— Ну вот куда ты теперь пойдёшь, где жить будешь, и главное на что? — спрашивала Евгения Николаевна Катю, глядя на её чемодан, стоящий в углу учительской.
— Пока не знаю, я тебя хотела спросить, может есть кто из знакомых, кто может нам с дочерью сдать хотя бы комнату.
— Да нет, вроде таких нет. Послушай, а старушка эта, которая всё время тебе помогает, ты же говорила что она одинокая.
— Ольга Львовна?
— Да, она самая.
— Нет, к Ольге Львовне я обратиться не могу. Она живёт на одной площадке с Лисовскими, а видеть каждый день Нонну и Эдика, я сейчас не в состоянии.
— А, ну да, это и понятно.
— Вот гад твой Эдичка, и мамаша его заодно. Ты погляди как спелись. Зря в партком завода обращаться не хочешь, там бы сразу указали их место, и муженьку твоему и зазнобе его. Как ты говоришь её зовут, Розанна?
— Да, кажется так.
— Ну и имечко, кто только такое придумал, — Женя в задумчивости отошла к окну, — а потом снова обратилась к Кате,— послушай, у моей подруги тётка сейчас в отъезде, в Самару уехала, за больной сестрой ухаживать, а квартира пустая стоит, спрошу, может она пустит вас. Полгода, а то и больше тётки точно в городе не будет, поживёте пока там, а потом видно станет, может ещё помиришься со своим Эдичкой.
— Это навряд ли.
— Ну вот и нашли выход, а пока Рая с тёткой свяжется, у меня поживёшь, не идти же тебе на вокзал с ребёнком.
Через несколько дней подруга Жени позвонила своей родне, и Катя перебралась на новое место жительства. Дня через три к ней на работу пришёл Ростислав Иванович, и стал умолять вернуться домой.
— Катюша, я прошу тебя одумайся, Арише нужен отец. Эдуард пересмотрит своё поведение, попросит у тебя прощения и у вас всё будет как раньше. Ну загулял мужик, с кем не бывает, но это ведь не серьёзно, я хорошо знаю своего сына. Он не такой плохой как тебе кажется.
— Нет Ростислав Иванович, назад я не вернусь. Поэтому передайте Нонне Рудольфовне, чтобы не волновалась, деревенской пройдохи больше в вашем доме не будет.
— Катюша, а как же Ариша, я ведь очень люблю свою внучку, и просто не представляю как буду жить без неё.
— Я не запрещаю видеться вам с Ариной, будете приходить к нам, гулять с ней, она вас тоже очень любит.
— Ну а жить то вы на что будете?
— Я работаю, на сберегательной книжке у меня есть кое-какие накопления, так что не волнуйтесь, не пропадём.
Ростислав некоторое время посидел молча, а потом взглянув на Катю, с надеждой в голосе произнёс.
— А может всё-таки подумаешь, простишь мужа и вернёшься?
— Нет Ростислав Иванович, не вернусь. Нельзя жить с человеком только из чувства долга. Эдик меня не любит, да наверное и не любил никогда. Раз женился под вашим давлением. Если бы я тогда знала, что Аня приходила к вам, то ни за что не пошла за него замуж. Испортила жизнь и себе и ему. Поэтому лучше сейчас исправить все ошибки. Эдуарду передайте, на развод я подам сама, поэтому пускай не переживает.
Ростислав опустив голову поплёлся к выходу, но на полпути вернулся назад.
— Да Катя, чуть не забыл, вот держи, — он достал из кармана оставленный ею перстень.
— Нет Ростислав Иванович, я не возьму, это перстень Нонны Рудольфовны, ей его и отдайте.
— А я говорю бери, Нонне он никогда не принадлежал. Это моя благодарность за внучку. И ещё, я буду помогать вам с Аришей деньгами, поэтому прошу, не отказывайся, не обижай меня, я то перед вами не виноват. Хотя если разобраться, то виноват, и очень, потому что воспитал такого никчёмного сына.
Когда Ростислав вернулся домой, то застал Нонну и Эдуарда на кухне, они о чём-то весело переговаривались. Не сказав ни слова, он закатил сыну пощёчину и ушёл к себе в комнату.
— За что? — Эдик обескураженно посмотрел на мать.
— Не обращай внимания, это он из-за Катьки бесится. Ничего успокоиться и всё будет как раньше, главное что этой, теперь в нашем доме не будет.
Услышав слова жены, Ростислав снова появился на кухне.
— Не смей о Катерине говорить в таком тоне, она ни эта, у неё имя есть. А тебя, хочу предупредить сразу, — он повернулся к сыну, — ноги твоей Розанны в нашем доме не будет. Задумаешь жениться на ней, ищите квартиру.
— Но Ростислав, почему ты так говоришь с сыном. В чём его вина? Он женился по твоему приказу, а теперь когда полюбил по-настоящему, гонишь его из дома, — возмутилась Нонна.
— Кого он там полюбил. По моему он кроме себя, никого любить не в состоянии. Да и ещё, хочу предупредить тебя. Завтра придут рабочие, и перевезут пианино к Катерине, Арише нужно заниматься музыкой.
— К-к-как, как к К-к-катерине, моё пианино этой? — от возмущения Нонна стала заикаться.
— Оно не твоё, и твоим никогда не было. Это пианино моей матери. Всё равно стоит без дела, только зря пыль собирает, ты наверное и ноты уже забыла, вспомни, когда в последний раз сидела за ним.
— Эдик, твой отец сошёл с ума, отдать старинное пианино этой деревенщине, — Нонна попыталась найти поддержку у сына.
— Катя не деревенщина, а прекрасно образованная современная женщина. И вообще Нонна, хватит корчить из себя то, чем ты на самом деле не являешься. Я уже устал от твоей игры в аристократку, и кажется ты слишком заигралась.
На следующий вечер, в квартиру, где теперь жила Катя с дочкой позвонили. Открыв дверь, она увидела на пороге незнакомых мужчин.
— Катерина Лисовская здесь проживает, — спросил один из них.
— Да, это я. А в чём дело?
— Да вот, велено вам доставить, ребята заноси, — скомандовал невысокий коренастый мужичок.
Они занесли пианино в квартиру, и всё тот же мужичок спросил Катю.
— Ну, куда поставить вам инструмент?
— Не знаю, в большую комнату наверное заносите, — растерянно ответила Катя.
Мужчины ушли, а она стояла и смотрела на Бехштейн, над которым так тряслась её бывшая свекровь и не могла понять, что же произошло на самом деле.
— Мама, а бабушка что, нам своё пианино отдала? — услышала она вопрос Арины.
— Не знаю, похоже на то.
— Ну тогда можно я поиграю?
— Можно, давай так, сейчас ты позанимаешься, а потом буду играть я.
В это вечер, у них в квартире долго звучала музыка.