Америка все никак не появлялась. Пол не понимал, ждет ли он её или нет. История начала увлекать старика, хоть он и не хотел признавать этого. Сон не выходил у МакКартни из головы. Кроме реалистичности Пол не находил в нём ничего особенного. Он долго думал над его незамысловатым содержанием, но не придавал своим догадкам веса. Они придут со временем, а может, и сразу как придет Америка, знал Пол.
Но он не знал, почему не мог воспрепятствовать их путешествиям, почему постоянно отправлялся вслед за Америкой. Почему у неё в руках столько власти? Откуда она? Кто она? Этот ответ тоже придёт вместе со временем и вместе с Америкой.
Вдруг промелькнул образ отвернувшейся к окну Америки, ждущей появления битлов. Пол понял, что перед ним не молоденькая директор группы, а провожатая по вселенным.
— Америка? — робко спросил Пол, привстав, как будто это могла быть не она.
— Да, — ответила Америка, повернув голову вправо. Она посмотрела на мужчину через плечо и, коротко и печально улыбнувшись, добавила: — и я рада тебя видеть.
— Нет, Америка, ты неправильно поняла, — поспешил объяснить Пол обратное, — я не жду наших встреч и не радуюсь им.
Девушка, по-прежнему улыбаясь: повернулась к окну и произнесла:
— Не стоит забывать, что я много знаю о твоих мыслях.
Пол вздрогнул от этой фразы.
— Сейчас мы снова окажемся в моем доме, — предупреждала Америка. — Он же тебе понравился, верно?
— Ну да, — Пол и это признавал с трудом.
МакКартни встал и вместе с Америкой стал наблюдать за происходящим в окне. Всё, кроме пролетевшей вдали вороны, было недвижимо, а жухлая осенняя природа вдруг помолодела до желтеющей зелени сентября. Старик не сразу понял, что вид из окна не тот. Он осмотрел комнату, которая принадлежала дому Америки Зами.
Пол огляделся вокруг в поисках Америки-призрака, но не нашёл. Стало страшно быть вдали от дома без неё, проводника из мира в мир, хотя Пол чувствовал, что она где-то рядом. МакКартни находился рядом со спальней хозяйки, дверь в которую вдруг открылась. Выскочившая Америка мигом кинулась к лестнице и даже не сбежала, буквально слетела с неё. Пола это удивило, и он спустился за ней. Оказавшись на первом этаже, он обнаружил, что девушка заняла свое излюбленное место у стойки и что-то писала на небольшом листе бумаги. МакКартни не сдержал любопытства и подошёл поближе, чтобы прочесть послание. Все оказалось просто: «Я тебя люблю. Твоя Ами». Оставив ручку на столе и сложив бумажку в четыре раза, Америка накинула на себя чёрный плащ и с небольшой сумочкой направилась на выход.
Пол не заметил, как оказался в купе поезда. Он выглянул в окно: вокзал Ливерпуля, знакомый не понаслышке. Дверь в купе с характерным грохотом отворилась, и на пороге появилась мисс Зами. Она заняла место напротив МакКартни. «Мы едем в Лондон?» — спросил про себя Пол. Поезд, покачнувшись, заскрипел и тронулся. Перрон медленно попятился назад, медленно проплыли перед Полом станционные часы, на которых можно было рассмотреть время — без пяти одиннадцать — и тут же его забыть, все быстрее пролетали перед окном пассажиры. Показались ливерпульские виды под низким и тяжелым серым небом, брызги мелкого дождика цеплялись друг за другом за стекло.
Поезд в ту же минуту въехал в Лондон, постепенно замедлил ход и остановился. Что-то под вагоном как будто «выдохнуло», и Америка, молчавшая всю дорогу, поднялась с места. Пол пошёл за ней, с трудом пробираясь через неуклюжих, сердящихся и медлящих пассажиров и их чемоданы. Сэр МакКартни прошёл за девушкой через здание вокзала и вышел на улицу. Америка почти растворилась в толпе, но Пол, как настоящий шпион, не потерял ее из вида. Девушка целенаправленно шла, разрезая людской поток, как ледокол, мужчина же буквально пробивался через всех, толкал себя вперед. «Наверное, я сильно пугаю людей, которые меня не видят, но чувствуют? — предполагал Пол. Вдруг в голове промелькнула страшная мысль: — А если все-таки видят?»
Вскоре Пол вырвался из объятий толпы на свободу. Америка все шла впереди. Пройдя два дома, Зами свернула налево, и Пол потерял её. Испугавшись, он прибавил шаг, а потом и вовсе добежал до угла, чертыхаясь на Америку, что заставляет его бегать за собой. Здесь он понял, что находится на улице Эбби-Роуд. «Если бы все скучные маршруты так быстро заканчивались! И как я не узнал этих мест?» — подумал Пол, переводя дыхание после короткого бега. Они с Америкой прошагали ещё два квартала до студии. Девушка прытко вскочила по ступеням к входной двери и скрылась за ней. Полу вновь пришлось прибавить ход. Вдруг старик начал медлить, вспоминая вчерашний урок по прыжкам в машину не открывая двери. Ему предстояло пробраться в студию и не привлечь внимания, и выбора, как это сделать, и не стоит. Пол отошёл подальше, зажмурился, разбежался и прыгнул в дверь. «Как это работает? — не мог понять МакКартни, оглядываясь по сторонам в поисках тех, кто мог услышать его вторжение. — Через стены проходишь, а сквозь пол не проваливаешься? Америке всё придётся разъяснить!»
