Личности, желающие обогатиться за чужой счет, были всегда. В Сибири прошлых веков с ее купеческими караванами и многолюдными рынками, их также хватало. Подделки, контрабанда, фальшивые монеты… Некоторым из них удавалось ходить по самому краю закона и не оступаться. Ловкачи сибирские. Несколько историй об аферистах разных мастей – о них сегодня рассказывает наш канал «Иркмотор».
Эта немного странная по сегодняшним меркам мода возникла в период «Великих реформ» Александра II, начавшихся с отмены в 1861 году крепостного права. То было по-настоящему время кардинальных реформ в государстве – самоуправления, судов, образования и т.п. Поводом к ним стали давно назревшие социальные проблемы, народные волнения и активизация политических антиправительственных движений.
Кольца Чернышевского
В 1864 году этапом из Петербурга в Иркутск доставили осужденного на каторгу писателя и революционера Николая Чернышевского. В то время он был чрезвычайно популярен в среде современников своими демократическими и социалистическими идеями, особенно после выхода его романа «Что делать?».
Вскоре Чернышевского из Иркутска отправили на каторжные работы – сначала на Усольский солеваренный завод, а затем – в Забайкалье, на Нерчинскую каторгу. А иркутских барышень обуяла мода… на украшения из кандалов писателя.
Изготовление кандальных украшений в городе поставили на поток. Желающим приобрести такие аксессуары дамам по время покупки их прикатывали по размеру пальцев и запястий. Колечки «из кандалов Чернышевского» продавались тогда в городе по два и три рубля, а браслеты – от пяти до 12 рублей.
Конечно, на всех желающих кандалов Чернышевского не хватило бы, потому как спрос и объемы производства оказались значительными. Естественно, что за «кандалы Чернышевского» стали выдавали любой металл, который попадался ювелиру под руку.
Кстати, до наших дней дошло несколько имен ювелиров, изготовлявших на заказ кольца, браслеты и даже подвески из кандалов заключенных. О ниже – ниже.
Мода из Сибири
Традицию отливать памятные кольца придумали декабристы. Первыми украшения из своих кандалов сделали братья Бестужевы на каторге в Сибири, затем аналогичные кольца изготовили для своих жен князья Трубецкой и Волконский.
Сейчас одно из таких колец с позолотой, подаренное князем Волконским своей жене Марии Николаевне после освобождения по амнистии Александра II, хранится в иркутском музее-усадьбе Волконских.
К середине 1870-х годов мода на украшения из кандалов добралась и до Санкт-Петербурга и Москвы. С началом жесткой реакции правительства на различные политические движения многие столичные модницы стремились прийти на балы и светские рауты именно в украшениях, сделанных иркутскими ювелирами из кандалов знаменитых арестантов.
Таков у барышень того времени был вызов режиму.
Ювелиры и железо
По мнению профессора ювелирного дизайна и технологии ИРНИТУ Раисы Лобацкой, со второй половины XIX века в Иркутске наблюдалось увядание некогда развитого ювелирного искусства. Причина была в том, что главный тогда заказчик на рынке – церковь – перестала заказывать местным мастерам драгоценные оклады, так как стала получать печатные иконы из Москвы. И все иркутские ювелиры остро нуждались в работе.
Вот именно при таких обстоятельствах и было налажено производство «кандальных гарнитуров». Полиция закрывала глаза на такое производство, так как какого-либо криминала в этом не усматривалось. Тем более, что часто реальные кандалы в производстве украшений не использовались.
Вообще, в Иркутске в то время насчитывалось около 25 ювелирных семейных кланов – Фереферовы, Серебряниковы, Тугольковы, Пандерины, Клестовы, Чертковы, Кузнецовы и т.п. Но к началу ХХ века в городе осталась только одна крупная ювелирная фирма – Гольдберга, которая располагалась на улице Пестеревской (ныне – ул. Урицкого).
Ювелиры Гольдберга делали столовые приборы из серебра и изготавливали ювелирные украшения. Но перебивались с хлеба на квас,
поэтому не пренебрегали и поделками из кандалов.
По оценке магазина Гольдберга, только за 1889 год, когда мода на кандальные украшения начала спадать, чугунных колечек и браслетов с позолотой в общей сложности было продано на сумму около 50 тысяч рублей.
