Оговорюсь сразу: я не медиевист, на знание реалий Средневековья никоим образом не претендую. Но, думаю, чтобы любить хорошую книгу, не обязательно до мелочей знать то время, которое в ней описано. К тому же ценности у людей меняются, но чувства остаются.
В плане сочетания структуры и смысла "Айвенго" роман для меня странный. Я легко могу пересказать весь сюжет с начала до конца, благо, он довольно линейный, хоть и насыщенный событиями. Но если спросить, о чем этот роман, я начну крайне затрудняться. О средневековом быте? О вреде предрассудков и стереотипов? О любви? Или это история триумфального возвращения короля Ричарда Львиное Сердце в родную Англию из Палестины? Ну как-то обо всем этом понемногу и еще много о чем. Могу сказать, например, что эта книга была первой, из которой я узнала о существовании антисемитизма и прониклась всей мерзотностью этого явления. Вот сцена, в которой старый и беспомощный еврей имел наглость попросить ночлега у христиан:
"Прием, оказанный этому человеку под кровом Седрика Сакса, удовлетворил бы требованиям самого ярого противника израильского племени. Сам Седрик в ответ на многократные поклоны еврея только кивнул головой и указал ему на нижний конец стола. Однако там никто не потеснился, чтобы дать ему место. Когда он проходил вдоль ряда ужинавших, бросая робкие и умоляющие взгляды на каждого из сидевших за нижним концом стола, слуги-саксы нарочно расставляли локти и, приподняв плечи, продолжали поглощать свой ужин, не обращая ни малейшего внимания на нового гостя. Монастырская прислуга крестилась, оглядываясь на него с благочестивым ужасом; даже сарацины, когда Исаак проходил мимо них, начали гневно крутить усы и хвататься за кинжалы, готовые самыми отчаянными мерами предотвратить его приближение".
Лично у меня при первом прочтении данного эпизода сжимались кулаки и хотелось наподдавать всем этим защитникам чести и святости. Стыд и позор. И такое отношение к израильтянам даже положительные персонажи демонстрируют на протяжении всего романа. При этом Вальтер Скотт не идеализирует и еврея Исаака. Он трагикомический персонаж и во многом соответствует всем известным стереотипам: жаден, постоянно торгуется, даже когда речь идет о жизни его ребенка, и так далее. Но автор высказывает мнение о том, что эти черты не врожденные, а появились как пассивный протест против грубости и угнетения:
"Упорством и жадностью евреи до некоторой степени сопротивлялись фанатизму и тирании тех, под властью которых они жили; эти качества как бы увеличивались соразмерно с преследованиями и гонениями, которым они подвергались; огромные богатства, обычно приобретаемые ими в торговле, часто ставили их в опасное положение, но и служили им на пользу, распространяя их влияние и обеспечивая им некоторое покровительство и защиту. Таковы были условия их существования, под влиянием которых складывался их характер: наблюдательный, подозрительный и боязливый, но в то же время упорный, непримиримый и изобретательный в избежании опасностей, которым их подвергали".
На этом мне хотелось бы отойти от освещения национальных предрассудков, которые, кстати, в романе касаются не только евреев, и поговорить о характерах в "Айвенго". По-моему, это одно из его главных достоинств. Причем здесь я бы сразу отодвинула в сторону главного героя, чье имя заявлено в названии. Он, на мой взгляд, настолько вписан в рамки образа романтического героя, что скучен до невозможности. Полная предсказуемость, занудство, пафос, отсутствие чувства юмора, смазливая внешность и хорошее владение оружием (но, конечно, только на стороне всех хороших, чтобы они убили всех плохих) - да вы сами можете продолжить список черт идеального рыцаря.
К счастью, этим ходячим воплощением тоски автор не ограничился, и другие герои куда более интересны. Помимо уже упомянутого Исаака, вызывающего желание попеременно защитить его и удушить, я бы выделила еще нескольких любопытных персонажей.
Одним из них является соперник Айвенго поневоле Ательстан Коннигсбургский (тьфу, надеюсь, я правильно написала). Пока ему навязывают роль романтического героя и защитника нации, он вызывает только раздражение: обжора, пьяница, пассивный и плюющий на все и всех тюфяк. Зато выйдя из этого амплуа, он тут же обнаруживает и житейское благоразумие, и энергию, и отвагу и умение посмеяться над собой. И вообще становится таким обаяшкой, что, право, начинаешь думать, что отвергнувшая его Ровена изрядно сглупила. С Ательстаном ей всегда было бы весело. По крайней мере, радует, что у этого персонажа в романе есть свой "звездный час" - эффектное появление и возможность после молчания с набитым ртом длиной в три четверти романа вдруг высказать всем окружающим, что он о них думает и где он видел все национально-освободительное движение. Спасибо сэру Вальтеру Скотту, это было прекрасно.