Тем временем Америка не ушла далеко, и Пол её снова догнал. Они прошли по коридору в какое-то неприглядное помещение. Там стоял рояль, а у него лежала груда футляров и разобранная барабанная установка. С минуты на минуту сюда должны были зайти битлы и Брайан, чтобы забрать вещи и продолжить тур по городам Англии. Америка стала искать футляр гитары Пола, к её счастью, искомое находилось на поверхности. Девушка, четыре раза щёлкнув замками, открыла кофр. Там, удобно расположившись в бархатном ложе, лежала та самая бас-гитара фирмы «Hofner» в форме скрипки. «Украсть хочет?» — испугался Пол. В коридоре послышались чьи-то шаги. Девушка поторопилась. Она нашла записку и подложила её под гитару. Затем, вернув кофр в исходное положение, вышла из комнаты.
— В августе мы с Брайаном по наводке ребят наняли Мэла Эванса и Нила Аспиналла, которых сами знали по Ливерпулю. Тогда же мы с Брайаном обнаружили число предзаказов на сингл “She Loves You” и обалдели, поняв, что труды двух лет начинают более чем оправдывать себя, — Пол уже не перебивал Америку, утверждая, что знает ход событий — он уже соотносил отличия и сходства, и обнаруживал, что вторые превалировали. — Я не всегда могла ездить на гастроли, по крайней мере британские. В Лондоне было много дел, а в то время они касались в том числе и поврежденного театра, которым пришлось заниматься практически в одиночку, потому что на директора Вестфилда надежды было мало, — послышался голос Америки, когда Пол вышел на улицу.
— Ты где? — спросил МакКартни, подняв голову.
— Это не важно, — произнесла Зами. — Тебе, кстати, стоит вернуться в студию. А то дождь начинается.
На нос Пола упала капля. Он увидел, что небо опустилось совсем низко и висело почти над крышами. Пока МакКартни разглядывал небо, в глаз ему попала ещё одна капля.
— Ау! — воскликнул мужчина, потирая веко. — Америка, куда ты вообще пропала? когда вернешься?
Но тут ещё сильнее закапало, и МакКартни решил вернуться в здание.
— Америка? А где ты жила в Лондоне? — громким шёпотом спросил Пол, обратившись к потолку. — У Брайана?
— Нет, у двоюродной сестры. — Пол подскочил на месте от испуга, потому что Америка уже стояла рядом.
— Господи, не пугай так. — Старик прижал руку к груди. — У кого, ещё раз?
— У Эллины, моей двоюродной сестры, — терпеливо повторила девушка.
— Как-как? Эллина? У вас в семье не принято детей нормальными именами называть? — пошутил МакКартни, но Ами это проигнорировала:
— На её адрес пришло ответное письмо от Пола.
— А откуда он этот адрес узнал? — Сэру хотелось выпытать все подробности. Наверное, всё ещё жалко пытался доказать, что всё это выдумала Америка. Или он сам.
— Откуда-откуда, — Америка не скрывала своего удивления от столь нелепого вопроса, — я всем дала ливерпульские и лондонские адреса и телефоны. Мало ли у кого какой вопрос возникнет. Или на Брайана захотят пожаловаться.
— Получается, ты была «доброй мамочкой», а Брайан — «строгим папочкой»? Интересно, — Пол даже рассмеялся, подумав об этом.
— Вроде того, — улыбнулась Америка.
МакКартни заметил, что они стоят прямо посередине коридора. Издалека показался молодой Пол. Старик отошёл в сторону, чтобы он сам не прошёл сквозь себя.
— Уже за вещами пришли? — спросил Сэр МакКартни.
— Нет, на сессию альбома “With The Beatles”.
— Ничего себе тут время летит… — подметил старик.
Мимо призрачной парочки деловито прошагала Америка все в том же черном плаще. Зами в искрящемся платье подозвала Пола пройти следом. Они вошли в просторный зал, в котором The Beatles неоднократно репетировали, это про себя подтвердил даже старый МакКартни.
В центре помещения стоял высокий, красивый Пол. Лицо его, хоть и усталое от концертов, светилось от счастья и молодости. Он стоял у стола, на которой лежала раскрытая газета, и увлеченно читал новости. На перекинутом через плечо гайтане висела гитара, на гриф которой Пол опёр правую руку. В левой руке он держал чашку и время от времени потягивал из неё чай.
Америка остановилась на пороге комнаты и, улыбаясь, наблюдала за немногочисленными движениями МакКартни. Тот её не замечал, но в один момент все-таки быстро посмотрел в сторону двери, ничего не заметив. Парень в тот же миг исправил оплошность и повернулся в сторону девушки. Лучезарная улыбка растянулась от уха до уха. МакКартни поставил чашку на стол и снял гитару. Америка прошла в комнату.
— Привет, — почти неслышно произнес Пол, потянувшись к девушке, чтобы поцеловать её. Она подалась к нему навстречу.
— Здравствуй, — прошептала она. — Как ты?
— Отлично! — воскликнул Пол. — А ты как?
— Тоже. Рада, что мы проведём несколько дней вместе, и совершенно не хочу возвращаться в Ливерпуль.
— Бедняжка… — протянул Пол, обняв ее. — Разрываешься между двумя городами…
— Ничего страшного, — улыбнулась Ами. — Во-первых, я тебя всегда жду в Ливерпуле. А во-вторых, я же с вами весь октябрь на гастролях буду. — Ладно, я пойду. До встречи.
— Стой! — воскликнул юноша, и притянул девушку к себе. — Поцелуй на прощание!
Зами и МакКартни потянулись друг к другу и поцеловались. Америка, наблюдавшая за молодыми со стороны, удивилась, не услышав возгласов брезгливого старика. Но она рано обрадовалась, услышав тихое: «Скоро это кончится?»
Америка оторвалась от поцелуя и направилась к выходу. Счастливый МакКартни бросил ей вслед: «До встречи». Девушка ответила улыбкой. По коридору тем временем шли гуськом Джордж, Джон и Ринго. Америка приветственно обняла каждого и пошла дальше.
