Всем привет! В сегодняшний заголовок вынесено название книги В. Лесина, которая является жизнеописанием одного из самых известных генералов 19 века, героя Отечественной войны 1812 года и "проконсула Кавказа" Алексея Петровича Ермолова. Поделюсь с вами выдержками, а любителям истории рекомендую ознакомиться с книгой в оригинале.
Начало дворянскому роду Ермоловых положил некий Арслан Мурза Ермола, приехавший в 1506 году в Москву из Золотой Орды и получивший при крещении имя Ивана. Его правнук Трофим Ермолов был через 100 лет упомянут в книге московских бояр. Многочисленные представители рода служили российскому престолу, получая за то награды в виде земель, крепостных крестьян, орденов и лент.
В 1777 в семье Петра Алексеевича Ермолова, выходца из мелкопоместных дворян Орловской губернии, родился сын Алексей. По материнской линии он был двоюродным братом Дениса Давыдова, предки которого также были выходцами из Золотой Орды. Практически все мужчины в семье были военными. От матери Ермолов унаследовал живое остроумие и колкость языка, которые доставили ему громкую известность и, вместе с тем, наделали много вреда.
С 1784 по 1791 А.П. обучался в московском пансионе. Одновременно шла служба в лейб-гвардии Преображенского полка, к моменту окончания пансиона Ермолов был в звании поручика. Однако предпочел перейти на службу в армию, т.к. семья была небогатой и не из высшего света, чины нужно было зарабатывать "в делах". В 15 лет Ермолов получил престижную должность адъютанта генерала А.Н.Самойлова, но штабная служба и светская жизнь его не привлекали. Ермолов попросил о переводе в артиллерию и поступил в кадетский корпус, который окончил в чине капитана артиллерии.
В военных действиях Ермолов впервые принимал участие в 1794 году, во время восстания генерала Костюшко в Польше. Первый орден Святого Владимира IV степени получил за участие в Персидском походе 1796 года. В 1797 получил в подчинение артиллерийскую роту.
К этому же периоду относится его первый серьезный конфликт с императором, тогда Павлом I. В письме брату А.М.Каховскому он неосторожно высказался о своем шефе генерале Эйлере: "артиллерия была вся возвращена на постой в Несвиж нашим шефом или, лучше сказать, Прусской лошадью (на которую Государь надел в проезд орден Анны). Государь смотром нашего батальона был доволен, но жалован только один наш скот". Позднее Каховский был обвинен в организации подпольного кружка с целью свержения императора, письмо Ермолова было изъято. В 1798 году Ермолов был арестован и провел несколько месяцев в Петропавловской крепости. Дело против него в итоге было прекращено, но А.П. был отправлен в отставку и ссылку в Калугу. В 1800 Павел I объявил амнистию, Ермолов был возвращен на службу в чине подполковника.
Царская опала сделала Ермолова скрытным и осторожным: "Если бы Павел I не засадил меня в крепость, то я, может быть, давно уже не существовал. С моею бурною, кипучею натурой вряд ли бы мне удалось совладать с собою, если бы в ранней молодости мне не был дан жестокий урок. Во время моего заключения я научился размышлять". В итоге Ермолов до конца жизни находился на равном удалении от разных политических течений и не вмешивался в борьбу за влияние и власть.
Тем не менее в 1805 году он изрек фразу, прославившую его в узких кругах. Инспектор всей артиллерии граф Аракчеев приехал на смотр войск и застал роту Ермолова после долгого марша по грязной дороге. Люди и лошади были крайне утомлены. Аракчеев сказал, что от содержания лошадей в артиллерии во многом зависит репутация офицеров, включая командира роты. Ответ Ермолова: "Очень жаль, что в русской артиллерии репутация офицеров слишком часто зависит от скотов".
При этом Аракчеев ценил Ермолова как профессионала. Алексей Петрович принимал участие в кампаниях 1805-1807 гг против Наполеона. Когда Аракчеев получил пост военного министра, то вместо себя рекомендовал А.П. на должность инспектора артиллерии войск, расположенных на юге России. Истинный героизм Ермолов проявил в Отечественной войне 1812 года, а в январе 1813 получил должность начальника артиллерии всех русских армий.
В 1816, уже в чине генерала, Ермолов получил долгожданное назначение - командир отдельного Грузинского корпуса, управляющий по гражданской части на Кавказе и в Астраханской губернии, а также чрезвычайный и полномочный посол в Персии. Край нуждался в наведении порядка, а о дотошности и бескорыстности Ермолова знали все. В августе 1816 Ермолов отправился на Кавказ. Начинать нужно было с дисциплины - А.П. велел взять в заложники представителей знатных семей Кабарды, дабы избежать нападений на казачьи поселения, а также отдал под военный суд нескольких младших офицеров, подчиненные которых спали на посту.
