Черный Бада жил в домике возле пруда. Травку косил, воду носил, а сам думал, что бы ему еще хорошее сделать. И придумал он завести себе пчел. Не поленился, настроил домиков, поставил на лужайке и стал ждать. Вскоре дикие пчелы про домики разузнали, перебрались из леса к нему, стали его домашними, стали Баде мед носить. И пошла у Бады сладкая жизнь.
«Зо́ки и Бада (пособие для детей по воспитанию родителей)» — сказка для детей, написанная Ириной и Леонидом Тюхтяевыми в 1980 году.
«Эх, хорошо ему, вот бы мне так!» - подумала Генриэтта и, взглянув на часы, с сожалением, захлопнула книгу, сунув ее в стол. Обеденный перерыв закончился.
Она рассчитывала почитать, под кофеек и слоеную булочку, но, коллега Катька, а по совместительству соседка по кабинету, увела ее в новый магазин, открывшийся по соседству. И они, ожидаемо, проторчали там почти весь обед.
Книжку она стащила у сестры, вчера, когда ездила к ней, чтобы помочь разобрать их детские «сокровища», которые мама хранила до самого конца.
Ее не стало полгода назад. Девушки никак не могли заставить себя заняться разбором вещей в ее квартире, находя убедительные отговорки.
Наконец, неделю назад Генриэтте позвонила Софья.
- Геня?! Привет! Слушай, я, наконец нашла жильцов на мамину квартиру. Они готовы заехать через месяц, пора привести ее в порядок. Давай на этих выходных, а?
- Ну, слушай, не знаю…
- Выручай, сестричка! Я не справлюсь одна! Ну, пожалуйста! Я же помогала тебе с бабушкиной квартирой, помнишь?
- Ох-ох-о-ооо, - вздохнула Генриэтта. – Веревки ты из меня вьешь…
- Спасибо, спасибо, спасибо! Значит я завтра в восемь жду тебя! – проворковала Софья, и тут же в трубке наступила тишина.
Возмущение, которое она хотела излить на сестру, так и осталось невысказанным. Мамина квартира находилась на другом конце города и, для того чтобы прибыть туда к назначенному сестрой времени, Генриэтте нужно было подняться ни свет ни заря. И это в ее законный-то выходной!
Она возмущенно выдохнула, пнула ножку стола, у которого сидела, когда зазвонил телефон. Белоснежный кот, голубых кровей ангорской породы, по имени Лелик (в родословной у него имелось, конечно, другое: длинное непроизносимое иностранное имя) посмотрел на хозяйку с ленивым прищуром разноцветных (один голубой, второй зеленый) глаз и вернулся к прерванному сну.
И принялась искать в телефоне функцию будильника. Установив их, ажно три штуки с разницей в пятнадцать минут.
Ровно в восемь, отчаянно зевавшая Генриэтта, уже стояла у подъезда.
****
Да уж, взрослеть с таким именем, ей было непросто. Крокодил Гена – было самое мягкое из прозвищ, которыми ее щедро награждали: в школе, садике, во дворе.
Маленькая Генриэтта плакала и причитала: ну, почему у нее такое дурацкое имя? Почему ее не могли назвать как-то иначе? Таней, Наташей, Ларисой или Олей, наконец?
Мама рассказывала, что ее имя связано с завещанием бабушки, папиной мамы, которую девочка никогда не видела, ее не стало задолго до ее рождения.
Но, которая оставила ей большую трехкомнатную квартиру, располагавшуюся и старинном доме, построенном еще до революции, и такое вот странное условие.
- А, если бы родился мальчик?
- Мальчик получил бы имя Генрих.
Вместе с квартирой Генриэтте досталась огромная библиотека. Стеллажи с книгами занимали одну стену в гостиной.
А, учитывая, что сама комната занимала тридцать квадратов и до потолка, располагавшегося на четырехметровой высоте, книг, толпившихся на красивых полированных полках, были сотни, а может даже и тысячи.
Генриэтта очень любила книги. Она не помнила то время из своего детства, когда бы она не умела читать.
Ей казалось, что это умение появилось у нее сразу при рождении. Книги она обожала. Библиотека попала в хорошие руки.
****
Перебирая вещи в маминой квартире, она откладывала книги отдельно.
- Софа, ты не против, если я заберу их к себе?
- Конечно! – сестра возилась под потолком, обмахивавшая тряпкой хрустальную люстру, вытерла вспотевший под косынкой лоб.
Они возились уже несколько часов.
- А Виктор твой, не хочет нам помочь? – спросила Генриэтта, разогнувшись и потирая спину, после транспортировки очередной стопки книг.
- Ну, ты же знаешь его.
