Автор: Роман Коротенко
Жил-был Господин Великий Новгород.
Великим он был не потому, что имел множество жителей или сильную армию, а потому, что был весьма богат. А основу его богатства составлял Новгородский рынок.
Любопытно описание Новгородского рынка, реконструированное археологом академиком Борисом Александровичем Рыбаковым (1908 - 2001):
Если мы представим себе «богатого гостя Садко», который скупает все товары Великого Новгорода, то мы должны будем признать, что возможности у него были большие. Он мог на торгу не только попить меду, поесть пирогов, одеться в китайский шелк или во фризское (итальянское) сукно, но мог при желании купить себе сотни рабов, мог тут же на торгу одеть их, вооружить и посадить на коней или в ладьи. Больше того, тут же в Новгороде он мог купить участок земли, купить строительный лес, нанять за деньги «древоделей» и построить хоромы с крепким тыном, внутреннее убранство которых также в значительной степени могло быть куплено на торгу.
Новгородский транзит
Разумеется, подавляющее большинство товаров, торгуемых в Новгороде, не производилось в самом Новгороде.
Действительно, в городе не было развитой промышленности, да и сельскохозяйственные его угодья были отнюдь не самыми плодородными.
Однако, город являлся конечным пунктом нескольких важных торговых маршрутов, соединяющих Западную Европу и Евразию.
Новгород расположен на берегах реки Волхов, которая протекает из озера Ильмень в озеро Ладога (хотя случалось и такое, что река разворачивалась в обратное направление).
Из Ильменя по реке Мста можно было добраться до Вышнего Волочка, где соответственно находился знаменитый волок, по которому суда перетаскивались в реку Тверица (или Тверца́), уже которая являлась притоком Волги.
В свою очередь, из Ладожского озера по реке Нева можно было добраться до Балтийского моря.
Таким образом, Новгородский рынок являлся одним из главных перевалочных пунктов для транзитных товаров Запада, Юга и Востока.
Наши западные партнёры
Новгородское купечество состояло из нескольких корпораций, из которых самой сильной являлась иванская (по названию церкви Св. Иоанна, где находилась её штаб-квартира).
При этом местные купцы имели значительное влияние на новгородские власти — хотя и не в такой мере, как в соседних лифляндских городах, раты (городские советы) которых почти что полностью состояли из представителей торгового сословия.
А ещё в Новгороде были немецкие купцы.
Новгородцы издавна ходили по Балтийскому морю. К слову сказать, зона ответственности Новгорода по обеспечению безопасности приезжим гостям начиналась от острова Котлин (это где нынешний Кронштадт), на котором находился новгородский вооружённый пост.
Так вот, одними из первых западноевропейских партнёров новгородцев стали купцы с острова Готланд. Уже в 1189 году был заключён торговый договор между Новгородом и Готландом, по которому каждая из сторон обязалась предоставить земельный участок на своей территории партнёру для обустройства базы — таким образом в Новгороде появился Готский двор.
Со временем несколько торговых городов Балтики и Северного моря под руководством немецкого Любека объединились в новый союз — Ганзу.
Готландский Висбю также присоединился к этому объединению, поэтому в 1226 году появился новый договор уже между Новгородом и Ганзой.
Со временем Немецкий двор, то есть представительство Ганзы, начинает перетягивает на себя одеяло в отношениях с Новгородом, и в конце концов ганзейцы просто-напросто стали арендовать старый Готский двор, в дополнение к своему Немецкому.
Скра
Согласно договорённостям Немецкий двор в Новгороде имел, как сейчас бы сказали, статус экстерриториальности — то есть, внутри огороженного высоким забором Немецкого двора действовали исключительно правила Ганзы, которые были записаны в так называемой Скре.
Например, Скра устанавливала, что в Немецком дворе не должно быть постоянных жителей: ганзейцы должны были приезжать только на один сезон, летний или зимний.
В крайнем случае купец мог оставаться в Новгороде два сезона — но в общей сложности не более одного года и одного дня.
В каждом новом сезоне приезжие купцы избирали своего главу администрации — олдермана (olderlude), причём поочерёдно либо из представителей Любека, либо из представителей Висбю.
На территории Немецкого двора олдерман обладал верховною властью, имея даже право применить смертную казнь, например, за воровство в крупных размерах.
Главным зданием на Немецком дворе являлась церковь Св. Петра, которая одновременно была также и главным складским помещением.
Поэтому в Скре было сказано: «Накануне воскресенья средину церкви нужно разобрать от всех товаров в виду имеющего быть на завтра богослужении».
