Сегодня, 23 июля, исполняется 125 лет со дня рождения Михаила Пантелеймоновича Болдумана (1898 – 1983), народного артиста СССР, прослужившего в Московском Художественном театре с 1933 года до своего ухода из жизни.
«К признанию и славе Болдуман шел медленно и по сильно пересеченной местности», – такой не лишенной юмора фразой начинается один из очерков об артисте (в книге Александра Кравцова «Жили-были кумиры»). Фраза справедливая: прежде чем занять свое достойное положение в труппе МХАТа, Болдуману пришлось немало поскитаться.
Родился он в Могилевской губернии в дворянской молдавско-украинской семье, на актерский путь вступил в 1920 году, начав играть в любительской труппе при Жмеринском военкомате. Потом были Житомирский городской театр, Брянский летний театр, Театр русской драмы в Киеве. В начале 1930-х Болдуман переехал в Москву и вступил в труппу бывшего Театра Корша.
В 1932 году режиссер Василий Сахновский поставил в этом театре «Бесприданницу» Островского. В спектакле блистали Вера Попова и ее муж Анатолий Кторов, но и другие артисты играли превосходно. Секретарь дирекции МХАТа Ольга Бокшанская так писала об этом Вл.И. Немировичу-Данченко:
«Все время с тех пор что я пришла от Корша, я нахожусь под впечатлением игры Поповой – Ларисы. Она так изумительно, так тонко, так волнующе показывает свою Ларису… Мне очень понравился спектакль, главным образом, конечно, пьеса. Слушать ее – наслаждение. Ах, какая пьеса! Интересно играет Карандышева Кторов, очень хорош Петкер – Робинзон. Приятный и простой актер Болдуман (из тамошней молодежи), играющий Вожеватова».
В 1933 году бывший Театр Корша закрыли, здание отдали МХАТу под филиал, а все упомянутые Ольгой Сергеевной артисты вошли в труппу Художественного театра.
Одной из первых ролей во МХАТе стал для Болдумана ввод на крошечную роль бюрократа Невского в спектакле по пьесе Александра Афиногенова «Страх». В той же сцене, где появлялся Невский, играл и Александр Леонидович Вишневский – старейший актер МХАТа, друживший некогда с А.П. Чеховым. Ввод прошел без него – почтенного коллегу решили лишний раз не беспокоить. Поэтому когда Вишневский вдруг увидел на сцене незнакомого товарища, он решил, что это человек из публики, и начал громко ему шептать: «Куда вы? Тут сцена, понимаете, сцена!» Несчастный Болдуман пытался произносить свои реплики, а остальные артисты давились от смеха. В том числе и Софья Пилявская, которая и описала в своих мемуарах этот эпизод.
Всем бывшим «коршевцам» во МХАТе было непросто – они были другой школы, «не свои». Дискомфорт, который Михаил Пантелеймонович ощущал поначалу в театре, он выразил в карикатурах (Болдуман отлично рисовал). На одной из них изобразил себя самого карабкающемся по ноге огромного Станиславского, похожего на греческого бога.
У него были интересные внешние данные, соединенные с внутренней силой. «Лицо строгой и точной резьбы, мужественно-красивый облик южанина, рожденного “под полуденным солнцем и с солнцем в крови”. Темперамент его был таким же кипучим, но при этом сконцентрированным, умело сдержанным, несмотря на очевидный драматизм», – это описание из книги Александра Кравцова «Жили-были кумиры». В середине 1930-х Болдуман мощно и сосредоточенно сыграл Бориса Годунова в «Царе Федоре Иоанновиче», Синцова во «Врагах», Платона Кречета в одноименной пьесе Корнейчука.
Когда он пришел во МХАТ, там как раз репетировали пьесу Михаила Булгакова «Кабала святош». Репетиции затянулись на мучительные четыре года, спектакль вышел в 1936 году и прошел всего лишь 7 раз: его вскоре сняли по приказу правительства. Тяжелая это была история, но были в ней и свои удачи. Такой безусловной удачей постановки стал король Людовик XIV в исполнении Михаила Болдумана – величественный и невозмутимый как «золотой идол». Созданным актером образом восхищались все – и Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна Булгаковы, и Юрий Олеша, и сам Немирович-Данченко, для которого такой Людовик стал неожиданностью.
«Я его представлял не таким монументальным и более подвижным, – говорил Владимир Иванович режиссеру «Мольера» Николаю Горчакову – У вас он будто никогда не веселится. У вас он не покровитель искусства. У меня он весь блестящий – фейерверк. Мне казался он более герцогом из “Риголетто”. Но и то, что вы даете, – очень хорошо».
Когда Владимир Иванович в конце 1930-х решил ставить «Три сестры» Чехова, роль Вершинина первоначально предназначалась Качалову. Однако незадолго до выпуска спектакля Немирович снял Василия Ивановича с этой роли и сделал первым исполнителем Болдумана (роль Вершинина также репетировал Владимир Ершов).
Вот как вспоминала об этом Софья Пилявская: «В театре это произвело сенсацию, но обсуждать и высказываться вслух было не принято. Василий Иванович тяжело переживал свою отставку, но ни единым словом ни он сам, ни Нина Николаевна (Литовцева) на эту тему не обмолвились. Наверное, у Владимира Ивановича были веские основания поступить так. Ведь Качалов был одним из любимых его артистов. Болдуман играл очень хорошо, но многие из нас “болели” за Качалова».
За свою жизнь во МХАТе Михаил Болдуман сыграл 46 ролей. Снимался в кино – одним из самых заметных картин с его участием стал фильм Михаила Ромма «Мечта» (1941). Он хорошо знал французский язык, и в 1937 году, когда МХАТ был в Париже на гастролях, говорят, даже заменил Жана Габена на съемках какого-то фильма. Французский актер тогда сломал ногу, и искали дублера, похожего на него силуэтом и со спины. Большинство фильмов с Габеном, которые выходили в прокат в СССР, озвучивал именно Михаил Пантелеймонович.
К его 75-летнему юбилею во МХАТе поставили спектакль «Сон разума» про художника Франсиско Гойю. Болдуман играл главную роль – с той романтической приподнятостью и с той сдержанной силой, которая отличала его работы с молодости.
Фото из фондов Музея МХАТ