Виктор был супругом Софьи. Выйдя замуж семь лет тому назад, едва ей исполнилось семнадцать, а Виктору восемнадцать. К тому времени, как Софья стала совершеннолетней, они уже успели обзавестись наследниками.
Двумя чудесными мальчишками. Окружающие, включая тетку, в них души не чаяли. А Виктор оказался образцовым папашей.
У близнецов была очень насыщенная жизнь: спорт, рыбалка, походы.
Виктор готов был все свое свободное время тратить на сыновей. Софья махнула рукой на мужскую часть семьи и занялась карьерой. И, надо сказать, преуспела. Заслуженно заняв, к своим двадцати четырем годам, место директора сети супермаркетов.
- Витька заказывал по интернету какие-то супер-пупер удочки. Месяц ждали, позавчера получили, ну и умчались на свое любимое озеро ни свет ни заря. Вот, полюбуйся.
Софья, отложив тряпку. Спустилась с стремянки, вытерла руки и достала из кармана телефон.
- Видео прислали.
В ролике двое мальчишек, периодически сталкиваясь лбами «колдовали» со снастями. Потом, один из них, размахнулся и забросил, сверкнувшую на солнце снасть далеко от берега, катушка зажужжала, разматываясь. Немного погодя, мальчик начал сматывать леску обратно, вертя катушку.
- Я что-то вижу! Толик, верти быстрее.
Второй мальчишка, приплясывая от нетерпения, вглядывался в воду. Потом наклонился и выпрямился, подхватив подсак* (*сачок для рыбы, прим. автора) и, вдруг, замер.
Брат продолжал быстро-быстро вращать катушку, прикрепленную к удочке, удилище выгнулось дугой, зацепив какой-то увесистый предмет.
- Какой огромный! – мальчик стоял уже по колено в воде. – Сейчас я его.
Мальчишка, почти без всплеска, быстро погрузил подсак в воду.
- Есть! – заорал он.
Второй мальчишка бросил удочку и прыгнул в воду рядом с братом и тоже ухватившись за подсак, скомандовал:
- Алька, давай: и-и, взяли.
Мальчишки одновременно потянули пластмассовое древко на себя, шлепнулись пятыми точками на берег, разом «сунулись» в сачок и, через секунду, расхохотавшись, стали кататься по траве.
Камера наехала на добычу мальчишек. Изображение задергалось, послышался смех невидимого в кадре Виктора.
В сетке подсака, валявшегося на траве, лежал, покрытый илом, кирзовый сапог со сморщенным гармошкой голенищем.
Ролик закончился.
Девушки вернулись к разбору вещей и уборке.
****
Вернувшись домой в воскресенье, вечером, сил на то, чтобы разгрузить новые книги в библиотеку, у Генриэтты уже не осталось.
Она так и приехала на работу с полным багажником.
Выйдя из машины возле офиса, она открыла багажник и, не глядя на обложку, сунула первую попавшуюся книгу в свою объемную сумку.
Книга оказалась детской, и называлась: «Зоки и Бада».
Она смутно помнила ее. Кажется, мама читала ее девочкам перед сном, когда Софья была еще совсем маленькая.
****
Рабочий день закончился, но Генриэтте, отчего-то не хотелось домой.
Она снова достала книжку и принялась ее листать.
Вдруг, на одной из страниц она заметила детский рисунок. Цветными карандашами через весь лист была нарисована разноцветная радуга-дуга.
На ней стояли две фигурки. Одна в треугольном платьице и с косичками. Вторая в широких угловатых штанишках. Левый верхний уголок занимала четвертинка солнца, от которого во все стороны расходились длинные желтые лучики.
Над фигуркой в платьице, корявыми буквами выведено: «Геня». Над второй фигуркой: «Саша».
Девушка перевернула рисунок. На обороте была подпись:
«Генриэтта Воробьева», а дальше, маминой рукой: «Геня, 5 лет, лучший друг, Саша Калинин».
Она вспомнила Сашку. Он никогда не дразнил ее из-за ее имени. А один раз даже подрался с Вовкой, сыном медсестры, когда тот дразнил ее.
Вместе они лазали на веранду, чтобы прыгать с крыши в сугроб. Или вместе пробовали ужасно кислые, но такие вкусные, зеленые яблоки, которые росли вдоль забора детского сада. Копали целые туннели в песке и строили замки, чтобы потом, сорвав одуванчик и насадив цветок на спичку, найденную за верандой играть в принца и принцессу.
Потом Сашкины родители переехали в другой район и пути их разошлись.
Глянув на часы, она охнула и принялась судорожно собираться.