Трое зашли в комнату, где уже давно находился Пол. Ринго направился протирать барабанную установку, Джордж, отвернувшись к стенке, настраивал гитару. Джон с ухмылкой посмотрел на Пола.
Приближался уже утомивший старика Пола знакомый звон телефона. Очертания комнаты, лица, текстуры, цвета расплылись и слились, а собрались вновь уже в интерьер дома Америки, которая собственной персоной явилась в то же мгновение. Она вышла из двери под лестницей, вытирая полотенцем волосы, подошла к телефону и сняла его.
— Ами, привет! — донёсся воодушевленный голос Пола. — Утром выезжаю в Ливерпуль. Завтра вечером жди в гости.
— Привет-привет! — девушка тоже обрадовалась. — Я тебя жду всегда.
— Я так и думал! — Пол рассмеялся. — А ещё я очень скучал, но об этом ты узнаешь завтра.
На том они попрощались, и Америка начала готовиться к приезду Пола. Сэр Пол наблюдал, как суетилась девушка, протирая пыль, переставляя с места на место вещи, намывая полы. Поставив пластинку “The Miracles”, которых очень любили битлы, начала готовить ужин на завтра. Затем, уставшая от забот, потушила свет и поднялась на второй этаж.
Дом опустился в ночную осеннюю мглу. МакКартни почувствовал прилив сил, ощутив себя в полной темноте. Ему захотелось немного пошататься по дому и, как истинному призраку, попугать засыпающую хозяйку дома. Но, посмотрев на Америку, испугался. Она светилась, словно ночник. Словно её подсветили изнутри — в полое пространство положили гирлянды. Кожа её, в которой не просвечивались вены, была бела, как не тронутый ещё снег, как кожа фарфоровой куклы. Сердце Пола заколотилось, и он вновь осознал, что перед ним — давно уже мёртвый человек. И не он здесь истинный призрак, а она.
Америка повернула в его сторону голову, неестественно, как кукла, не шевеля остальными частями тела.
— Если захочешь походить по дому — делай это как можно осторожнее, — произнесла она полушепотом. — Ночью мы уязвимее, потому что привлекаем больше внимания.
— Ага… — вовсе прохрипел испуганный Пол и решил присесть на диван. Пока он шёл в его сторону, начало со стремительной силой светать. Когда старик оказался на диване, стало совсем светло.
Пол переводил дух. Дух… этот дух сделал эту короткую ночь по-старому страшной. У Пола было много страшных ночей, которых объединяла одна череда. Первый раз — когда умерла мама, и стало страшно спать. Ему казалось, что он видит её мертвое лицо в очертаниях интерьера, обретающего ночью особо искаженные формы. Это прошло только после знакомства с Джоном, который уже через двадцать три года стал виновником второй череды кошмарных ночей. Что только не снилось тогда МакКартни: как в Джона стреляют на глазах толпы, как гроб с его телом везут по миру, чтобы все фанаты мира могли с ним попрощаться, как стреляют в Пола, как Пол над умирающим Джоном поёт “All my loving”, притом, он отнюдь не сразу узнал, что именно эта песня прозвучала на радио перед тем как Джон умер. Было много всего, и каждый раз Пол просыпался и не мог понять, что же сейчас лучше: закончить кошмар пробуждением или не просыпаться вовсе. Он будил Линду, она спросонья говорила: «Милый, всё пройдёт, это всего лишь сон».
Последний раз Полу мешала спать сама Линда. Он почти никогда не спал в последние месяцы её жизни, хотя сама Линда была бодрой, несмотря на сильные боли. Пол ночами смотрел на жену, которая спокойно спала под обезболивающими. А после ее смерти не смог спокойно спать, потому что Линда… Сэр МакКартни перечеркнул эти мысли. Всё еще слишком больно думать об этом.
Розовое солнце нежно осветило кухню. Приятный мягкий свет придал ещё больше уюта этому прекрасному дому. Пол выглянул в окно, потянувшись навстречу ласковой звезде, которая из раза в раз рассеивала все страшные сны и неприятные мысли.
Заскрипела лестница, по которой не торопясь спустилась Ами. Часы показывали семь. «Ранняя пташка», — подумал МакКартни. Америка, сложив что-то в небольшой рюкзак, вышла из дома. «Почему она не завтракает?» — заметил Пол.
Розовый свет сошёл со стен, застыв белым квадратом на полу. Вскоре солнце поднялось высоко и снова приблизилось к горизонту с обратной стороны дома. Пол не успел даже подумать о том, как быстро светило переместилось по небу, только вопросительно посмотрел на Америку, мол, «где ты все-таки научилась так делать?».
— Нет, конечно, на моей памяти были дни, которые пролетали быстро, — не сдержался он. — Но в такие дни я был настолько занят, что просто не замечал времени. А тут я просто сидел на одном месте!
Пол рассмеялся, и Америка оценила его замечание лёгким смешком. Пока они смеялись, дверь в дом уже открывала хозяйка дома. В мгновение ока она накрыла стол и разогрела заранее приготовленные ароматные блюда, на которые сразу начал облизываться Сэр Пол.
— Чёрт, почему я не Пол МакКартни? Я бы моментально всё слопал! — недовольствовал МакКартни. Америка прыснула со смеху, что помогло понять Полу, что же он сказал.
— Сэр, даже говядину? — удивленно произнесла Америка. — Вы же, Пол, вегетарианец!
МакКартни замялся и не ответил.
Хлопочущая на кухне Америка скрылась на втором этаже. Было слышно, как торопливо она ходит по спальне, видимо, подбирая наряд. Вскоре девушка спустилась вниз, одетая в бархатное черное платье с длинными рукавами. Пол, сам того не понимая, был очарован, разглядывая обнаженные ножки Америки. На то, в общем, расчёт и был, только целилась Ами в молодого МакКартни, который в ту же минуту минуту позвонил в дверь. Америка радостно подскочила к прихожей и впустила гостя в дом.
