Резко вскакиваю, приходя в себя, как будто вынырнула из омута, сиплое дыхание застревает в сухом раскалённом горле.
– Тихо лежи! – произносит незнакомый молодой голос по-немецки.
Озираюсь, пытаясь сориентироваться. Вокруг царит полумрак, подсвеченный потрескивающим огнём очага в дальнем углу. Нахожусь в небольшой, почти пустой пещере с низким сводом. За круглыми, выдолбленными в скале окошками совсем темно, и мерцают высыпавшие звёзды. Воздух свежий, только немного влажный и прохладный от камня. Солома, щедро укрытая звериными шкурами, на которой лежу, да пара грубо сколоченных сундуков – вот и всё убранство.
Напротив меня сидит юный волк, совсем мальчишка, и разглядывает с явным интересом. Непослушные соломенные волосы, смышлёные серые глаза, худое вытянутое лицо. Поворачиваю голову в его сторону и тут же морщусь от острой боли у основания шеи. Немеет от стреляющей судороги вся левая половина лица. Осторожно дотрагиваюсь до места укуса. Перевязано, только тонкий ошейник не замотали.
– Не переживай, всё скоро пройдёт, метки заживают быстро. Выпей! – парень протягивает мне чашку с каким-то мутным пойлом.
– Это что? – спрашиваю с опаской.
– Целебный настой. Снимет боль на ночь, а завтра она пройдёт полностью.
Ставит около меня на пол, а сам легко поднимается на ноги.
– Сиди смирно, сбегаю, приведу вождя Тора – бросает мне парнишка прежде, чем исчезнуть за дверью.
Беру и подозрительно обнюхиваю предложенное лекарство, пахнет мёдом, хмелем, ромашкой, душицей, зверобоем, делаю один глоток и морщусь. Странное сочетание трав пробирает до дрожи. Во рту собирается слюна в попытке смыть навязчивое терпкое послевкусие, а по телу растекается тёплая отупляющая лёгкость. Приятная и расслабляющая. Пульсирующая боль в шее почти сразу становится слабее. Делаю ещё один глоток и отставляю чашку подальше – мало ли что будет, если выпить много. Хочется встретиться с герром Унру в ясном сознании и своём уме, а не в тумане дурмана.
Из маленьких круглых окошек, напоминающих бойницы, доносится шум разгульного праздника. Он глохнет, проходя сквозь камень, и одновременно эхом отражается от стен, становясь пугающим. Слышу песни волков, весёлые и пошлые, которые они орут пьяными рычащими голосами. Непрерывный ритмичный стук в бубны, так и подмывающий отбивать быстрый такт ногой, взрывы раскатистого смеха и отдельные скабрезные выкрики.
Стараюсь не думать, почему волки так веселятся, и не могу… Воображение рисует картины одна страшнее другой. Те девушки, которых отвели в притон, как Тор назвал это место. Их так мало! И я могла оказаться в их рядах… Рука сама тянется к перевязанной метке. Ладонь печёт даже сквозь повязку – укус горит, хотя, благодаря настою, боль в шее почти утихла.
«Что со мной будет? Где Рейн?»
– Очнулась? – спрашивает герр Унру и тихо прикрывает дверь, просвечивая меня пытливым, мутным взглядом.
Резко вскидываю голову и опять страдальчески морщусь от того, как тянет шею и плечо.
– Здравствуйте! – насторожено приветствую его.
– Здравствуй, Дарина! – кивает, присаживаясь на корточки рядом.
– Узнали меня?
– Ляг и дай осмотреть! – хмыкает и давит на плечо, вместо ответа.
Покорно укладываюсь на солому и задерживаю дыхание, пока он ослабляет узел повязки, его тёплые пальцы пахнут травой, землёй и кожей. Вглядываюсь в сосредоточенное лицо, склонённое ко мне. Постарел…
– Мда-а-а… – недовольно шамкает тонкими губами, хмуро изучая место укуса, – Глубоко успел… Самонадеянный щенок!
– Это плохо? – тревожно спрашиваю вождя.
Волк не сразу отвечает, туго заматывая всю шею обратно повязкой, оставляя неприкрытым только обруч-передатчик.
– Твой ошейник закрывать нельзя – накажут стаю! – объясняет вождь свои действия – Он передаёт всё организаторам игры. Так они сохраняют картинку для своих трансляций, когда ты находишься в помещении. На открытой местности тебя снимают скрытые камеры, дроны и спутники. Они непрерывно наблюдают за тобой, знаешь?