Вырулив со стоянки, она влилась в очередь к светофору, продолжая размышлять о своей находке, как, вдруг, резкий, требовательный гудок клаксона сзади вернул ее в реальность. Оказывается, машина, за которой она стояла отъехала уже довольно далеко, а она, погруженная в свои размышления, этого не заметила.
Она отпустила тормоз и резко нажала на газ. Мотор взревел, машина подпрыгнула, резкий гудок, удар, темнота, тишина…
Подписывайтесь на канал "Марина Ричардс"
****
- Ну, что, девушки, как наша больная сегодня, не приходила в себя?
- Нет, Александр Григорьевич. – медсестра улыбнулась, кокетливо поправляя короткий халатик.
Красивый, даже очень красивый доктор, задумчиво посмотрел в окно палаты, где на кровати, вся опутанная прозрачными трубками, лежала женщина лет тридцати.
Кома, ее привезли в больницу с места ДТП. Второй участник в аварии не пострадал. А здесь – травма головы.
Он вернулся в ординаторскую, достал карту пациентки: Воробьева Генриэтта Романовна.
Это имя будило в нем какие-то воспоминания, было в нем что-то очень знакомое. Приятные воспоминания из далекого детства, которые стерло безжалостное время. Оставив на память только светлое, приятное послевкусие.
Полистав карту, он, в который раз прочитал диагноз: «Внутримозговое кровоизлияние».
В анамнезе: ушиб головного мозга, скопление жидкости в мозговом веществе, отек со смещением мозгового вещества.
Он сам оперировал ее, пошли уже третьи сутки после операции. Пора бы уже ей прийти в себя.
Он посмотрел в окно. На улице шел дождь. Крупные капли стекали по стеклу, образуя кривые ручейки.
****
Его разбудила среди ночи медсестра, дежурившая в ПИТ* (*ПИТ – палата интенсивной терапии, прим. автора).
- Александр Григорьевич, Вы просили сообщить, когда Воробьева в себя придет.
- Что?! А, понял, да, сейчас приду.
Доктор потер ладонями лицо, чтобы быстрее проснуться. Сунул ноги в тапки и пошел в палату.
****
Генриэтта открыла глаза. Вокруг было все незнакомо. Она хотела встать, но, к ней подбежала девушка в белом халате.
- Лежите, лежите, Вам нельзя вставать.
- Но… - губы слушаться не хотели и Генриэтте приходилось прикладывать большие усилия, чтобы произнести нужный звук.
Дверь распахнулась и в палату быстрым шагом вошел мужчина в белом халате. Вид у него был уставший и не выспавшийся.
Он посмотрел на нее и улыбнувшись, присел на краешек ее кровати.
- Ну, наконец-то, я уж и не надеялся увидеть сегодня цвет Ваших глаз. Кстати, какого цвета Ваши глаза?
- Цвета?
Генриэтта наморщила лоб, пытаясь найти нужную информацию в своей памяти.
- М-м, не знаю, кажется.
Проговорила она, с трудом, складывая слова.
- Ну, не важно. Думаю, это кратковременная амнезия, последствия травмы. Как общее самочувствие? Головокружение, тошнота?
Генриэтта, прислушалась к себе: тошноты не было, головокружения тоже. Не было сил, было трудно глотать и шевелить мышцами лица.
- Нет, вроде бы, сил вот только нет.
- Ничего, силы вскоре восстановятся. Сейчас ночь, поэтому Вам лучше поспать. Увидимся утром, —сказал он, улыбнулся и вышел.
****
Софья примчалась, как только ей позвонили из больницы и сообщили, что ее сестра пришла в себя.
Сейчас она сидела, слушала красивого доктора («Ему бы в кино сниматься», - подумала она про себя.) и не могла поверить в то, что он говорит. А говорил он что-то о кратковременной посттравматической амнезии.
— Это значит, что она не помнит себя? Кто она такая и откуда? Да?
- Да, но, Вам не стоит беспокоиться. Это временно. Память вернется.
- Я могу ее увидеть?
- Да, конечно. Возможно, ваша встреча поможет ее памяти пробудить воспоминания о прежней жизни.
- Тогда, чего же мы здесь сидим?! Пойдемте скорее.
****
- Геня, Генечка, привет, милая, ты помнишь меня?
- М-м, нет, извините, а мы знакомы?
- Я твоя сестра.
Софья смотрела на бледную, с забинтованной головой, сестренку. Ей было очень страшно и от этого хотелось не просто плакать, а разреветься в голос. Но, она сдерживалась изо всех сил. Доктор предупредил ее, что сестре ни в коем случае нельзя нервничать.
Она не видела узнавания в ее глазах. Так смотрят на незнакомых людей.
