышал, что при проблемах в управлении можно сесть к другому. Так что садись ко мне, Мава!
Мава согласился. Всю дорогу Товиль смотрел на него с какой-то усмешкой. Итшидо так и не понял, в чем дело.
- Медленно, - напряженно произнес Товиль. – Ещё застрянем! Как вы помните, из колдовской гондолы вылетать нельзя!
Но, несмотря на черепашью скорость, всё обошлось. Прогулка получилась замечательной, и Маве вновь повезло: он сумел скрыть свое незнание. Но на обратном пути Карла почему-то решила всё испортить:
- Поем баркаролы!
- Ещё чего! – шикнул на нее Мава. – Вот когда Гоша вылечится, тогда и споем!
- Оставь Гошу в покое! – строго сказала Фелицата. – Да, ты называешь этого мальчика сыном, но всё-таки он тебе не сын, а всего лишь пасынок! Не забывай об этом, пожалуйста!
- Он мой сын! Да, официально, конечно, пасынок, но это не меняет моего отношения к нему! Давно прошли те голодные времена, когда чужого ребенка отправляли за пищей в трудную дорогу! Так что спокойно плывем обратно!
Обратный путь получился даже слишком спокойным: гондолы доплыли до дома на двадцать минут позже расписания. Из них тринадцать минут Мава обдумывал стихотворение. Потерял семь минут из выигранных пятнадцати! Жалко… Зато во время обдумывания стихотворения Мава понял: позавчера в его жизни произошел какой-то значительный положительный переворот. Концерт тут ни при чем, потому что даже дела, которые он делал до мероприятия, шли хорошо… По уровню творчества почти осень!
Дома Итшидо потерял ещё несколько минут: Порфирий Вениаминович заставил его залипнуть в ванной, а Диана зачем-то его причесала… Оставшиеся три с половиной минуты Мава потратил на просмотр итальянской передачи, которую он любил с детства. Значит, утром вставая в 05:45, он заранее знал, что у него будет такой неудачный день… Вот что значит чувствовать время! А Гоша показал, что он всё-таки что-то понимает: Мава, занимаясь геометрией, усыпил сына… Но его оценка прочтения отцом «Поезда жизни» в очередной раз подтвердила болезнь…
- Прекрасно читаешь! – воскликнул Гоша. – Мне бы так!
- Научишься! – строго сказал Мава. – Всему свое время!
Сегодня Мава дочитал книгу Песчанова и выучил все материалы о Волкове.
- Гоша, ты будешь не против, если я запишу видео в твоей комнате?
- Конечно, не против! – ответил мальчик. – Наоборот, я буду очень рад послушать!