— Проходи, — сказала гостеприимная Америка. — Здесь вешай пальто, ванная под лестницей.
— Привет, — Пол поцеловал девушку в щеку. — Ты обворожительно выглядишь. А как вкусно пахнет!
Америка улыбнулась и поблагодарила МакКартни. Вскоре юноша сел за стол.
— Ах! — воскликнул он, потирая руки. — О, говядина! Откуда ты узнала?..
— Из надежных источников, — улыбнулась Ами. Пол приступил к ужину. Америка тоже ела, но понемногу.
— Знаешь, Америка, — начал Пол, разрезая кусок стейка, — тебя очень не хватало в Лондоне. Это заметил не только я, об этом много говорили парни. Так что мы очень ждём, что ты присоединишься к нам.
— Скоро я расквитаюсь с делами и буду посвящена вам, — пообещала Америка.
— И я очень скучал по тебе, — не постеснялся признаться МакКартни. — Хочешь — верь, нет, но я постоянно думал о тебе. И это, кстати, положительно отражалось на выступлениях!
Зами рассказала, как прошло время в Ливерпуле между институтом и театром, её усилиями временно разместившимся в другом месте. Тем временем, МакКартни смёл всё, что приготовила девушка, и она собрала посуду со стола. Вернувшись, она села рядом с Полом и положила руку на колено. МакКартни посмотрел девушке в глаза.
— Нам, кажется, пора, — невинно произнесла Америка, показав глазами на второй этаж.
— А что там? — непонятливо спросил МакКартни.
— Ну… там кабинет есть… — Ами взяла избранника за руку и потянула наверх.
«Боже мой, опять, — подумал МакКартни из будущего. Послышались звуки дождя. Пол выглянул в окно и увидел осеннее пасмурное утро. — Ну вот, опять скачки во времени!» Зазвучало фортепиано: Пол задумчиво колупал клавиши. Сверху спустилась сонная Америка в домашней одежде.
— Милый, чего не спишь? — трогательно спросила она, подойдя к нему и обняв со спины.
— Ами, как удачно! Смотри, что я придумал! Слушай.
Америка встала у пианино и подперла его собой. Пол начал играть аккорды. Сэр МакКартни не сразу, но идентифицировал самую раннюю версию “Yesterday” и приложил руку к лицу. «О нет, только не это, — тихо сказал старик. — Надеюсь, ты споёшь на «ла-ла-ла».
— Scrambbled eggs… — запел юноша мелодию, ставшую впоследствии всемирно известной. — O my baby how I love your legsангл. «Омлет... Детка, я так люблю твои ножки». …
Если бы Америка не была только что разбуженной, то наверняка повторила бы действия за старым МакКартни. Музыкант тем временем допел свою несуразную песенку и уставился на девушку.
— Ну, слова я, наверное, переделаю. Подставил первые, чтобы удобно пелось. Она мне приснилась, и я тут же спустился наиграть, чтобы не забыть, а теперь мне кажется, что я её у кого-то слизал. Что думаешь? — Америка сладко зевнула. — Ой, я тебя разбудил, наверное, — смутился Пол.
— Ничего, потом лягу обратно…
— Так что? Я украл это у кого-то?
— Будто бы на что-то и похоже, но нет, я не знаю такую песню.
— Я доверяю твоему слуху!
— Но, конечно, если ты решишь работать над ней, то лучше переписать текст, — поспешила добавить Америка.
— Ты права, — с не большим трудом признал МакКартни.
— А ты наверняка не завтракал? — Пол твёрдо ответил: «Не завтракал». — Тогда через десять минут жду к столу.
Вторая Америка, вздохнув, прошла в тёмную комнату, в которую так и не наведывался старый Пол. МакКартни поднялся с мягкого дивана, на котором просидел достаточно времени, чтобы затекли ноги. Старик слегка пошатнулся, так как неуверенно стоял на онемевших ногах. Пол сделал несколько неуклюжих шагов и остановился на полпути, потирая колени. Затем шагнул ещё несколько раз, и на пороге комнаты вновь остановился. Голени стало неприятно покалывать, затем покалывания охватили ноги целиком. Этот процесс проходил для МакКартни довольно болезненно, и он обещал себе более на диванах не засиживаться, особенно на незнакомых.
Комната, в которой очутился Пол, была гостевой спальней. Слева от входа стоял широкий диван (снова диван!). Справа растянулась на половину комнаты сушилка для белья, за которой трусливо спрятался запыленный телевизор. Америка пробралась через сушилку к телевизору, за которым тускло светилось второе окно, зашторенное. Взявшись за край, она слегка отодвинула штору и выглянула во двор.
— Вскоре к Америке домой будут стремиться попасть все остальные битлы, — рассказывала девушка. — Следующим к ней попадет Джордж Харрисон. По пути в город у него лопнет шина и, по иронии судьбы, он окажется прямо напротив моего дома. Он попросит о помощи, и я попрошу его задержаться на чай, так как начнется дождь.
Пол не заметил, что в это время другая Америка говорила с кем-то по телефону. Он услышал только одну фразу:
— Подъезжай, я сейчас открою ворота.
МакКартни не понял, как Джордж смог позвонить Америке, а потом вспомнил таксофон, который одиноко стоял на противоположной от домов стороне дороги.
— Несколько лет спустя Джон Леннон врежется в столб на том же самом месте, где лопнула шина у Харрисона, — поведала девушка и повернулась к нему.
Пол вышел из темной комнаты и через открытую дверь увидел, как девушка открывает ворота. Во двор медленно-медленно въехала машина Джорджа, и когда она полностью оказалась на территории дома, Америка закрыла въезд. Пол вышел на улицу. Снова капал дождь, — осень, ничего не поделаешь. МакКартни подошёл к гаражу, в который уже заходили Зами и Харрисон. Пол последовал за ними, и оказался в помещении с небольшим подиумом. МакКартни ненадолго остановился, разглядывая своеобразную эстрадку. Напротив была еще одна дверь, ведущая непосредственно в гараж.