Невольно сглатываю, прижимая руку к шее. Знаю, но тяжело помнить об этом всё время. Вдоль позвоночника мерзкими мурашками пробегает озноб. Так со мной каждый раз, когда представляю, как зрители с удовольствием смотрят, что тут происходит, а моя жизнь и смерть – всего лишь чьё-то извращённое развлечение.
– Почему метка – это плохо? – возвращаюсь к нашему разговору.
– Для него плохо! – отвечает старик, садится рядом на подстилку и, щурясь, поворачивается ко мне – Знаешь, что такое метка, девочка?
– Волк кусает, выбирая себе пару, – выдаю, пожимая плечами.
– Не просто кусает, – качает головой вождь – Он связывает себя твоей кровью, а тебя – своей слюной. И чем совместимость пары выше, тем действие сильнее. С каждым соитием связь будет укрепляться. И для тебя, и для него! Дойдёт до того, что он будет готов всю стаю порвать, лишь бы тебя не отдавать. А отдать придётся! Против всех ему не выстоять, это верная смерть. Но и без тебя ему теперь не жить, быстро зачахнет один… И ладно бы какой-то бездельник тебя укусил, но Рейн твой… Он в технике разбирается, тут есть останки дронов, вертолётов, других разбитых машин, мастерит из них кое-что… Голова у него светлая, и руки золотые! Для стаи будет большая потеря. Ценный волк!
Герр Унру сейчас так странно смотрит на меня своими мутными жёлтыми глазами. Тоскливо и нежно…
– Понятно… – шепчу потеряно, обхватывая себя руками.
– Расскажи, что с матерью? – хрипло спрашивает, подаваясь ближе.
– Умерла… – выдыхаю, поднимая на него глаза.
Медленно кивает, отворачивается, как-то весь оседая.
– Давно?
– Через год после того, как Вас осудили. Её сразу отправили на химический завод, а там… – мой голос срывается, душат рыдания, и становится тяжело говорить – Сами знаете, условия невыносимые, долго не живут…
– Да, знаю… Ты на неё похожа, такая же красавица! – старик трёт лицо ладонями, тяжело вздыхает и устремляет на меня пытливый взгляд – А с тобой что было?
– А меня увезли чревоматерью в Берлин, нашли подходящую семью, но выявилась непереносимость волчьей ДНК, плод постоянно отторгался. После трёх выкидышей признали негодной и продали сюда.
– Непереносимость! – как-то горько, но злорадно усмехнулся вождь, качая головой – Идиоты!
– Что не так? – хмурюсь, не понимая, о чём он толкует.
– Подвёл я вас! – вместо ответа тяжко вздыхает волк – Твоя мать, Дарина, она была… Хорошей. Мне очень жаль!
– Вы ничего не были нам должны! – кусаю губы, немного смущаясь его слов.
– Да нет… Был! – горестно качает головой старик, жёлтые глаза становятся задумчивыми, застывая на мне – И сейчас должен! Не знаю как, но попробую тебе помочь. Стаей рисковать не могу. Они мои братья и дети, но и ты… Буду думать, девочка, может, и пара твоя бедовая пригодится. Пожалуй, даже хорошо, что пометил… Но пока избегай его, слышишь?
– Почему?
– Пусть лучше на трезвую голову думает, как тебя спасти, чем твоя метка окончательно превратит его в волка, обезумевшего от близости пары, понимаешь?
– Да… – шепчу, не веря своим ушам – Вы, правда, попытаетесь мне помочь?
– Я обязан, девочка. Отдыхай! – он треплет меня по коленке, вставая.
Искренне не понимаю, с чего вдруг он решил дать мне такие обещания. Роюсь в воспоминаниях о своём детстве. Да он, вообще, не обращал на меня внимания! Так, несколько взглядов, пара слов, иногда приносил конфеты. Один раз на своей яхте прокатил по Волге. Всегда его опасалась, такой высокий и суровый, а теперь вдруг «обязан»… Не понимаю!
– Герр Унру! – окликаю его у самой двери.
– Не называй меня так больше, девочка! – хмуро отвечает, разворачиваясь – «Герров» здесь нет, как и прежних имён и фамилий. Теперь я Тор, ясно?
– Да, Тор, простите! А что с Галей?
– Как «что»? У Рейна твоего, конечно. Не слышала что ли моё решение? – вдруг огрызается, напоминая произошедшее у костра – Пусть отвлечётся на другую самку, ему полезно. Всё, отдыхай!