Петербург вдохновляет! Когда идешь по его улицам и смотришь на здания, будто читаешь книгу, написанную его зодчими.
Все здесь проникнуто историей, которая началась задолго до моего рождения. В благоговении понимаю, что здесь могли проходить Анна Ахматова, Николай Гумилев, Иосиф Бродский...
Петербург-Петроград-Ленинград был для них источником живого вдохновения.
Иосиф Бродский предпочитал называть свой город Питером. Он считал, что Ленинградом он становится "с увеличением пошлости его содержимого".
И считал, что сам Ленин жил здесь всего два года и не был бы особо рад тому, что его именем названа бывшая столица. Ведь здесь все связано с морем, а его оно Владимира Ильича особенно не интересовало, "он был сухопутный человек, попросту - горожанин. И если он чувствовал себя в Петрограде неуютно, то как раз из-за моря..."
И если Петр Первый был для Бродского человеком Ренессанса "с его широтой интересов, кипучей энергией, дилетантски грандиозными замыслами", то Ленин "был продуктом своего времени: узколобый революционер с типично мелкобуржуазной, мономаниакальной жаждой власти".
Несмотря на вынужденную эмиграцию, Иосиф Бродский чувствовал себя связанным с родным городом каждой клеточкой тела и душой.
В блокаду, еще совсем малышом, он был здесь с мамой, пока их не отправили в эвакуацию. Размышляя о том времени, Бродский неоднократно говорил, что римские цифры навсегда связаны для него с перекрещенными в блокадном небе прожекторами.
Богатое воображение поэта представляло ему Неву в виде девушки "с неубранной гривой", деревья - женщин с поднятыми к небу руками.
Саму жизнь Бродский сравнивал с Невским проспектом"...в перспективе которого все удаляется чрезвычайно стремительно. И теряется - уже навсегда".
Для Бродского Петербург был местом сакральным. Неслучайно он называет его "Вечным городом":
Я прохожу сквозь вечный город,
дома твердят: река, держись,
шумит листва, в громадном хоре
я говорю тебе: все жизнь.
Иосиф Бродский, хотя и был всегда "на виду", по-особому ощущал свое одиночество. И в этом город был ему сродни:
Это город, где как-то легче переносится одиночество, чем в других местах, потому что и сам город одинок. Странное ощущение черпаешь в сознании, что вот эти камни не имеют ничего общего с настоящим и еще меньше с будущим.
Как-то раз в интернете я наткнулась на высказывание, что в Петербурге большую часть года нет нормального дневного света, а в воздухе висит серая хмарь.
Но даже про это Бродский говорит особенно:
В Петербурге может измениться все, кроме его погоды. И его света. Это северный свет, бледный и рассеянный, в нем и память, и глаз приобретают необычайную резкость.
Буду благодарна за лайк!