В гараже было холодно и сыро. Посторонних вещей хранилось мало: полка с шестью банками варенья и лежащий в углу уснувшей коброй канат. Больше же мужчина разглядел предметов, связанных с автомобилем: покрышки, ящик с инструментами, канистра с бензином и щётка для чистки машины от снега. «Ни за что не поверю, что она чинит машину сама», — усмехнулся про себя МакКартни.
— Вот, тут есть всё, что может тебе понадобиться, — сказала Америка, обойдя гараж. — Если что, заходи в дом.
— Хорошо, спасибо, — произнёс Джордж, благодарно глядя на Ами. Девушка вышла из гаража.
Пол захотел повнимательнее рассмотреть помещение со сценой в духе тех подвалов, где начинался творческий путь «Битлз». На сцене лежали какие-то провода и доски. В углу, среди картонных коробок, стояла разобранная барабанная установка. МакКартни забрался на эстраду. Он оглянул помещение и обреченно вздохнул. Затем беззвучно спрыгнул со сцены и пошёл в дом.
Дождь набирал обороты, и вскоре начал лить стеной. Америка вышла на крыльцо и начала звать Джорджа. Он ответил, что почти закончил, но Зами убедила закончить потом. Сильно промокший Джордж оказался в доме.
— Извини, Джордж, но тебе придется раздеться, — настаивала заботливая Америка. — Одежду нужно высушить.
— Ами, неудобно как-то, — стеснялся Харрисон.
— Я достану тебе плед, завернешься в него.
Девушка скрылась в кладовой, откуда вытащила плед. Джордж, всё ещё смущаясь, ушёл в ванную. Америка заварила чай.
— Надеюсь, между ними ничего не будет? — насторожился Пол.
— Только крепкая дружба, — почти не солгав, ответила Зами. Пол продолжил наблюдение.
Джордж вышел из ванны, завернув своё тощее костлявое тело в плед. Америка пригласила гостя за стол пить чай.
— Америка, спасибо тебе, — благодарил хозяйку парень. — Что бы я без тебя делал.
— Не за что, — ответила девушка, присаживаясь. — Было бы хуже, если б ты заболел.
— Нет, я не только об этом, — Джордж замотал головой, — я обо всём. И о машине, и о работе, — Джордж глотнул горячего чаю, — и чай вкусный. Можно посмотреть пластинки?
Мистер Харрисон приметил несколько полок с пластинками в тёмной комнате и полку над фортепиано.
— Разумеется, можно.
Джордж стал внимательно разглядывать корешки пластинок. Дождь всё лил и лил, превращая дом Америки в уютный островок жизни.
— О, Чак Берри, Смоки Робинсон, Бадди Холли. Наши музыкальные вкусы совпадают… О, джаз! — восклицал Джордж, продвигаясь по полкам всё дальше и дальше. — А ведь по музыкальному вкусу можно многое узнать о человеке. Как и по домашней библиотеке… — размышлял парень.
— Это правда, — подтвердила Ами. — Впрочем, все, что принадлежит человеку, может сказать о нём. Содержимое холодильника, дом, двор, машина. И я не про материальное благосостояние.
— Да, да, именно, — согласился Джордж, повернувшись к Америке. — И этот список может быть бесконечным. Но есть не меньше вещей, которые расскажут о человек ровным счетом ничего.
Джордж и Ами пустились в долгий философский разговор, в течение которого соглашались друг с другом или нет, выдвигали много гипотез и аксиом. Харрисон смотрел на Америку с восхищением. Девушка снова и снова заваривала чай.
Дождь закончился, и в окна засветило последнее осеннее солнце.
— Америка, спасибо тебе за прекрасный день, — благодарил Харрисон. — Но я не могу долго тебя утруждать. Поэтому я поеду.
— Как скажешь. И тебе спасибо, — девушка улыбнулась.
— По-моему, Джордж влюбился, — догадался МакКартни, провожая Харрисона в ванную взглядом.
Америка проигнорировала догадку Пола и продолжила говорить, как диктор документального фильма:
— На следующий же день в этот дом наведались Пол и Джон. Там произошло одно знаменательное событие, о котором ты сейчас и узнаешь.
След Джорджа уже простыл, а Америка что-то старательно выписывала в тетради, сидя за столом на кухне. Иногда она произносила отдельные части слов вслух. Девушка настолько погрузилась в дело, что, казалось, если во дворе приземлится вертолет, она не заметит. Но всё обстояло иначе: когда кто-то постучался в калитку, Америка встала со стула, дописала предложение до точки уже стоя и вышла из дома.
— Кто там? — спросила девушка.
— Это мы, твои друзья! — Америка узнала голос Джона. Джон кривлялся, а потому голос звучал пискляво. — Голодные друзья!
Ами открыла калитку.
— Ну и что вы делаете голодные на окраине Ливерпуля? — спросила девушка, пока не пропуская мёрзнущих Джона и Пола.
— Гуляем! — ответил Леннон, растянув тонкие губы в улыбку.
— Интересно, где ж вы тут гуляете — клубов и пабов поблизости нет! — Ами пустила парней. — Заходите.
Ребята прошли в дом. Америка предупредила гостей, что ничего не готовила, и к чаю есть только печенье и бутерброды с сыром. Леннон и МакКартни согласились и на то, и на другое. Пустой холодильник Зами был мгновенно опустошён окончательно. Затем парни попросили у Америки гитару; она принесла даже две — стала хранить гитару для Пола с зеркально перетянутыми струнами. Парни начали что-то сочинять, не уходя с кухни. Ами несколько поразила их наглость: вломиться в дом, всё съесть, забыть о присутствии девушки и не уходить. Они что-то оживленно обсуждали, пели, играли, писали в блокнотах и этим мешали сосредоточиться Америке, которая в конце концов поняла, что они пишут новую песню, что не могло её не обрадовать, и стала подметать кухню, подслушивая вполуха.
