СНАЧАЛА ГЛАВНОЕ
Едва ли не основная ирония истории заключается в том, что люди полностью игнорируют ранги и звания в окончательных суждениях, выносимых друг другу. И если так поступают люди, тем более так будут действовать суды Божьи.
Нерон и Марк Аврелий восседали на римском троне, облеченные абсолютной властью и почитаемые как боги, но как они непохожи! Нерон, чудовище беззакония и крайней жестокости, ненавистный всем людям, и Аврелий, энергичный администратор и милосердный философ, написавший размышления, которые до сих пор с удовольствием читают и обдумывают философы и ученые, и которые спустя два тысячелетия служат руководством к безопасной и эффективной жизнь.
Вашингтон и Наполеон были двумя великими государственными деятелями и военачальниками. Но насколько разными они были! Один безжалостный завоеватель, строящий сверкающую и исчезающую империю в океане крови, умирающий в изгнании на пустынном острове бессердечным эгоистом, который с каждым годом падал все ниже и ниже в глазах всех здравомыслящих людей. Другой отказался от славы, но заложил прочные основы государства, которому суждено было стать бесконечно более великим, чем империя Наполеона, и умер, наконец, прославленный своими бывшими врагами, с безупречным характером, уважаемый и любимый всеми людьми.
Иоанн и Иуда были двумя апостолами. Но насколько непохожими! Один из них был дьявол, предавший своего господина поцелуем за ничтожную горсть серебра и получивший себе имя, являющееся синонимом всей подлости и предательства. Другой положил голову на грудь Учителя и широко открытыми глазами ему было позволено смотреть вглубь Неба, созерцать великий белый престол и Сидящего на нем, поклоняющиеся воинства ангелов, бесчисленное множество искупленных, славу Агнца закланного и лицо вечного Отца; в то время как его имя стало синонимом благоговения и обожающей любви.
Эти итоги и окончательная оценка людей показывает, что история ни на йоту не заботится о ранге и титуле человека или должности, которую он занимал, но только о качестве его дел и характере его ума и сердца.
Горделивые патриции Рима, несомненно, проходили мимо с надменным безразличием или презрением, когда иудейский узник со шрамами и крючковатым носом, Павел, с воспаленными глазами и усталыми ногами, лязгая цепями, шел в темницу, но их имена исчезли, а его имя хранится в миллионах сердец и сохраняется в колледжах, соборах и городах, а о его характере, страданиях и труде с благоговением написаны целые библиотеки книг.
Кто помнит лордов-епископов Англии во времена Буньяна? Но сколько бесчисленных христианских сердец обратилось со слезами глубочайшей благодарности и нежной привязанности и сочувствия к смиренному, радостному, вдохновленному лудильщику, который из грязной, заразной Бедфордской тюрьмы послал свою бессмертную историю о Пилигриме, бегущем из города Разрушения, и с надеждами и страхами, слезами и молитвами, вздохами и песнями, стремясь через холмы трудностей, через топи отчаяния, мимо чарующих беседок обманчивых искушений, гигантов отчаяния и замков сомнения, пока, наконец, он не увидел восхитительные горы, видневшиеся недалеко от города великого Царя, услышал музыку небесных музыкантов, играющих на своих золотых арфах и, пройдя через бурлящую реку, не встретил радушный прием на другом берегу!
Эти люди, которых восхваляет история, чтит потомство и которых венчает Бог — мужи Божьи, для которых на первом месте всегда стоит главное.
Ни для кого из ныне живущих мужчин и женщин, чем для нас из Армии Спасения, нет ничего важнее того, чтобы самое главное всегда было на первом месте во всех наших мыслях и планах, наших привязанностях и действиях.
Что же должно быть главным? К нам протягивается множество рук, и многие голоса умоляют нас занять первое место. Кто будет иметь первенство? О чем будут наши последние мысли при засыпании ночью и наши первые мысли при пробуждении утром?
Есть много вещей, которые незаметно, но очень решительно призывают сделать выбор в свою пользу. И если мы не будем бодрствовать, молиться и хранить себя в Духе, они без права займут первое место и однажды мы проснемся и обнаружим, что поклонялись идолу вместо живого Бога.
1. Мы можем поставить нашу работу на первое место. Разве не заповедано: «Все, что может рука твоя делать, по силам делай»? И разве нас не увещевают «не ослабевать в усердии»? И разве мы не уверены, что «проворный в своем деле …будет стоять перед царями; он не будет стоять перед простыми»? Разве наш труд это не Божья работа? И может ли что-нибудь сравниться с ней по значимости? Разве нас не предупредили, что если мы будем неосторожны, то будем прокляты? Если же мы будем ленивы, то наш талант отнимется у нас и будет отдан другому, а мы сами выброшены во тьму внешнюю, как лукавые и ленивые рабы, где будем напрасно плакать и скрежетать зубами. Разве наша работа не построение Царства Божия на земле, избавление людей от греха и его вечного горя? Да, да, да, это все так, и никакие слова не могут выразить бесконечной важности этого труда. Но и он не должен занимать первого места. Если это произойдет, мы пропали. «Многие скажут мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили?»
