1480 год вошел в историю Руси знаменательной вехой — свержением ордынского ига. Целых 243 года тяжелое ярмо этого ига висело на шее русского народа. Реки крови и слез, тысячи тысяч погибших в боях и диких погромах, замученных в татарской неволе — вот та огромная цена, которую заплатили русские люди, чтобы выжить, выстоять, сохранить свою национальную самобытность и потом убедительно и зримо показать миру свою несокрушимую силу. Год этот был для великого князя московского самым трудным, самым беспокойным за все время княжения и в конечном счете самым счастливым, поскольку, «не жалея живота своего», Иван III действительно боролся за единую, вольную и крепкую Русь и в этой нелегкой борьбе добился желаемых результатов.
Осенью 1479 г. в Новгороде был раскрыт заговор против московского правительства Ивана III. Во главе заговора на этот раз стоял архиепископ Феофил. Заговорщики опять установили связь с Казимиром IV. Польский король и великий князь литовский не только наставлял новгородскую оппозицию Москве, но и делал все, чтобы побудить хана Ахмата к большому походу на Русь, и обещал ему свою военную помощь.
Сам по себе заговор в Новгороде мало беспокоил Ивана Васильевича — он надеялся легко справиться с ним. Но когда стало известно, что с заговорщиками связаны его родные братья Андрей и Борис, его не на шутку взволновала возможность возникновения новой феодальной войны на Руси.
Удельные князья Андрей и Борис Васильевичи выступали против свертывания самостоятельности и размеров московских уделов великим князем. Они, в частности, считали несправедливым и обидным для себя поведение Ивана III, когда он единолично завладел Дмитровским уделом их умершего брата Юрия и не выделил им соответствующей доли из присоединенной к Московскому княжеству Новгородской земли. Они вообще полагали, что все территориальные приобретения Москвы должны делиться между великим и удельными князьями.
Всегда осторожный и неторопливый, на этот раз Иван Васильевич действовал быстро и решительно. В конце октября 1479 г. он выступил к Новгороду, взяв с собой только тысячу отборных конников, стражу и личных слуг. Новгородцы закрылись за городскими стенами и не приняли миром великого князя. В декабре к Новгороду подошли главные московские вооруженные силы.
Иван III приказал своим воеводам окружить город и бить по нему из всех пушек. Больше недели днем и ночью продолжался обстрел Новгорода. В осажденном городе начались пожары и волнения «житьих и черных людей». Заговорщики вскоре вынуждены были отдать себя «на всю государеву волю» „ум Иван III не проявил милосердия к поверженным недругам. Почти до середины января 1480 г. длился «грозный государев розыск». Сотня главных изменников была предана смертной казни. Вся казна архиепископа с его драгоценностями была конфискована, владычный полк распущен, а сам Феофил арестован, отправлен под усиленной стражей в Москву и заточен в Чудовом монастыре. По приказу Ивана III около 15 000 боярских и купеческих семей в принудительном порядке были выселены в Москву, во Владимир, в Нижний Новгород и другие места, а их конфискованные владения были отданы московским служилым людям.
13 февраля 1480 г. Иван III вернулся в Москву. К тому времени Андрей угличский и Борис волоцкий открыто бросили вызов старшему брату. Встретившись в Угличе, они через Тверское княжество отправились в пограничный город Ржеву, куда заранее переправили свои семьи. Далее путь их лежал в Новгород, но, узнав о разгроме новгородских заговорщиков, удельные князья направились к литовскому рубежу — в Великие Луки. Оттуда они просили помощи у Казимира IV, но он воздержался от военной поддержки мятежных братьев московского великого князя, хотя и выделил их семьям город Витебск. Иван Васильевич хотел во что бы то ни стало избежать открытой войны с братьями, готов был пойти на компромиссное соглашение с ними и с этой целью неоднократно посылал к ним своих послов для переговоров. Но удельные князья пока не шли на примирение.