Далее, автор изобразил прекрасные образы рабов, у которых храбрости и чести поболее, чем у их господ. И вообще позор иметь рабов, но ладно, времена были темные и дикие. В романе мы видим шута Вамбу и свинопаса Гурта. Гурт - мрачный, суровый, временами злобный, но при этом абсолютно бесстрашный, честный и верный. Я бы сказала, что он достоин быть рыцарем куда больше, чем многие в романе, кто носит это звание. Вамба же за придурковатостью скрывает самоотверженность, доброту и храбрость. И ему принадлежат многие смешные и здравые пассажи. Уж не говоря о том, что однажды он ухитряется стать ни много ни мало спасителем королевства. Но это уже спойлер.
Ну и следует признать: негодяи удались на пять с плюсом. Это страшные, ужасные, но живые люди.
Основных злодеев, участвовавших в центральном эпизоде романа, трое. Барон Реджинальд Фрон де Беф, наемник Морис де Браси и рыцарь-храмовник Бриан де Буагильбер.
Самым безобидным из них является, на мой взгляд, Морис де Браси. При всей своей беспринципности и наглости он временами напоминает туповатого подростка-мажора, который вслед за старшими товарищами ввязался в очевидно опасное дело и не знает, как выпутаться, чтобы пацаны не запозорили. Кроме того, он обладает некоторой добросердечностью и неплохим чувством юмора. За его пассаж о настоящих христианах ему стоит простить половину его грехов: "Вот тебе могущественный барон Реджинальд Фрон де Беф, который чувствует глубочайшее омерзение ко всем евреям. А это добрый рыцарь Храма, Бриан де Буагильбер, беспощадный истребитель сарацин. Коли это плохие христиане – уж не знаю, каких тебе ещё надо!" Словом, достаточно нетипичный "рыцарский" персонаж.
Фрон де Беф - страшный человек. Я бы даже сказала, это герой, который уже слегка переступил грань человеческого (его рогатый шлем, имя и сама его смерть наводят не только прямые "бычьи" ассоциации, но и косвенные религиозные). У него в анамнезе толстенная цепь чудовищных преступлений. И в самой его мрачной безжалостности есть что-то завораживающее. И в то же время в нем нет плоской "готичности", которая позволила бы написать "ага, этот герой - одержимый дьяволом" и забыть
И самый сложный из троих, да и вообще, пожалуй, самый нравственно сложный персонаж в романе - Бриан де Буагильбер. Проще всего было бы сказать, что он тамплиер, но, мне кажется, он является, скорее, собирательным образом рыцаря, который якобы отринул все земное ради служения небесному, а на самом деле использует принадлежность к ордену для удовлетворения абсолютно земных страстей - честолюбия, ненависти, жажды мести, жадности и высокомерия. В то же время это герой не одномерный. Ему присущи благородные порывы, он поступает в соответствии с собственным кодексом чести (который, конечно, слабо согласуется как с моралью его ордена, так и с общепринятой). И наиболее полно он раскрывается через внезапно нахлынувшее на него сильное чувство.
Также в "Айвенго" появляются многие полуреальные-полумифические герои, знакомые нам по целому пласту культуры. Тут вам и Робин Гуд со своей лесной братией, среди которой выделяется монах Тук, и идеализированный, но с оттенком иронии король Ричард Львиное сердце, и его вредный брат принц Джон. Но они, хоть по-своему и обаятельны, не выходят за рамки привычных представлений о них. Я советую вам вспомнить диснеевский мультфильм Робин Гуд - вот примерно такие герои и есть у Вальтера Скотта (кроме монаха Тука, который дерется, браконьерствует и бухает, но детям этого нельзя было показывать). Даже негодяйский принц Джон, кажется, вот-вот начнет сосать палец в особо патетические моменты.
На женских образах романа я бы хотела остановиться подробно и посвятить им отдельный текст. Потому что они того достойны, и потому, что одну из героинь я с детства обожаю. А пока скажу, что также в романе можно прочитать много долгих и тщательных описаний быта того времени - тут вам замки, турнир, шмотье и прочее. Кто интересуется этими аспектами, тому описания придутся по вкусу. Кто не интересуется, тот может поиронизировать над ними вслед за Харпер Ли. Если помните, именно "Айвенго" Джим читал миссис Дюбоз.
Уфф...ну все, ну я и настрочила. В планах у меня еще длинное описание женских характеров и коротенькое сравнение нескольких экранизаций. Не знаю, будет ли это кому-нибудь интересно, но мне самой очень бы хотелось структурировать свои мысли по поводу.
