В первой части https://dzen.ru/a/ZLAA2Z6xHEyajdNO я говорила о "Евгении Онегине" как гармонии субъективных миров персонажей и о трех разных ролях от автора.
Рассмотрим строфу 31 третьей главы, которая обычно вызывает затруднение у критиков.
Письмо Татьяны предо мною;
Его я свято берегу,
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу.
Кто ей внушал и эту нежность,
И слов любезную небрежность?
Кто ей внушал умильный вздор,
Безумный сердца разговор,
И увлекательный и вредный?
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый перевод,
С живой картины список бледный
Или разыгранный Фрейшиц
Перстами робких учениц:
Персонаж от автора говорит, что перед ним письмо Татьяны. Он бережет это письмо. Он восхищается письмом. Он говорит, что дальше в тексте романа идет слабый перевод письма. Дескать, письмо, написанное Татьяной по-французски, — выдающееся, а читателю достается только неважный перевод.
Эта строфа не дает нам понять, какой именно текст находится перед говорящим: «французский оригинал» или русский перевод?
Строфа непосредственно предшествует письму Татьяны.
В романе есть по крайней мере три разных амплуа автора: Рассказчик говорит о героях, Автор-персонаж пишет роман и говорит об этом, и Знаменитый Пушкин всегда говорит о себе. В некоторых случаях эти амплуа нелегко различить. Но в данном случае говорится, что этот персонаж написал русский текст письма, приведенный в романе (якобы переведя его с французского). Значит, это — Автор-персонаж. Он вымышлен Пушкиным, а Татьяна, в свою очередь, вымышлена Автором-персонажем. Он говорит о том письме, которое он сам и сочинил. Скорее всего, перед ним оригинал письма, написанный его собственной рукой по-русски. Его-то он и «свято бережет».
Что же значит, что он перевел это письмо с французского? Может, он сам написал это письмо сначала по-французски, а затем — перевел на русский? Скорее всего, перевод с французского произошел в богатом воображении Автора-персонажа, склонного к мистификациям.
Автор-персонаж читает текст, который он сам написал, и не может начитаться. Дальше он обращается к воображаемой публике и риторически спрашивает:
Кто ей внушал и эту нежность,
И слов любезную небрежность?
Кто ей внушал умильный вздор,
Безумный сердца разговор,
И увлекательный и вредный?
Воображаемый зал молчит. Никто не признается. Слышны смешки.
Тогда Автор-персонаж заключает:
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый перевод,
С живой картины список бледный.
Что это может значить? Автор-персонаж наивно гордится своим текстом? Навряд-ли. В следующей главе он позволяет сочиненному им Онегину выразить презрение к этому письму как к пошлой, банальной записке, и не оспаривает его.
Скорее, перед нами разворачивается сюжет Пигмалиона и Галатеи: Автор-персонаж признается в любви к героине, которую он создал.
Я уже упоминала, что в романе есть три сюжета, которые можно условно назвать:
- Сюжет Онегина
- Сюжет Автора-персонажа
- Сюжет Знаменитого Пушкина.
Мы видим здесь, что в сюжете Автора-персонажа есть любовная линия: он влюблен в свою вымышленную героиню, Татьяну. Любовь неразделенная: в вымышленном мире Татьяны нет никакого Автора, он не знает, что ее придумывают.
В тексте третьей главы есть и другие намеки на эту любовь.
Например, Автор-персонаж любуется героиней (строфа 20):
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы
И распущенные власы,….
Строфа 14
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Строфа 32
К плечу головушкой склонилась,
Сорочка легкая спустилась
С ее прелестного плеча...
Как будто автор пишет сентиментатьно-эротический роман.
А в четвертой главе есть и «царица доказательств — чистосердечное признанье»:
Простите мне: я так люблю
Татьяну милую мою!
Выводы.
Здесь нам открывается внутренний мир Автора-персонажа: это тонкий культурный человек, с богатым воображением, который сочувствует всем своим героям, и положительно любит одну свою вымышленную героиню.
Мы должны помнить, что выдуманный Пушкиным Автор-персонаж влюблен в Татьяну и не может ею налюбоваться, а не сам Пушкин умиляется Татьяной.