При этом в приказе о своем вступлении в должность Ермолов назвал всех военных, от генерала до солдата, своими товарищами. И в общении с подчиненными всех уровней был очень демократичен. Солдаты были готовы пойти за него в огонь и воду. Много внимания А.П. уделял быту солдат и младших офицеров, а ряды генералов почистил. Вот, например, две характеристики офицеров из письма другу А.А.Закревскому: "Загорский... Неужели ты не утешишь меня переводом его в другую дивизию в Россию? Он усердный человек, но здесь нужен немного поумнее. Мерлини... такая редкая бл@дь, что грех кого-нибудь снабдить им. Конечно, надо оставить его здесь, ибо в лице его я почитаю волю Бога, меня наказующую за тяжкие грехи!"
О характере и отношении к подчиненным многое говорит такой интересный факт. В 1817 Ермолов отправился в инспекцию по Закавказью. Правители трех ханств намерены были подарить наместнику верховых лошадей, уборы к ним, оружие и прочее. А.П. не пожелал принять дорогие вещи и тем более пользоваться ими. Вместо этого попросил заменить подарки на 7000 овец и передал в свои полки.
Ситуация на Северном кавказе была сложной. Ермолов считал, что предшественники избаловали многочисленных ханов, султанов и местных князей переговорами, а на Кавказе вежливость зачастую принимают за слабость. Тому же Закревскому Ермолов писал: "Я начал вразумлять их чрезвычайной строгостью". Сделав предупреждение, что набеги на русские поселения будут пресекаться и убедившись, что разговоры не имеют действия, Ермолов решил оттеснить горцев и перенести Линию (укрепления) за Терек. Для этого попросил императора прислать еще один полк и приступил к строительству новых крепостей. В 1818 году была заложена крепость Грозная, леса на пушечный выстрел от нее были вырублены. Новая крепость была связана рядом укреплений с Владикавказом. Горцы были недовольны этими успехами, что в итоге вылилось почти в 50-летнюю Кавказскую войну. Горцы считали это национально-освободительной борьбой, Ермолов - беспорядками и отказом повиноваться империи и Отечеству. Без повиновения генерал, как и император Александр I, считали границы с Турцией и Персией непрочными. Поэтому А.П. грозил "истреблением ужасным" и слово сдерживал: "Я превращу земли между Тереком и Сунжей в пустыню, но наведу порядок, никому не позволю разбойничать в нашем тылу".
При этом император Александр I, победитель Наполеона, не мог признаться, что Кавказ ему неподвластен. Об успехах Ермолова не говорили, пресса молчала, новые звания и награды военным не приходили. Честолюбие генерала было уязвлено. При этом фактическая его власть на Кавказе усиливалась, что он подчеркивал в письмах друзьям. Эта внешняя оппозиционность проконсула Кавказа обманула декабристов, делавших ставку на подчиненные ему войска. В то же время Ермолов был возмущен революциями в Испании и Неаполе, а также высказывался против отмены крепостного права, которая тогда в узких кругах уже обсуждалась. Но император Александр I и Великий князь Николай осознавали степень влияния Ермолова на Кавказе и опасались этой силы.
После смерти Александра I Ермолов привел свои войска к присяге Константину Петровичу и уведомил о новом императоре Тегеран. Известие об отречении застало генерала в походе. Получив манифест о восшествии на престол Николая I, Ермолов в присутствии фельдъегеря и своих подчиненных попросил адъютанта его зачитать. После слов о том, что новый император будет следовать курсом Александра Благословенного, Ермолов при всех сострил: "Одолжил, нечего сказать". Острота эта была истолкована в Петербурге по-своему. Кроме того, поторопившись с присягой в первый раз, Ермолов решил подождать, присягнув в итоге на несколько суток позже, чем Петербург (с учетом времени дороги фельдъегеря). Это вызвало слухи о том, что Ермолов с войсками идет на подмогу декабристам. Совокупности этой шутки и промедления Николай I Ермолову не простил. Особенно в сочетании с тем фактом, что еще в 1812 году боевой генерал имел пару стычек с совсем молодым тогда Великим князем. Последней каплей, возможно, стал тот факт, что Ермолов предупредил своего секретаря А.С.Грибоедова об аресте, что позволило тому уничтожить письма от друзей-декабристов. 12 марта 1827 года государь подписал рескрипт о смене главнокомандующего на Кавказе. 3 мая опальный генерал покинул Тифлис, не получив даже конвоя, в котором никогда не отказывали и простым путешественникам.
После отставки судьба подарила Ермолову еще 34 года жизни. В разные годы он занимал несколько почетных постов, на которые был назначен государем. 11 апреля 1861 года на 85м году жизни Алексей Петрович Ермолов скончался в Москве. Вся столица провожала генерала двое суток. Похоронен он в Орле, рядом с отцом.