****
Сегодня был выходной. Александр приехал к маме, она звонила на неделе и просила заехать, помочь ей передвинуть шкаф.
Он позвонил в дверь.
- Привет, мам, это я.
- Ой, Сашок, хорошо, что ты заехал. А то я уже и так, и эдак. Надо обои клеить дальше, за шкафом, а силы-то у меня уже не те.
Он прошел в комнату, уперся плечом в большой шкаф и попробовал сдвинуть его с места. Но, тот не поддался.
- Может разгрузить его?
- Давай.
Мать начала выкладывать из шкафа: белье. Посуду, книги.
Саша помогал. Он переложил почти все книги, когда наткнулся на белую папку на завязках. Подпись гласила: Сашенька, детский сад.
- Ого, это, что такое?
- Это? Память моя. – улыбнулась мама. – Можешь посмотреть.
Мужчина развязал веревочки. В папке были аппликации и рисунки. Он перекладывал их: его работы за разные годы. Вот эта с большой восьмеркой, подарок маме к восьмому марта. А это отцу, с 23 февраля.
Один рисунок привлек его внимание.
Цветными карандашами через весь лист была нарисована разноцветная радуга-дуга.
На ней стояли две фигурки. Одна в треугольном платьице и с косичками. Вторая в широких угловатых штанишках. Левый верхний уголок занимала четвертинка солнца, от которого во все стороны расходились длинные желтые лучики.
Над фигуркой в платьице, корявыми буквами выведено: «Геня». Над второй фигуркой: «Саша».
Он перевернул рисунок. На обороте была подпись:
«Саша Калинин», а дальше, маминой рукой: «Саша, 5 лет, лучшая подруга, Генриэтта Воробьева».
«Генриэтта?! Воробьева?!»
Так вот откуда ему знакомо это имя!
- Мам, мне надо на работу, срочно! Я быстро!
- Куда, Саша?! А шкаф как же?!
Понеслось ему вслед. Но, он уже выбежал на улицу, на ходу натягивая куртку. Выбежал на улицу и махнул рукой, проезжавшей мимо машине с шашечками на крыше.
****
- Александр Григорьевич, а-а вы же сегодня, воде бы выходной? – медсестра на посту захлопала длинными ресницами.
Он пробежал мимо нее, в небрежно наброшенном на плечи халате, держа в руках какой-то рисунок.
****
Генриетта сидела в кровати и смотрела в окно. Память, несмотря на все ее усилия пока так и не вернулась.
Хлопнула дверь. Она повернулась на звук.
- Здравствуйте, Александр Григорьевич.
- Здравствуйте, Генриетта Романовна, это Вам.
Он протянул ей рисунок.
Она непонимающе посмотрела на него, но рисунок взяла.
Посмотрела на него. Что-то знакомое…
Яркая вспышка…
****
— Значит, ты больше не будешь ходить в наш садик?
- Наверное нет.
- А, как же я?!
Из глаз девочки, которыми она смотрела на мальчика, покатились крупные слезы.
- Не реви, встретимся потом, когда вырастем и станем взрослыми.
- А, как же мы узнаем друг друга?
- А, давай нарисуем два одинаковых рисунка.
- Давай.
Мамы, пришедшие за детьми, слушали разговор и улыбались. Потом, когда дети подбежали к ним, протянули рисунки и попросили написать на них о том, что они лучшие друзья, женщины, передавая друг другу ручку подписали рисунки и сложили их каждая в свою сумочку.
****
- Я, я, вспомнила, Сашка! Я все вспомнила! – прошептала Генриэтта.
****
Пройдет десять лет...
- Мам! Тебе дядя Саша звонит, спрашивает: мы на дачу к ним приедем в выходные? – мальчик, лет восьми ворвался на кухню, протягивая телефон Генриэтте.
- Алло, Сашка, привет! Как дела?
- Лучше всех! Так как насчет дачи? Татьяна тут список продуктов составляет. На Вас рассчитывать?
Генриэтта посмотрела на сына, приплясывающего рядом, и ответила:
- Будем! Всей семьей, Татьяне – привет!
- Передам!
Она нажала отбой, положила телефон на стол и сказала:
- Ты поедешь, только, если все уроки на понедельник будут сделаны, усек?
- Ага. У меня математика только!
- Ну, хорошо. Беги умываться.
- А ты мне почитаешь на ночь?
- Сам читай, ты уже большой!
- Ну-у, мам…
- Ладно, ладно. А что читать-то будем?
- Про Баду и зоков!
- Хорошо, но, только, если быстро умоешься. Время пошло!
Мальчик, раскинув руки, загудел, изображая самолет и выбежал с кухни.
Подписывайтесь на канал "Марина Ричардс", впереди еще много интересных историй!