Фальшивые сибирские монеты
Но если городские ювелиры изготовляли чугунные украшения, не вызывавшие у полиции и таможни никого интереса, тот за пределами Иркутска находились умельцы, которые подделывали вполне реальные монеты с профилями венценосных особ – Николая II, Екатерины II, австрийского императора Франца Иосифа.
Для местных бурят такие монеты были дороже бриллиантов, поскольку, согласно поверию, в сочетании с кораллами они помогали отгонять злых духов.
Спросом пользовались серебряные монеты. Например, поддельная серебряная монета с Екатериной Великой второй половины 1770-х стоила и стоит намного дороже, чем оригиналы дореволюционного периода.
Золотые монеты на местном сибирском рынке пользовались значительно меньшим предпочтением, поэтому и подделывались практически в штучном количестве.
Самой ходовой для шаманских или свадебных церемоний была монета «Сибирского царства» - 10 копеек 1778 года. У этой монеты, да и вообще у сибирских денег (был такой период в XVIII веке, когда для Сибири чеканились отдельные деньги) необычное для российских монет оформление: два грациозных соболя держат щит с обозначением номинала монеты, а на обороте в обрамлении отчеканен вензель императрицы.
Сибирские медные деньги начали выпускать в 1763 года шестью номиналами – от полушки до 10 копеек. На первых монетах имелся гурт (ребро монеты) с надписью «Колыванская медь» с добавлением растительного орнамента. Были и свои нюансы, связанные с вензелем и правописанием некоторых букв. В те времена так боролись с подделками.
Но фальшивомонетчики, проживавшие в притрактовых деревнях Иркутской губернии и Забайкалья всего этого не знали, поэтому изготовляли монеты как придется, с отклонениями от оригинала.
Однако это не мешало сбыту поддельных монет. По самым скромным оценкам, только в пореформенный период – с момента отмены крепостного права в 1861 году – сибирские мужики кустарным способом изготовили фальшивых монет «Сибирского царства» на общую сумму 100 тысяч рублей. Огромные по тем временам деньги.
Подделанные подделки – иностранцам
В 1908 году французская газета «Матэн» организовала трансконтинентальный автопробег из Нью-Йорка в Париж. Девять автомобилей стартовали 12 февраля через всю Америку, а затем переправились в Японию и Россию.
8 июня первый экипаж прибыл в Иркутск. В нашем городе автопутешественники находились около трех недель – отдыхали, приобретали различные безделушки на память. Немецкий лейтенант Ганс Кёппен, следовавший на автомобиле фабрики «Протос», купил набор старинных монет «Сибирского царства»…
Позже выяснилось, что проданные ему монеты были фальшивыми…
Известен и другой подобный случай. Молодой английский авиатор Спенсер Грей, представитель крупного аристократического рода, прямой потомок британского генерала Чарльза Грея, собирал коллекцию различных подделок – со всего мира. В 1913 году он заказал своим поверенным приобрести в Иркутске какие-нибудь редкие подделки на приличную сумму – три тысячи фунтов.
Сейчас уже неизвестно, что было в перечне заказанных редкостей, кроме одного пункта – фальшивые монеты «Сибирского царства» и обручальное кольцо декабриста Анненкова из кандалов.
К приезду британского посыльного ювелирная фирма Гольдберга изготовила все, что было в списке. Да еще и в трех вариантах, чтобы однозначно понравилось покупателю.
Но случился конфуз: посыльный не оценил старания сибиряков и возмутился тем, что ему предложили как бы вторичные подделки, так сказать «подделку известной фальшивки». То есть наши ювелиры сделали копии тех фальшивых сибирских монет.
А британцу нужны были настоящие фальшивки…
Почти как у Чарли Чаплина
Ну а далее ювелиры Гольдберга все же попытались по-хорошему уговорить британского посыльного и обратились к услугам одной известной дамы. Об этой персоне сохранилось немного данных – преподавала в иркутском институте благородных девиц, родом из купеческой семьи в Кяхте. После непродолжительного периода преподавания оказалась втянута в аферы с контрабандистами.
Вспоминается стародавний фильм Чарли Чаплина 1915 года – «Пародия на Кармен». В небольшом поселении у границы действует таможенная застава, сотрудники которой зорко следят за тем, чтобы в город не проникала контрабанда. Главарь контрабандистов просит молодую цыганку Кармен помочь ему. Та соглашается и соблазняет офицера, а затем еще нескольких… Дело доходит до поединка.