И тогда объявлю им: «Я никогда не знал вас…» Это важнейшие слова, сказанные Учителем.
Много лет назад я был расквартирован с одним из самых блестящих и способных штабных офицеров, которых я знал. В тот вечер у нас было большое собрание, и мы, уставшие, легли спать поздно, но, по моему обыкновению, я встал рано утром, чтобы искать Бога, читая Библию и молясь. Благословение Господа сошло на меня, и я расплакался. Мой товарищ проснулся и застал меня молящимся, плачущим и радующимся. Он был очень тронут и признался мне, что не часто сознавал, как приближается к Богу во время молитвы, и объяснил, что он был так занят, так утомлен своей работой, так поглощен и увлечен ею, что, когда он молился, его ум был занят мыслями о том, что он должен был делать в течение дня, и поэтому он редко вступал в реальный контакт и общение с Богом. Я серьезно предупредил его об опасности, которую это означало для его собственной души и, в конечном счете, для его работы, о сухости и духовном бесплодии, которые должны были постигнуть его, если из-за множества забот и давления работы Бог исчез из виду или был вытеснен на задворки. Он признал истину во всем, что я сказал, но по-прежнему ставил свою работу на первое место. Он быстро достиг высокого звания и занял важный руководящий пост, но затем внезапно ушел из Армии из-за какого-то пустяка, и сейчас его уже давно нет в живых. Неужели его исключительно яркая и многообещающая карьера закончилась мраком из-за того, что он не смог поставить главное на первое место? Боюсь, что так и было.
2. Офицер может настолько упустить из виду главное, что в конце концов он начинает делать многое, если не всю свою работу, с прицелом на собственное продвижение по службе и свою будущую карьеру. Он может озлобиться на своих руководителей и завидовать своим товарищам, если его не продвигают по службе так же быстро, как других, или если его назначения не соответствуют тому, что, по мнению его или его жены, они заслужили. Это самая изощренная опасность, по причине которой завершилась блестящая духовная карьера многих офицеров, хотя они еще продолжали формально исполнять свои служебные обязанности, опережая время, двигаясь, но не продвигаясь, не делая никакой живой и эффективной работы для Бога и души; о них можно было бы написать: «Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв». Я встречал офицеров, которые больше жалуются, ропщут и внутренне бунтуют по поводу того, что их не повысили, чем учатся, работают и готовятся к тому служению, которое могло бы им принести продвижение по службе. «Домогаться славы не есть слава», — писал Соломон, но подобные люди совершенно упускают из виду эти слова, и хотя они могут достичь желания своего сердца, они упускают славу, которую дает Бог.
Лично меня временами сотрясал ужасный страх при мысли, что человек может получить в этом мире все почести и славу, которые он ищет, и обнаружить в мире ином, что ему больше ничего не доступно, подобно человеку, который забрал все авансом и в конце недели, месяца или года остался без зарплаты. Авраам сказал богатому человеку: «чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей»; и в том новом мире, в который так внезапно была унесена его душа, ему не причиталось ничего. Он не ставил главное на первое место, и тот, кто гордо презирал бедного нищего Лазаря у своих ворот, теперь оказался вечным нищим в аду.
3. Офицер может незаметно поставить свою семью на первое место. Говорят, что до сорока пяти человек говорит: «Что я могу сделать, чтобы продвинуться вперед?» После сорока пяти он говорит: «Что я могу сделать, чтобы обеспечить своих детей и развить их?» Но для офицера это может стать смертельной ловушкой. Иногда честолюбие или тревога жены и матери преобладают над трезвым суждением отца и мужа, и он склоняется перед ее настойчивостью и теряет свою великолепную честность и преданность делу Божьему. О, как жаль! «Кто любит сына или дочь больше, чем Меня, тот недостоин Меня», — сказал Иисус.
4. Человек может поставить свою культуру на первое место. Это не очень распространенная опасность среди нас, и тем не менее для некоторых она может стать очень незаметной опасностью. Учеба, чтение, путешествия, развитие ума и удовлетворение вкуса могут привести к пренебрежению Божьей работой и высыханию источников духовной силы. Хотя личную культуру следует желать, а не презирать. Чем лучше мы осведомлены, чем мы мудрее и развитее, тем действеннее мы можем прославлять Бога и служить нашим ближним, при условии, что мы всецело посвящены Богу и горим духовной страстью. Истина состоит в том, что «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом». Но Он также избрал для Своего великого служения Моисея, образованного во всех египетских науках, самого культурного человека своего времени; и Павла, получившего образование в университетах Тарса и Иерусалима. Не многих избрал Бог, потому что нечасто такие образованные люди выбирают Христа и Крест. Но Бог может использовать и использует культуру, когда она полностью посвящена Его служению, и мы не должны пренебрегать ею, но желать ее и использовать любую законную возможность, чтобы сохранить ее. Однако горе тому, кто ставит ее на первое место в своих мыслях и усилиях. Бог посмеется над ним, пройдет мимо и отдаст его венец безымянному неграмотному человеку, который любит, и доверяет, и восклицает, и поет, и ничего не знает среди людей, кроме Иисуса Христа, и притом распятого, и не ценить свою жизнь слишком высоко, но мечтает завоевывать души, за которые умер Спаситель.