Летом 1476 г. хан Ахмат изгнал из Бахчисарая хана Менгли-Гирея и, почувствовав силу, в середине июля прислал в Москву посольство с дерзкой грамотой к Ивану III, в которой требовал уплаты дани «за прошлая лета» и приезда московского великого князя в Орду. «Великий же князь,— свидетельствует Казанский летописец,— при- им басму его и плевав на ню, излома ее, и на землю поверне, и потопта ногама своима, и гордых послов всех изымати повеле, а одного отпусти живе...» Многие историки полагают, что Иван III прекратил даннические отношения в 1475 или в 1476 г.; другие, и в частности В. В. Мавродин, относят прекращение «ордынского выхода» к началу 70-х годов XV в. Но как бы то ни было, большинство историков признают факт одностороннего разрыва Иваном III традиционных русско-ордынских отношений. Таким образом, у хана Ахмата оставался только один путь восстановления своей верховной власти над непокорными русскими землями — победоносная война. Летом 1480 г. после основатель- ной подготовки он двинул ордынские полчища на Москву.
Со своей стороны Иван III знал, что окончательно свергнуть ордынское иго можно только путем военного отпора, и поддерживал свои вооруженные силы в состоянии мобилизационной готовности. Как только в июне 1480 г. в Москву пришла весть о наступлении хана Ахмата, он быстро отправил к берегу Оки своих воевод с военной си? лой. Брат великого князя Андрей Васильевич двинулся в Тарусу, сын Иван Иванович Молодой — в Серпухов. Сам Иван Васильевич 23 июня выехал в Коломну. Узнав о выдвижении русских войск к традиционному рубежу обороны (к «берегу») и рассчитывая на соединение с войском Казимира IV, хан Ахмат обошел Оку с запада и направился в литовские владения. Иван III решил передислоцировать свои войска. Полки из Серпухова и Тарусы продвинулись на запад — сначала к Калуге, потом к устью Угры. К Угре спешили подкрепления тверского, холмского и дорогобужского князей.
30 сентября Иван III прибыл из Коломны в Москву «на совет и думу», чтобы завершить успешные переговоры о примирении с братьями, обсудить планы дальнейших военных действий и обороны Москвы. В ожидании осады в городе в это время собралось «много множество народа от многих градов». В совете принимали участие сам Иван III, его дядя князь Михаил Андреевич Верейский, мать великого князя «инока Марфа», ближние бояре, митрополит Геронтий и другие высшие гражданские и церковные чины. Что касается жены великого князя Софьи Фоминишны, то она вместе со всем своим окружением и великокняжеской казной выехала через Дмитров на Белоозеро. Отъезд великой княгини вызвал недовольство посадского населения — его расценили как бегство в трудное для народа время.
Настроение широких городских масс было в то время очень тревожным. Некоторые приближенные великого князя уговаривали его сдаться на милость хана Ахмата. Имея их в виду, ростовский архиепископ Вассиан негодовал в своем послании к Ивану III: «Что они советуют тебе, эти льстецы лжеименитые?.. Советуют бросить щиты и, не сопротивляясь нимало... предать христианство, свое отечество...» — и продолжал: «...выйди навстречу безбожному языку агарянскому, поревнуй прародителям твоим, великим князьям... говорю об Игоре, Святославе, Владимире, бравших дань на царях греческих, о Владимире Мономахе, который бился с окаянными половцами за Русскую землю... А достохвальный великий князь Димитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном над теми же сыроядцами окаянными! Сам наперед бился, не щадя живота своего для избавления христианского, не испугался множества татар... за это и до сих пор восхваляется Димитрий и славится не только людьми, но и богом. Так и ты поревнуй своему прародителю...»
Добившись примирения с братьями, Иван Васильевич уже 3 октября выехал к своим войскам на Угру, а затем отправился в селение Кременец, где расположился его стан. Тем временем орда хана Ахмата обошла Мценск, Любутск, Одоев и подошла к Воротынску. Здесь хан Ахмат напрасно ждал какое-то время помощи от Казимира IV, а в октябре предпринял несколько попыток перейти Угру, но все они были отбиты русскими войсками. Непрерывная 4-дневная наступательная операция по форсированию Угры с целью прорыва в глубь русских земель потерпела крах. Начались сильные морозы, река замерзла и перестала быть преградой для ордынской конницы. После ледостава Иван III отвел свои войска сначала в Кременец, а потом к Боровску. Обе неприятельские стороны, не зная о намерениях друг друга, испытывали неуверенность и опасения. Хан Ахмат, полагая, что русские уступили ему свой берег Угры, чтобы заманить его в ловушку и вынудить к бою, не двинулся через оголенную Угру.