Вскоре музыканты перестали балагурить и сконцентрировались на музыке. МакКартни и Леннон пели, вопрошая у девушки: позволит ли она юноше взять её руку? Юноша без этого практически не может жить.
— Ребята, — не сдержалась все-таки Зами, поймав момент меньшего сосредоточения. — Мне очень льстит то, что вы пишете песню у меня. Но позвольте и мне кое-что у вас спросить. Кто вас выгнал из дома?
— Ой, извини, мы тебе не объяснили ситуацию. Засранцы, — усмехнулся Джон. — У Пола все соседи с ума посходили: один колотит по стене кувалдой, у второго ребенок воет, сверху вовсе решили мебель двигать. А у меня дома жена, Джулиан… сама понимаешь, не творческая обстановка. Вот у тебя тут живописно. Благодатная тишина, уединение… Хочешь послушать?
— Хочу, — Америка села перед Джоном и Полом.
Леннон посчитал до трёх, и парни запели новую песню. Пока что в унисон, но под конец Пол начал строить второй голос:
Oh yeah, Iʼll tell you something,
I think youʼll understand.
When I say that something
I wanna hold your hand. [англ. «О да, я скажу тебе кое-что, // Думаю, ты поймёшь. // Когда я буду говорить тебе это кое-что, // Я хочу держать тебя за руку»]
— Молодцы, ребята! — похвалила Америка. — О, а не сходите ли вы в магазин?
Джон и Пол переглянулись. Ами, в расплату за неожиданный погром, послала ребят со списком в магазин. Самой идти было уже страшно, ибо на улице уже давно стемнело, а их в безлюдный сельский магазинчик можно было отпустить без страха, что их растерзают фанатки. Как только парни скрылись, старый МакКартни понял, что уже устал, и за неимением сил воздерживался от комментариев. Глаза Сэра Пола начали слипаться, всё вокруг стало казаться каким-то ненастоящим, звуки стихать, и вскоре мужчина вовсе уснул. Уснул так глубоко, что ни один сон не посмел его потревожить.
Наутро Сэр Пол проснулся как будто больным, обнаружив себя в собственной постели. Горло не першило, но ужасно болела голова. Как будто мозг все своей тяжестью навалился на глаза и на затылок. МакКартни не хотел думать, что это побочный эффект путешествия. Ему не хотелось уставать от этого сна. Но из-за больной головы Полу не удавалось встать, и он решил проваляться весь день, даже если придет Америка. Он лежал и думал о вчерашней последней сцене, о том, как это было похоже на его молодость, оставшуюся за пределами объективов видеокамер. Ами показывала ему много интересного, и всё это было ново. Каждый старик хочет повторить свою молодость, а если молодость такая, как у Пола МакКартни — хочется вернуть её вдвойне или вовсе не терять. Америка знала, за что нужно цеплять.
Пол закрыл глаза и задремал. Дрёма — это всё тот же сон, но ближе стоящий к границе между вечностью и мгновением, и намного более чуткий, даже тонкий. Старик слышал, как зашла Америка, но не запомнил этого. Появление Ами стало для него неожиданностью. «Я, наверное, только на минуточку закрыл глаза», — подумал МакКартни.
Америка протянула Полу поднос с чайником и чашкой. Пол поднял на девушку жалостливые глаза. Она кивнула и налила что-то в чашку. Пол почувствовал душистый аромат трав. Мелисса, мята… Мята, мелисса… Чай с мелиссой и мятой. «Это придаст тебе сил. Пей», — ласково произнесла Ами. Захотелось непременно повиноваться. Пол посмотрел на девушку: она не размыкала губ. Кто же тогда произнёс эту фразу? Пол, озадачившись, сделал глоток. И не смог удержаться, чтобы не выпить весь чай залпом. Он налил себе ещё, а потом ещё и ещё, пока из носика чайника не посыпались последние капли. Пол почувствовал себя лучше.
Пол встал с кровати. Голова немного гудела, но боль прошла. Он даже впервые за долгое время заправил постель и присел на край.
— Лучше стало? — участливо поинтересовалась Америка. Пол кивнул. — Тебе всё еще интересно увидеть моё знакомство с Джоном? — Пол вновь кивнул. — Тогда смотри.
Словно по мановению волшебной палочки Пол оказался в просторном белом зале. Повсюду он видел много молодых людей, пьющих шампанское или вино. На столах блестели подносы с роскошными блюдами. На входе в зал стояли серьезные капельдинеры, проверяющие пригласительные. Пол стал ходить по помещению, ища знакомое лицо: их было много — все ливерпульские музыканты и художники были МакКартни известны, — в том числе и Рори Сторм, которого на самом деле звали Алан. Старик был поражен, впервые за много лет увидев бывшего соперника. Когда-то Пол встречался с его сестрой Айрис. МакКартни мысленно пожелал Рори Царства небесного. А ведь The Beatles отбили у него Ринго!
Ринго был легок на помине. Он расхаживал по залу, опрокидывая в себя стаканы с водой. Пол увидел, что Старки чувствует себя неважно. Почему на это никто не обратил внимание, осталось для МакКартни вопросом. Ричард, у которого явно кружилась голова, подошёл к одному из столов и оперся на него двумя руками.
— Молодой человек, вам помочь? — беспокоилась стоящая рядом девушка. Пол разглядел в ней Америку.
— О, нет-нет, спасибо… — вежливо отказался Старр. — Только подскажите, где здесь… — Ринго перешёл на шёпот, — туалет?