В общем, нечто похожее произошло между одним из ювелиров торгового дома Гольдберга и посыльным английского коллекционера.
Инцидент грозил перерасти в международный скандал.
И генерал-губернатор дал указание отправить иностранца обратно на родину, а девицу припугнуть возможным обвинением в участии в контрабанде. Тем более что у полиции имелись основания. К примеру, даму подозревали в причастности к изготовлению поддельных клейм и этикеток известных русских брендов.
Аферы с торговыми знаками
В дореволюционной России использование на продукции различных клейм, печатей и этикеток регламентировалось правилами о товарных знаках 1896 года и уставом о промышленности 1906 года. Предприниматель подавал специальную заявку в министерство промышленности и торговли, чиновники которого выдавали заявителю свидетельство на товарный знак. Также они вели особый реестр и альбом товарных знаков, рассылавшиеся в биржевые комитеты и купеческие управы.
При получении свидетельства бралась пошлина, составлявшая за первый год 3 руб. и 1 руб. за каждый последующий год. Свидетельство на товарный знак выдавалось на срок от одного года до десяти лет, по окончании которого оно могло быть продлено.
Но бывало, что нечистые на руку коммерсанты пользовались чужими известными названиями – как бы случайно путали пару слов или имен на этикетках и тем самым делали их похожими на этикетки крупных торговых домов.
Например, с 1840-х годов в России был известен торговый дом «Братья К. и С. Поповы», которые получили звание поставщиков Двора Его Императорского Величества. Этикетки чаев торгового дома Поповых выделялись заглавными буквами «К» и «С». И конкуренты этим пользовались. Они регистрировали предприятие на некого К.С. Попова или обыгрывали инициалы описанием более мелкими буквами «контора и склад» или «купец и сортировщик» – все для того, чтобы подменить в глазах покупателей чай знаменитой марки на свой товар.
В судах на эту тему рассматривалось немало дел. К примеру, в мошенничестве относительно торгового дома «Братья К. и С. Поповы» обвинили купцов Александра и Ивана Поповых. В слушании дела принимали участие известные юристы: обер-прокурор А.Ф. Кони, адвокат Н.К. Карабчевский (защита), Ф.Н. Плевако (сторона гражданского истца). И подобных дел было великое множество, но уже не с таким составом юристов.
Особа с криминальными наклонностями
Наша сибирская Кармен, скорее всего, специализировалась на подобных мошенничествах – подаче заявок для получения товарного знака, где обыгрывалась та или иная известная марка продукции. А поскольку заявку подавала женщина, к ней меньше всего возникало претензий и подозрений. Чем видимо и пользовались ее нечистые на руку заказчики.
Известно, что также среди сомнительных достижений сибирской Кармен была дружба с грузинскими анархистами, сосланными или по доброй воле перебравшимися в Иркутск в 1900-х годах. Кроме этого, несколько скандалов с заявками на торговые знаки для местных коммерсантов и попытка заключения поддельного контракта якобы от имени торгового дома купца Чурина на товары, относящиеся к женским аксессуарам.
Еще девица была известна в кругах юнкерской молодежи, как страстная поборница сибирской автономии.
По понятным причинам уже через месяц работы местный девичий институт отказался от ее преподавательских услуг. В то время такое поведение не поощрялось, так как сибирячки традиционно были домовиты и скромны.
Известный общественный деятель и исследователь Сибири Николай Ядринцев писал:
«В обществе женщина является отдельно, ее избегают мужчины из чувства приличия, чтоб не привлечь ревности ея властителей, и она находится только в среде своего пола. Она сидит безмолвною, набеленная и нарумяненная, как бы ни был хорош цвет ея лица, изукрашенная дорогими, жемчужными и бриллиантовыми ожерельями, не смея поднять глаз, не смея двигаться. Покорная прислужница, безмолвная раба, она трепещет пред взглядом своего господина, чтобы не навлечь его подозрения. Этот вид униженной женщины всегда кидался в глаза европейцам, посещавшим Сибирь».
Естественно, что наша героиня выделялась из этого ряда представительниц слабого пола, чем вызвала немало возмущений и, в конце концов, была выслана из губернии...
- Материал подготовлен в соавторстве с иркутским историком, к.и.н. Владимиром Титовым