Если мы хотим поставить на первое место самое главное, мы должны быть готовы в любой момент отложить в сторону наши книги, нашу музыку, наши исследования, наши дела, наши собственные удовольствия и выгоды, чтобы спасать души.
Однажды в швейцарском поезде Основатель писал статью, когда офицеры штаба позвали его посмотреть на Альпы, возвышающиеся к голубым небесам, сияющие белым величественным великолепием, но его сердце и разум были так поглощены работой и великолепием духа и искупительной любви, что он едва мог оторвать глаз от текста, в который был погружен. Снова и снова мне приходилось практиковать подобное суровое самоотречение в моих кругосветных путешествиях, если я хотел ставить главное на первое место.
Музеи, в которых хранятся символы национальной истории, произведения ее гения и труда, являются средой культуры. Однажды я провел две недели в двух-трех шагах от одного из национальных музеев Европы и, проходя мимо него несколько раз, страстно желал забежать и провести некоторое время среди его тайных древних сокровищ. Но кипела могучая работа Духа, времени у меня было мало, и жаждущие души так теснили меня, как на собраниях, так и между собраниями, что мне приходилось или отказывать им, или отказывать себе в удовольствии и наставлении, которые я мог бы найти в этой сокровищнице науки, искусства и природных чудес. Для кого-то это не было дилеммой. Для меня это было так, но я отказывал себе, чтобы самое главное могло быть на первом месте, и любое сожаление было побеждено радостью моего большего приобретения и приобретения тех драгоценных душ, которым я служил.
Это требование — чтобы в Армии и в религии преобладало самое главное — есть требование не только духовное, но требование всей жизни, всякой профессии и деятельности. Солдат не должен связываться с мирскими делами. Адвокат должен сделать закон своим господином и отдать ему всю свою преданность. Врач должен ставить профессию целителя выше всех дел или удовольствий. Ученик должен отрицать себя и считать все второстепенным по отношению к учебе. Истинный любящий должен оставить всех остальных ради той, к которой привязаны его самые высокие чувства.
Что же должно стать первым в наших мыслях, наших чувствах, нашей жизни? То, потеря чего, есть потеря всего. Потерять Бога — это сумма всех потерь. Если мы потеряем Его, мы потеряем все. Если мы потеряем все, но все еще будем иметь Его, мы снова найдем в Нем все. «Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою», — писал Павел. «Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа … для Него я от всего отказался». И все же этот бедняк, преследуемый, ненавидимый, лишенный всего, взывает к своим, таким же нищим, братьям: «Все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, — все ваше; вы же — Христовы, а Христос — Божий». Аллилуйя!
«Взыщите Меня, и будете живы», — это вечный призыв Бога к вам и ко мне.
Про Озию мы читаем следующее: «Прибегал он к Богу во дни Захарии, поучавшего страху Божию; и в те дни, когда он прибегал к Господу, споспешествовал ему Бог…И пронеслось имя его далеко, потому что он дивно оградил себя и сделался силен. Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом».
Сквозь долгую смутную перспективу трех тысячелетий что за мрачное разоблачение славы и гибели древнего царя предстает перед нами! Все это «описано в наставление нам, достигшим последних веков».
Много лет назад я слышал, как Основатель в страстном призыве к своему народу постоянно прибегать к Господу воскликнул: «Люди теряют Бога каждый день, и я потерял бы Его, если бы из-за своей занятости не находил время каждый день, чтобы искать Его лица». А в письме, которое цитирует Гарольд Бегби, он писал: «Хотел бы я иметь немного больше времени для размышлений о вечных вещах. Я не должен допускать, чтобы моя душа утомлялась от мирских дел, хотя бы они и касались высших земных интересов моих собратьев. В конце концов, духовные дела имеют бесконечное значение и действительно наиболее тесно связаны с земными благами». Если так было с царем Озией и с нашим уважаемым Основателем, то это касается и нас, мои товарищи! Эти люди, покинувшие наш мир, все же говорят с нами; и хотя они вернулись к нам, как Лазарь мог вернуться с предостережением братьям богача, они не скажут нам ничего нового. Они уже сказали свое последнее слово, и, по крайней мере для меня, это слово от Господа.
«Сердце мое говорит от Тебя: «ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи», — писал псалмопевец.
Ты, о Христос, все, чего я хочу,
Все, что могу, я в Тебе нахожу.
Давайте молиться!