На ночь в церкви запирались (причём как снаружи, так и изнутри) два сторожа, которые ни в коем случае не должны были быть родственниками или компаньонами.
Также на ночь закрывался и сам Немецкий двор, внутри которого спускались с цепи сторожевые псы.
Если ко времени закрытия двора на его территории оставался русский, и псы на него нападали, то всю дальнейшую ответственность перед русским или его родственниками нёс тот ганзеец, который вовремя не сопровадил своего гостя наружу.
Также русским нельзя было приближаться к церкви Св. Петра, и если нога русского касалась хотя бы первой ступеньки входа в церковь, допустивший это сторож должен был уплатить огромный по тем временам штраф в 10 марок.
Такой же штраф был положен за вынос ключа от церкви за территорию двора.
И даже если бы внутри двора этот ключ просто увидел русский, виновному сторожу грозил штраф в 1 марку.
Новгородская конъюнктура
Немецкий двор вёл исключительно оптовую торговлю, хотя Ганза неоднократно пыталась добиться разрешения также и на розницу.
Все сделки, а также расчёты по ним должны были совершаться только на территории Немецкого двора.
Вынос образцов был запрещён, и любой покинувший двор товар считался проданным, а потому возврату или обмену не подлежал.
Ганзейцы привозили в основном сукно, то есть шерстяные ткани; причём только строго определённых сортов. Особенно ценились сукна: ипрское (ипское), диксмюйденское и лангемаркское.
Также привозился металл, как в слитках, так и в изделиях. В некоторых русских церквях даже ещё в XIX веке можно было обнаружить колокола с иностранными лейблами.
Очень была востребована соль, причём в Новгород привозилась соль даже из Лиссабона.
Хорошо торговались красные и белые вина, использующиеся в церковных обрядах, но и не только. На Немецком дворе была также своя пивоварня, хотя, скорее всего, в основном для внутреннего употребления.
Ну и, конечно же, в больших количествах продавалась балтийская сельдь.
Обратно из Новгорода ганзейцы везли в основном воск, пушнину и льняные ткани.
Кроме того, интересовались ганзейцы пенькой, лесным мёдом, строевым лесом, дёгтем, поташем.
Периодически торговался хлеб, причём в обоих направлениях — в зависимости от урожайности в Европе или Новгороде.
Ссоры и утешения
Нельзя сказать, что в отношениях между Новгородом и Ганзой всё всегда было гладко.
Скорее, даже наоборот: на самом деле эти отношения состояли в основном из постоянных проблем.
Просто время тогда было такое — средневековое.
Регулярно чьи-нибудь купцы подвергались разбойным нападениям где-нибудь в гостях, и тогда пострадавшая сторона арестовывала находящихся на её территории представителей партнёра вплоть до полного возмещения нанесённого ущерба.
Подобная ситуация возникала также и в случае невозврата долгов — виноват был кто-нибудь один, а страдали все.
Одной из главных тем регулярных переговоров между новгородцами и ганзейцами как раз и являлись попытки оградить своих купцов от круговой поруки, договорённости о чём однако же через какое-то время опять кем-нибудь нарушались.
Также регулярно торговля с Ганзой прерывалась из-за военных действий: новгородцы часто конфликтовали с соседним Ливонским орденом.
При этом ганзейцы Немецкого двора пытались дистанцироваться от ливонцев, что не всегда срабатывало — ведь ливонские (лифляндские) города почти все входили одновременно и в Ганзейский союз.
Однако, как бы там ни было, после каждого перерыва в отношениях представители Новгорода и Ганзы обязательно садились за стол переговоров, и Немецкий двор вновь открывал свои ворота для гостей.
Очевидно, что торговля была одинаково жизненно необходима для обеих сторон.
Без вины виноватые
В 1478 году после нескольких проигранных боестолкновений Новгород перешёл под власть великого князя Ивана III Васильевича.
Надо сказать, что до этого в Новгороде на постоянной основе присутствовал наместник великого князя, однако, его статус был чисто номинальным, и заключался в основном в передаче дани из Новгорода своему сюзерену, которую новгородцы к тому же стремились постоянно приуменьшить.
Кстати, характерно то, как об этом усилении вертикали власти было сообщено ливонцами в Любек:
Взятие Новгорода угрожает Немецкому двору и всей их стране величайшей опасностью, которой одна Лифляндия не в силах противостоять, а потому они просят у Ганзы доброго совета и помощи.
Одной из первых перемен, произошедших в Новгороде после 1478 года, была принудительная смена элит: вместо новгородских купцов и бояр появились московские.