Иван III уклонился от генеральной битвы с ханом Ахматом на Угре. Более того, в напряженный момент противостояния двух враждебных станов он передал руководство войсками сыну Ивану Ивановичу и холмскому князю Даниилу Дмитриевичу, а сам вторично отправился в Москву, в Красное Сельцо. Чем же объяснить такое поведение великого князя московского?
Многие историки осуждали Ивана III за оборонительный план войны с ханом Ахматом. Одни объясняли отказ от решительных действий чрезмерной осторожностью великого князя, другие винили за это его боярское окружение, но объективный ответ на поставленный вопрос дает, на наш взгляд, Л. В. Черепнин, указавший «на три причины. Во- первых, была очень сложной международная обстановка. Иван III опасался соединения войск Ахмед-хана и Казимира IV. Решительное наступление на татарскую рать казалось опасным. По этому вопросу надо было посоветоваться с церковно-боярским руководством, находившимся в Москве. Во-вторых, хотя Иван III и договорился с послами своих братьев, Андрея угличского и Бориса волоцкого, о примирении с ними, но они еще не явились к нему на помощь (в Кременец.— Авт.). Следовательно, феодальная Шина продолжалась. В связи с этим подняла голову бояр- екая оппозиция. Бояре разлагающе действовали на войска разговорами о невозможности сопротивляться татарам и соответствующей агитацией, и по этому поводу Ивану III нужно было поговорить со своими советниками в Москве. И наконец, самое главное, в Москве, по-видимому, назревало антифеодальное восстание... Имеются основания говорить, что Москва была накануне волнений, аналогичных тем, которые произошли там в 1382 и 1445 гг. На это имеются прямые намеки в летописи... И действительно, народ был раздражен пораженческими настроениями ряда бояр... поведением жены Ивана III... Летописи указывают, что княжеские и боярские холопы, сопровождавшие Софью Палеолог, причиняли населению больше вреда, чем татары».
Иван Васильевич пробыл в Красном Сельце две недели, а потом под давлением требований «черных людей» и духовенства продолжать борьбу с ордынцами вернулся к своему войску. В конце октября к нему в Кременец прибыли его мятежные братья со своими войсками — великий князь удовлетворил некоторые их требования.
В лагере хана Ахмата вскоре началась смута. Военные неудачи усугублялись «изменой» Казимира IV, наступившими сильными морозами и снегопадами, начавшимся голодом и отсутствием корма для коней. Все эти обстоятельства, вместе взятые, подрывали надежды на благополучное возвращение в Орду. 11 ноября племянник хана Ахмата Касым тайно покинул лагерь и ушел в Литовскую землю. Спустя несколько дней и вся орда Ахмата, «никем не гонимая», бросилась по его следу. Ордынцы «воевали» южные литовские земли, мстя Казимиру IV за его «измену». На обратном пути хан Ахмат в бессильной злобе разграбил и сжег дотла первый попавшийся ему русский город. По иронии судьбы им оказался легендарный Козельск. Есть также одно летописное свидетельство, согласно которому русское войско нанесло удар по столице Орды с севера, что и ускорило отступление хана Ахмата. В Орде он был убит. Крымский хан Менгли-Гирей в союзе с московским великим князем еще долго воевал с сыновьями Ахмата..
Через неделю после бегства ордынцев с Угры Иван III в Боровске распустил свои войска. В рождественский пост он торжественно, с колокольным звоном и молебнами, вернулся в Москву. Так с минимальными потерями Иван III добился победы, положившей конец ордынскому игу на Руси.
Источник:
Русская история. Популярный очерк - Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Москва • Мысль • 1992