Америка подсказала. Ринго тут же ретировался. «Весёлое знакомство», — подумал МакКартни. Ами неторопливо пила шампанское, думая о своем. Рядом появился Джон, как будто вырос из-под земли.
— Девушка, вы не видели парня с голубыми глазами? Вот такого роста, — Джон указал на плечо, чем преуменьшил рост барабанщика весьма значительно. — У него нос ещё такой и вид усталый-усталый.
Америка слегка напряглась и побледнела, потому что с Джоном они были знакомы по переписке. Она вела дела группы, но ещё ни разу перед ними не появилась.
— Его ещё, наверное, Ринго зовут?
— Бинго, Ринго! А вас как зовут?
— Если это поможет вам найти друга, то Америка Зами.
— Знаете, а меня Европа Залипака зовут, — Джон расхохотался,— Так всё же где он?
— Пошёл в уборную, — Америка указала в сторону, в которую направился Старр, бокалом.
— Увидимся, миледи! — бросил Джон, уходя. Америка стала оглядываться по сторонам, надеясь не застать никого из «Битлз», и спешно покинула мероприятие. Пол, прочувствовав её настроение, тоже печально поплёлся за ней, но, уже покинув зал, рассмеялся в голос ответу Леннона. Вскоре шутка перестала казаться смешной, и старик замолчал. Он шёл по тёмному коридору.
— Ну ты и партизанка, конечно.
— Впрочем, ты и сам помнишь Джона, не стеснявшегося сказать что-то неоднозначное или лишнее в неподходящий момент.
Пол подошёл к закулисью сцены.
— Выступление перед Королевой! — осенило его. Америка, которой рядом не оказалось, бесспорно являлась мастером метаморфоз, метафор и подводок одних историй к другим. МакКартни признавал это.
Сцена пустовала, а зал театра Принца Уэльского постепенно заполнялся зрителями. Пол заметил между противоположными кулисами Америку в суженных брюках и свитере с висящим на шее фотоаппаратом. МакКартни решил перейти сцену, чтобы оказаться рядом с Америкой и «Битлз». Решительными шагами он пересек сцену и остался незамеченным, чему ухмыльнулся.
— Только что мы вернулись с гастролей в Швецию, где, несмотря на начавшуюся там климатическую зиму, нас приняли по-скандинавски тепло. Эта поездка говорила нам о том, что нас ждут за пределами Британских островов. Мы с Брайаном уже планировали поездку в Париж и, конечно, в США, но об этом позже.
Музыканты волновались, благоговея перед Королевой. Каждый английский мальчишка был влюблён в Елизавету. Десять лет назад все, все до единого, как заворожённые, наблюдали по телевизору ее пышную коронацию.
Брайан и Америка, рядом с которыми нервно крутились битлы, волновались за ребят не меньше, возможно, даже больше. Брайан поделился с Америкой тем, что от нервов у него болит живот. Америку бил мандраж, и она время от времени уходила проверить зал, чтобы узнать, как много зрителей собралось.
Пробежала эхом весть, что Королева прибыла, и ребята замерли в ожидании, сосредоточившись и едва дыша. Получили команду выйти на сцену и занять свои места. Музыканты задержались за кулисами на мгновение, Брайан и Америка благословили их, и те решительно рванули к микрофонам. Звукооператор подключил гитары и исчез. «Начинайте!» — скомандовал режиссер. Под первые звуки “From Me To You” поднялся занавес.
Пол слушал выступление, не отрывая глаз и ушей. Он не мог перестать восхищаться группой. Он знал, что Её Величество высоко оценит их, но тем не менее проживал то же самое волнение, что и тогда, когда сам стоял на этой сцене. И как приятно оказалось стать очным свидетелем очарования «Битлз»! Да, он много раз смотрел их записи, но вживую их магнетизм поражал в тысячи раз сильнее. Пол не пропускал мимо ни единой ноты, ни единого слова, ни единого движения парней, как будто они творили на глазах у публики настоящее волшебство.
The Beatles допели “Till there was you” и элегантно раскланялись. К микрофону подошёл Джон. Сэр Пол сжался в ожидании предстоящего момента.
— Для последнего номера нам понадобится ваша помощь. — Джон закусил губу в предвкушении опасной фразы. — Те, кто сидят на дешевых местах — похлопайте в ладоши.
Из зала послышался смех. Америка напряглась.
— Остальные могут просто позвенеть своими украшениями, — произнёс с улыбкой Леннон. Америка в испуге задержала дыхание. Брайан замотал головой.
Но зрители продолжали смеяться и аплодировать. После концерта The Beatles, мистер Эпстайн и мисс Зами отправились на аудиенцию к Её Величеству, но Сэр МакКартни их уже не сопровождал. Он стоял на сцене напротив опустевшего зала и пытался распробовать вкус молодости.
— Пол, — Америка стояла за левой кулисой. — Нам нужно снова в Ливерпуль.
Пол в последний раз оглядел кресла зала. Конечно, не те стадионы, на которых он выступал теперь. Но эти залы шестидесятых — намного ему дороже, потому что их не вернуть. МакКартни побрёл за Америкой в её дом.
Зами и МакКартни вышли из-за кулис в длинный коридор. Америка направилась к двери в его конце. Пол поспешил за девушкой. Она ключом отперла дверь, и они с МакКартни оказались на кухне дома девушки. Мужчина оглянулся назад и не увидел там никакого коридора: только кладовая, заставленная важными и не очень вещами.
В кухню вышел молодой МакКартни. На столе его ждали чашка кофе и тарелка каши. «Овсянка, сэр!» — весело воскликнул Пол. В дверь позвонили. Со второго этажа, отбивая ногами пунктирный ритм, спустилась Америка, спрыгнув через последние две ступени. Девушка открыла дверь; на пороге стоял красивый высокий мужчина с коротко стриженными чёрными волосами. МакКартни-старшего (младший не осмеливался показываться) это насторожило.