Некоторые исследователи называют это депортацией, однако, по всей видимости это была обыкновенная ротация, так как в результате купцы и бояре из Новгорода получили, скажем так, равноценные места в других регионах.
А в 1494 году внезапно по указанию великого князя Ивана III Васильевича был закрыт Немецкий двор в Новгороде, все присутствующие там ганзейцы арестованы, а их товар конфискован.
Формально причиной репрессий в отношении Немецкого двора послужила казнь двух новгородцев в Ревеле (Талинне): по решению городского рата один был сварен в котле за фальшивомонетничество, другой сожжен живьём за содомию (хотя вроде бы в последнем случае виноватых должно быть как минимум двое, не так ли?).
На тот момент действовала договорённость между Новгородом и Ливонским орденом о том, что в случае судебного разбирательства над чужими подданными стороны будут официально извещать друг друга.
Однако, ревельские ратманы об этой договорённости либо не знали, либо решили ею пренебречь.
Ревель находился на территории Ливонского ордена, а ревельское купечество входило в Ганзейский союз — поэтому официальной причиной закрытия ганзейского торгового представительства в Новгороде по сути послужило невыполнение магистратурой самоуправляемого города Ревеля (не имеющей отношения ни к Ганзе, ни к Ливонскому ордену) обязательств Ливонского Ордена (не имеющего отношения к Ганзе) .
С точки зрения современных либералов, это красноречивый пример наглого и коварного попрания Москвой норм международного права — единственно в целях создания препятствий для свободной торговли.
Начало конца Ганзы
Однако, как говорил один забывчивый молодой человек, не всё так однозначно.
Мы уже упоминали о постоянных конфликтах между ганзейцами и новгородцами, которые регулярно приводили к закрытиям Немецкого двора и прекращению торговли по инициативе то одной, то другой из сторон.
Кроме того, известны такие же постоянные претензии новгородцев к торговым методам Немецкого двора.
Например, практически весь свой товар ганзейцы продавали упаковками, но при этом размеры этих упаковок почему-то постоянно стремились к уменьшению при сохранении прежней цены.
В 1407 году даже возник конфликт из-за того, что мешки привезённой соли были заметно легче установленного, на что представитель Немецкого двора ответил, что «вероятно соль на пути отсырела и растаяла: известное дело, взятое от воды в воду и обращается».
Также раздражали новгородцев ганзейские неприлично большие размеры «колупанья» воска (то есть, взятия на пробу товара) и постоянно требуемые «наддачи» (upgift) на тот случай, если вдруг новгородский продукт окажется по качеству немножко хуже заявленного.
Однако, очевидно же, что причиной закрытия Немецкого двора московским великим князем являлись даже не эти традиционные нарекания.
Просто Иван III Васильевич стремился убрать лишних посредников в экономических связях между своим государством и Западной Европой.
Действительно, Ганза всегда прилагала большие усилия к тому, чтобы оставаться единственным поставщиком любых товаров в регионе Балтийского и Северного морей.
Например, во всех своих городах, число которых однажды достигло 200, она запретила принимать чужие торговые корабли.
Новгородцы, которые самостоятельно отправлялись со своим товаром на заморские рынки, должны были делать это также на кораблях Ганзы.
При этом, что характерно, известны случаи, когда новгородских купцов с ганзейских кораблей просто бросали за борт (разумеется, без товара) ещё проплывая по Неве.
Таким образом, главная вина Немецкого двора заключалась в том, что он самоуверенно взял на себя роль единственного узаконенного торгового «окна в Европу» для русских.
И кстати говоря, следующим после изгнания ганзейцев шагом Ивана III Васильевича было строительство Ивангорода — первого в истории российского порта на Балтийском море.
Потому что собственная морская торговля является обязательным условием суверенитета любой экономики.
P.S. Закрытие Немецкого двора в Новгороде, происшедшее в 1494 году, оказалось началом конца Ганзы. Практически спустя сто лет королевским указом от 13 января 1598 года аналогичный Немецкий двор был закрыт в Лондоне; при этом все ганзейцы были изгнаны, конфискованы как их товары, так и находящиеся на тот момент в Лондонском порту 60 ганзейских кораблей.
Причины такого королевского решения автору неизвестны.
___________________________________________________________________________________
Материал предоставлен каналом «Миростолкновение» — подписывайтесь, чтобы вовремя узнавать интересное.
Рекомендуем, если ищете, что почитать:
Каналы, на которые стоит подписаться!
Научно-популярные каналы на Дзене: путеводитель.