Людмила Ивановна ЧУПРИНИНА, бывший директор гимназии №19:
«Спутник» – это моё счастливое детство
Сейчас я пишу книгу. Предварительное её название – «Слово об учителе». Думаю, там непременно будет рассказ о Романе Харитоновиче Купсике. Бывшем директоре лагеря «Спутник», одном из главных его преобразователей. Этого человека я считаю своим наставником.
В 1956 году у меня умер папа, и нам пришлось приехать из другого города в Омск. Мама поступила работать в поликлинику агрегатного завода. Там она и проработала потом всю оставшуюся жизнь. Маму звали Зубова Валентина Михайловна. Её все в то время на заводе знали. Помню, было сложно – мама одна воспитывала нас двоих, вот ей и предложили поехать медиком работать в лагерь. Это было очень выгодно, потому что нам тогда путёвки давали по девять рублей. И ещё маме шла зарплата и в поликлинике, и в «Спутнике». Таким образом, с 1957 по 1980 год мы с мамой ежегодно на три месяца уезжали в Чернолученскую зону. Мы были на полном гособеспечении. Чистый воздух. И поели, и поспали. И всему-всему научились. Можно сказать, «Спутник» – это моё счастливое детство.
Медпункт в «Спутнике» располагался в маленьком бараке. Врачи там периодически менялись. Сначала работала Валентина Антоновна Мартыненко, одно время была Ираида Илларионовна Бусыгина, а моя мама была постоянно. Она была большим другом Романа Харитоновича. Благодаря ему мы даже решили жилищный вопрос. Дело в том, что у нас не было своей квартиры. Мы жили в бабушкиной в городке Водников, в так называемых жактовских домах. Однажды перед отправкой в лагерь за нами приехала заводская машина. Тогда Роман Харитонович и узнал, что мама спит на кушетке в коридоре. Он взял и выбил нам квартиру. Такая у него была сила убеждения. Мама, конечно, заслужила. Она была участницей войны. Фронт прошла медсестрой.
В годы моего детства лагерь уже старенький был. Столовая с обычными лавками, ветхие бараки. Помню утюги с угольками. А ведь дети тогда на линейку утром и вечером ходили в парадной форме. У девчонок младших отрядов были трусики сатиновые и рубашки. Их нужно было стирать и гладить. Роман Харитонович нерях не любил. Он сам был настоящий эстет. Никогда не выходил на люди без белой рубашки и наглаженных брюк. Внешняя сторона для него очень много значила, поэтому неслучайно именно он стал преображать лагерь. Он его не просто строил, а красиво. Не просто баня была, а кирпичная. Также красиво прачечную сделал. Он даже склады не какие-нибудь возводил, а кирпичные, глаз радующие. Или линейка пионерская. Она ведь не там была сначала, где сейчас, а немного в стороне, между ёлками. Он говорит: надо выбрать самое красивое центральное место. Выбрали между столовой и основным корпусом.
Лагерь – это всегда было место для творчества и фантазии. Какие тогда руководители были!.. Воспитатели в отрядах, Александра Евдокимовна Александрова, Людмила Константиновна Шульженко. Людмила Константиновна – крепкая, высокая, чуть ли не 1 м 90 см. Это был человек-оркестр. Она много лет ездила в лагерь старшей вожатой. Музицировала на аккордеоне. Замечательно играла в теннис и в баскетбол. Прекрасно танцевала. Мы боялись её безбожно! В тихий час не хочется спать, она только взглянет – всё застыло. При этом мы её просто обожали! Как она рассказывала нам про Джейн Эйр, про разные тайны! Она вообще знала массу всего интересного.
У мальчиков был знаменитый Сан Саныч (Александр Александрович Чернаков. – Ред.). Вот уж кого дети любили! Он – ни дать ни взять Паганель. Сатиновые шаровары. Смешной такой. Когда я закончила девятый класс, меня взяли к нему вожатой в третий отряд. Там одни мальчишки были. Он мне сразу сказал: ты придумываешь игры, выступления, а моё дело – чистота, тумбочки и правильно заправленные постели. Так мы с ним и работали. С ним всегда было интересно.
Время в «Спутнике» расписывалось по минутам. Каждый день должно было проходить занятие с музыкальным руководителем. Помню, шатёр откуда-то привезли. Там Гена Садовников (тоже на агрегатном заводе работал) организовал кружок «Умелые руки». Они там с ребятами трудились – лобзиком вырезали, что-то лепили. Подсобное хозяйство было. Находилось оно немножечко в глубине, за лагерем «Гастелло». Мы ходили туда убирать картошку. В июле – прополки. При въезде в Чернолучье был сад-питомник. Мы туда ходили убирать яблоки. А ещё мы каждое утро приводили в порядок так называемые отрядные места в самом лагере – убирали, старались украсить. Были незабываемые походы в Лежанку Горьковского района. В них принимали участие только лучшие ребята из всех отрядов. Также дискотеки устраивали. Нас учили там танцевать па де грас, падеспань, фигурный вальс, польку знакомства.
Кухня лагеря – тема особая. Кормили там просто отменно. При этом дети тоже кашеварили. Меня, например, часто ставили на резку хлеба. Там нужны были навыки – резать большим специальным ножом было непросто, а у меня это получалось. Дежурные из отряда помогали чистить картошку в два огромных бака. Это считалось за счастье. Потому что дежурным разрешалось в тихий час не спать. Иногда их даже водили купаться на речку. «Спутник» славился вкусной выпечкой. Там была своя пекарня. На обед постоянно давали фрукты.
Постоянная работа в «Спутнике» для меня началась с одного обстоятельства. Получилось так, что Людмила Константиновна не смогла работать в августе, а меня пригласили в райком комсомола и предложили поехать старшей вожатой. Я согласилась. Месяц отработала, и Роман Харитонович мне сказал: всё, никаких! Теперь ты будешь ездить. Он в мою деятельность не вмешивался. Один раз побывал на планёрке, и всё. Полная свобода. Я что только не творила! Придумывала много всякого. Могла в 6 утра поднять лагерь и выстроить на линейке: «На нас индейцы напали, что будем делать?!» И тут такое начиналось! В лагере была лошадь. Ей приделывали какие-то перья. Веселились, дурачились. Начальник лагеря мне всё разрешал. Каждый год я брала в «Спутник» вожатыми своих девчонок из института. Они были такие умненькие. Всё знали. Но основное придумывать должна была я. План был заготовлен заранее. Основные мероприятия расписывались на сезон, и это был главный принцип хорошей работы.
