– Заснул, кажется… – тихо бормочет Рейн и мягко снимает меня, немного потерянную, со своих колен – Принеси сюда еду, Рин. Поговорить надо. Только тихо!
Киваю и делаю, как велит, руки немного дрожат. Уже привыкла к прежнему Рейну, а сейчас как будто всё впервые. Взгляд жадно ловит каждое движение, глаза встречаются, и бьёт короткий разряд тока. Это так мучительно…
И гложет мысль, что это не мой выбор – Рейн навязал мне себя своим укусом. Не предполагала, что метка производит такой мощный эффект. На родине и в Берлине видела только пары, где оба волки. Их взаимное болезненное притяжение было понятным и логичным – оба оборотни: он и она, кобель и сука. Но, похоже, связь действует и на людей. Об этом мне говорили, но всегда уточняли, что это только симпатия, принятие. Даже, если тебе до этого был отвратителен волк, после укуса ты почувствуешь к нему расположение. Но я ведь не, просто, «расположение» чувствую, меня по-настоящему трясёт от желания…
В очередной раз перехватываю янтарный взгляд с поволокой, блуждающий по моему лицу, телу, и отвожу глаза. В районе холки печёт, укус как будто откликается на зов хозяина и требовательно тикает…
Расставляю прямо на полу перед своим волком тарелки с похлёбкой, мясом и какими-то печёными овощами. Аппетитные запахи щекочут нос, немного отвлекая от раздумий. Подхватываю несколько оленьих шкур с постилки в углу и устраиваюсь напротив Рейна, поджав под себя ноги. Он едва заметно, криво улыбается, задрав вверх один уголок губ, и берёт кусок мяса, глядя мне в глаза. Облизываюсь, наблюдая за тем, как он ест, в голове раздрай…
– Как собираешься отсюда уйти? – шёпот срывается.
– Так же, как пришел. Отправишь Эрика за добавкой – хитро щурится, жуя.
– Значит, парнишку зовут Эриком. Такой молодой, как он сюда попал?
– По решению суда, – хмыкает и равнодушно пожимает плечами – Уличная драка, если правильно помню. В полнолуние обернулся, двоих порвал насмерть. Должны были усыпить, но его отец – важный чиновник, так что отправили сюда. Обычная история.
Меня передёргивает от его рассказа, широко распахиваю глаза.
«Этот белобрысый парнишка – убийца!»
– Он не опасен? – интересуюсь, севшим голосом.
– Нет, он нюхал какую-то дурь для золотых детишек, вот и понесло. Сюда сбросили – ещё месяц его ломало, но сейчас уже отошёл. Обычный щенок.
Тоже беру маленький кусочек мяса. Жирное, ароматное, пряное и, наконец-то, солёное… М-м-м…
– А ты? – поднимаю глаза на Рейна.
– Что я? – уточняет, как будто не понимая, о чём спрашиваю.
Но чувствую, что и в нём что-то изменилось по отношению ко мне, и теперь он готов открыться и говорить о себе.
– Как попал сюда? Что сделал? – настойчиво продолжаю допрос.
Хмурит брови, подцепляя овощи и не глядя на меня.
– Да, вроде бы ничего, – тянет отстранённо, больше ничего не добавляя.
– Но тебя же осудили за что-то?
– Нет, Рина, – янтарные глаза смотрят теперь исподлобья, в упор – Просто, мой вертолёт здесь упал, без всякого суда.
– Как?! – охаю и замираю.
Рейн вздыхает, невольно проводя ладонью по лицу, видно, что ему неохота говорить, но всё же отвечает.
– Я тогда служил пилотом Люфтваффе, был обер-лейтенантом, два года после академии. Здесь недалеко, на военной базе под Иркутском, командовал эскадрильей штурмовиков, – взгляд Рейна туманится, проваливаясь в воспоминания, мысленно погружаясь в те времена, – Обычная была ночь, мы с Франком, моим штурманом, на нашем патрульном вертолёте совершали дежурный облёт своего сектора и почему-то вырубились. Тогда ничего не поняли, это уже потом нашли в кабине пустой баллон из-под закиси азота. Автопилот оказался настроен на «Волчью кару». Очнулись, когда почти увязли в болоте на землях пещерных волков, чудом успели выскочить, затонувшую махину потом подняли всей стаей. Вот, собственно, и всё…
Переводит на меня серьёзный непроницаемый взгляд.
– Почему вас отсюда не забрали?! – возмущённо всплескиваю руками, начиная говорить громче, на что Рейн криво улыбается и прикладывает палец к губам, чтобы сбавила обороты.
– Если ты думаешь, что мы тут одни, от кого избавились подобным образом, то это далеко не так… – кривится волк и спокойно продолжает есть.
– Знаешь кто? – интересуюсь тихо.
– Догадываюсь… – равнодушно пожимает плечами, не глядя на меня, – Но это уже не имеет значения. Отсюда волкам нет выхода!
– Но ведь ты, получается, не должен здесь находиться! – не могу успокоиться, мне кажется, это так несправедливо!
– Но нахожусь! – отрезает волк, его начинает злить этот разговор.
– И давно?
– Шестой год…
Не знаю, что сказать, сердце болезненно сжимается, ресницы слипаются от слёз. Так жалко его, но никакая жалость моему волку не нужна. Смотрит теперь холодно и хмуро, раскаивается, что рассказал. Не нахожу ничего лучше, чем поддаться внезапному порыву и залезть к нему на колени, крепко прижав его голову к своей груди.
– Хватит! – мягко смеётся – Себя пожалей!
– Меня ещё жальче, и то, правда, – глубоко вздыхаю, тоже грустно улыбаясь.
Рейн поднимает голову и целует меня в губы. Сначала легко, потом жарче, опять нежно, едва касаясь губами, и отстраняется.
– Лучше расскажи про Тора. Старый кобель не из тех, кто, просто так, хочет кому-то помочь – хмурится мой волк.
– Моя мать когда-то была прислугой в его особняке на Волге и заодно любовницей, но это никак не сказывалось на нашем положении. Ты же понимаешь? Просто, доступная самка для великородного волка…
– Продолжай! – заинтриговано просит Рейн – Он вас не обижал?
– Нет, жаловаться мне не на что… Мы были сыты, одеты, обуты, у меня даже были робкие планы на будущее, не связанное с участью стать чревоматерью или сгнить в борделе, но… Никакого особого отношения к моей маме никогда не было, а меня хозяин, вообще, не замечал. Думала, он и не вспомнит меня, а он узнал и даже пообещал, в память о ней, попытаться помочь…
– Странно… Старина Тор никогда не был сентиментален, – бормочет Рейн – А кем он был у вас?
– Сама ничего не понимаю! – отвечаю, пожимая плечами, – Герр Ульрих Торстен Унру был наместником Поволжья. Его, кажется, поймали на взятках от Сопротивления.
– Хм-м-м… – тянет Рейн задумчиво, рассеяно обнимая меня покрепче.
– Слушай, а кто там был с Галей? – шепчу я.
– Франк, – просто отвечает мой волк.
– Ты подарил её другу?! – в моём голосе сквозит возмущение, и Рейн начинает ехидно ухмыляться.
– Подарил?! Да кто ещё кого и кому подарил?! Едва выйти успел, как она уже на него запрыгнула. Татарка шустрая, и ей тоже хочется приобрести защитника, желательно, одного, а не целую толпу в притоне. Всё, Рина, тихо! Лучше тоже иди сюда! – требовательно целует в губы, прижимая меня к себе.
Внутри всё обрывается, трепеща, если что-то ещё и хотела спросить, то сразу забыла…