— Америка, привет, — заговорил гость. Услышав красивый мужской голос, завтракающий Пол тоже навострил уши. — Я вот что зашёл, — он достал из-за спины газету. — Ты знаешь, мы с Лией не читаем газеты, а тут нам в ящик положили это.
Ами взяла в руки мягкую, как фланелевая ткань, газету. Номер датировался пятнадцатым октября; уже подходил конец ноября. Заголовок статьи был громким: «Самый молодой, красивый и самоотверженный режиссер Ливерпуля». Немалую часть страницы занимала фотография очаровательно улыбающейся Зами.
— О-о, — заинтересованно протянула Америка. — Макси, можно я её себе оставлю?
— Конечно, можно, — ответил Макси. — А я пока пойду.
Америка, увлеченно читая небольшую статью о себе, закрыла дверь. Сэр Пол подкрался к Ами из-за спины и тоже изучил статью.
— Что там? — подскочил со стула молодой МакКартни, подошёл к девушке справа и, попивая кофе, тоже присоединился к чтению.
Самый молодой, красивый и самоотверженный режиссёр Ливерпуля
Недавно стало известно, что произошло с ливерпульским молодёжным театром «Фортуна». После пожара, произошедшего шестнадцатого июля, идёт реставрация здания. Актёры вынуждены готовиться к рождественским спектаклям в здании ливерпульской филармонии. Филармония приютила труппу благодаря стараниям молодого режиссёра театра, Америки Зами. Подробнее о её личности рассказал директор и художественный руководитель театра, Грэг Вестфилд:
«Америка работала у нас костюмером с тринадцати лет, — рассказал мистер Вестфилд. — А потом я обратил внимание на её студенческую постановку «Как важно быть серьёзным» О. Уальда в Ливерпульском университете и пригласил её в штат. Понимаете, чтобы театр был молодёжным, нужно, чтобы спектакли ставила молодёжь. И я рад, что эту часть населения представляет у нас именно Америка. Когда она пришла, ей было всего девятнадцать лет».
Мы поинтересовались, каково было решиться взять в штат именно женщину-режиссера.
«В данном случае это абсолютно не важно, — незамедлительно ответил Вестфилд. — В Америке столько мужества, решимости, сколько не хватает многим мужчинам. Она стала смело примерять новаторские методы постановки. Вдобавок, после первого же сезона она организовала летнюю школу, практически интегрировав наш театр с театром юного актёра. Я давно знаю Америку, она всегда была такой. Не каждый мужчина столь деятелен, как эта хрупкая леди».
В роковой день летняя театральная школа проводила свои занятия. Мисс Зами, незадолго до того справившая двадцать первый день рождения, оказалась единственной из сотрудников театра, кто приехал на место пожара. Проявив мужество и храбрость, девушка помогла спасателям вызволить детей из горящего здания.
«Мы очень дорожим Америкой, — добавил Грэг Вестфилд. — Она вносит неоценимый вклад в развитие театра».
Кроме того, хотим отметить, что эта девушка — не только ценнейший режиссёр театра «Фортуна», но ещё и студент пятого курса Ливерпульского университета на кафедре филологии и лингвистики.
В настоящий момент пожарная инспекция проводит расследование произошедшего. Предварительные версии не озвучиваются.
А пока пожелаем театру скорейшего возвращения на родную сцену, а Америке Зами — дальнейших успехов и побед!
Джон УОТЕРС
— Ого! Да ты герой! — воскликнул Пол.
— Много преувеличений, — мрачно произнесла Зами.
— Да что ты? Ты же теперь знаменитость! — подбадривал девушку МакКартни. — Я даже тебе завидую. Но почему бы им не взять интервью у тебя, а не у этого хрыча?
— Что ты, для него это минута славы. Не будем лишать человека этого удовольствия.
— Пусть наслаждается, у тебя этих интервью ещё тысячи будут. Кстати, а что это за мужик был?
— Это мой сосед, Макси. Живёт с женой в том доме, — Америка показала рукой на окно над кухонным диваном. — Жена его на двадцать лет старше.
— На двадцать лет? С ума сойти, — Пол принялся доедать кашу.
День снова быстро и незаметно проскочил перед глазами старого МакКартни. Вот Ами уже стояла перед плитой и готовила ужин, а Пол сидел на диване и читал какую-то книжку, порой громко её комментируя. Иногда комментарии выходили не очень остроумные, и в ответ им агрессивно шипело масло со сковородки. Пол его передразнивал, отчего масло сердилось ещё больше и шипело громче.
— Америка, — вдруг обратился юноша не к маслу, а к девушке. — Мне так хорошо с тобой… Тебе надо переезжать в Лондон ко мне и жить там вместе.
Ами сняла сковороду с плиты и потушила огонь.
— Пол, мы с тобой много об этом говорили. — Девушка помахала перед лицом рукой, чтобы разогнать горячий воздух. — У меня тут еще институт, я и так стала много пропускать. Мне проще время от времени приезжать в Лондон.
Обоих мужчин очень удивил отказ Америки. Оба понимали, что к ней на хромой козе не подъехать, но почему-то ожидали от неё реакции типичной фанатки.
— Тогда выходи за меня замуж! — Пол будто не делал предложение, а бросал вызов.
Америка, выдохнув, села рядом с парнем на диван.
Если хотите узнать, как «Битлз» отпраздновали Рождество в доме Америки Зами, как прошли первые гастроли по Франции, США и Австралии, съемки фильма “A Hard Day's Night” и запись одноименного альбома, как Ринго Старр выпал из гастрольного графика и был заменен другим барабанщиком, как фотографии Америки Зами попали в журнал “Vogue”, и о многом другом, читайте продолжение главы бесплатно: