Может, сглазили меня Танька с Юлькой? Столько лет мне пеняли то, что у меня всё лучше, чем у них! Хотя где лучше? Даже в ковидные времена они обошлись только сетованием на то, что дома сидеть нужно, а мы всей семьёй переболели. Как так? А вот не знаю. Может, в магазине подцепили, может… ветром надуло! Ну не знаю! Причём мы с Андрюшей переболели довольно сильно.
Во времена дефолта я потеряла всё, что заработала, а заработала немало. Было такое состояние, что просто жить не хотелось! Подруги и тогда считали, что я удачливая. Быстрее всех вышла из финансового кризиса. Опять же, я работала! Сказать, что жизнь моя спокойна и безоблачна, нельзя, так за что мне такое наказание в виде свекрови?
Я всегда могла поставить постороннего человека на место. Даже не совсем постороннего. Тех же Таньку и Юльку. Но со свекровью за столько лет я так не научилась общаться. Может, проблема в том, что я с ней всегда мало общалась? Ну на праздники придём, ну по телефону поговорим. Как говорил наш преподаватель: «Не нужно нервничать. Пять минут позора, и вы свободны!» Вот так у нас и получалось. Без конфликтов. Ну скажет что неприятное, так я уйду от неё, а потом уже и не вспомню, о чём она мне там говорила.
И потом, Анфиса Борисовна раньше как-то не особо нашими делами интересовалась. Позвонит, Димку на выходные попросит или в гости на пирог позовёт, вот и всё общение. Андрюша к ней заезжал часто, почти каждый день, когда не был в экспедиции. Но я с ней почти не общалась.
Во всём виноват холодный март! Это надо же, в один день намело снега, на другой он превратился в лужи, а на третий ударили морозы и всё застыло! Для Москвы погода этой весной была необычная. Но вот зачем моей свекрови понадобилась в этот единственный скользкий день, да ещё и с утра пораньше, выйти из дома, когда дворники ещё не успели избавиться от наледи? Жили бы как раньше, на расстоянии… Эх, вот ведь время было! Что имеем, не ценим.
Стоило Андрею уехать из дома, как Анфиса Борисовна пригласила меня на серьёзный разговор. Ну как пригласила? Стала кричать на весь дом:
- Люба! Сюда! Скорее!
- Да где ты там?
- Люба! Люба! Люба!
- Ай! Ой! Скорее! Быстрее! Плохо мне!
Вот так она меня зовёт всегда. Когда свекровь только к нам переехала, я первое время постоянно покупалась на её крики и, думая, что ей действительно плохо. Анфиса Борисовна всегда ещё кричит таким голосом, словно её режут. Или словно она в предсмертной агонии. Вот я и бежала со всех ног к ней, бросая все дела.
Сейчас я уже стала умнее. Неспешно завершив перевод абзаца, я спокойно сохранила свою работу, совершенно не обращая внимания на непрекращающиеся крики снизу. Наверх свекровь никогда не поднималась: во-первых, в нашем доме неудобная лестница. Мы решили её переделать когда-нибудь, когда дойдут руки. Чем руководствовались люди, построившие такую лестницу, мне непонятно, но мы с горем пополам поднимаемся и спускаемся, а вот Анфисе Борисовне страшно к лестнице даже подходить. А во-вторых… это, конечно, моё лишь предположение, но разлюбезная свекровушка словно поделила дом на две части: первый этаж оставила себе, а нам «выделила» второй этаж. Впрочем, это не мешало ей ежедневно отвлекать меня от работы.
- Что случилось? – спросила я спускаясь.
- Охрипла почти, пока до тебя докричалась, – обиженно произнесла женщина. – Ты чего там, уснула, что ли? А коли бы мне и правда плохо стало? Так и помереть недолго!
«Не дождёмся» – пронеслась в голове мысль. И эта мысль меня испугала. Вот хотите, верьте, хотите, не верьте, но я холодок на коже почувствовала! Никогда я не желала никому смерти, а здесь будто бы на секунду даже обрадовалась, представив такой исход событий. Нет, нужно с этим что-то делать!
- Поговорить мне с тобой нужно. Серьёзно! – сказала Анфиса Борисовна, и развернувшись, отправилась на кухню. Здесь было всё: и сама кухня, и столовая, и что-то навроде небольшой гостиной. Мне показалось, что такая планировка очень удобная, хотя Таня с Юлей не оценили.
- Вот так приходишь к тебе, дом вроде не крошечный, а мы сидим на одном месте, – прокомментировала Юлька и Танька, лёгким кивком головы, с ней согласилась.
Но я отмахнулась. Покупала-то я готовый дом, но искала его очень долго. Мне нужно было, чтобы планировка меня устраивала, и цена не кусалась. И я нашла такой дом. Кухня-столовая-гостиная меня более чем устроила. Уборки меньше. Да и не бывает у нас много гостей.
Свекровь уселась на диван, раздвинув ноги и тяжело оперевшись на них локтями. И посмотрела на меня. Взгляд получился тяжёлый, исподлобья. И мне сразу стало понятно: сейчас будет меня отчитывать. Но Анфиса Борисовна, помолчав минуту, попросила:
- Ты мне, Люба, честно скажи: у Андрея какие-то проблемы?
- Нет, – опешила я. – С чего вы это взяли?
- Я сына своего знаю, – отрезала она. – Он бы никогда не додумался, выставить меня из дома!
- Но он не выставлял! Скоро Андрей уедет, у меня работы много. Перевезти вас отсюда я не смогу!
- А я вам что, мешаюсь здесь, что ли? Это вы мне мешаете, но ничего, я уже привыкла. Смирилась. Пожертвовала собственным временем, чтобы у вас здесь порядок навести. И вместо благодарности вы решили меня выгнать? Понятно, откуда ветер дует. А я к тебе со всей душой!
- Какой порядок? – ничего не понимая, спросила я. Внутри даже злости не было, настолько я не ожидала такого развития мыслей свекрови. Порядок навести! У меня что, бардак здесь какой-то был? Да нет: робот-пылесос следит за чистотой, пыль я смахиваю через день, посуда кристально чистая – спасибо посудомоечной машине!
- Да как какой? – возмутилась Анфиса Борисовна. – Участок такой большой, а ты палец о палец ударить не хочешь! Без меня у тебя бы ничего не выросло! И яйца все бы стухли! А деревья? Их так не сажают! Воткнули и ходят довольные, ждут чего-то. Да на следующий год у вас ни одного саженца не останется! Да и есть ты почти не готовишь. Ни пирогов не напечешь, ни борща не наваришь. Даже кастрюлю пришлось из своей квартиры привезти, у тебя они какие-то кукольные…
Она продолжила перечислять свои заслуги, а я оглохла. Не иносказательно! Внутри меня поднялась такая волна протеста, что я ослепла и оглохла. Кастрюли у меня кукольные! Конечно, мы вдвоём с мужем живём, а он с апреля по октябрь в экспедициях! Да и не любит он есть вчерашнее, и я не люблю. Нет у нас такого, что вчерашний борщ вкуснее. Сварили, съели, на следующий день я уже новое готовлю.
Это моя кухня. И я готовлю так, как нравится мне! Зачем навязывать другим своё видение жизни? И уж тем более настаивать на том, что готовить нужно по вкусу одного человека?
Ко мне слух вернулся не сразу, но свекровь словно и не замечала.
-… уеду, так ты и не вспомнишь!
- Мне плевать и на огород, и на яйца, – произнесла я почти шёпотом. – Это всего лишь для души, не для пропитания. Не вырастет, и ладно, куплю в магазине…
- Андрюша не так много получает, – внезапно печально произнесла Анфиса Борисовна. – У тебя такой участок большой! Хороший огород посадить можно! Если не лениться. И зачем деньги тратить на то, что можно самой вырастить? Ресурсы есть: и земля, и сама ты ещё молодая. А как вкусен огурчик с грядки! Яишенка из собственных яиц! Эх! А ты посадила два с половиной помидора, перец воткнула… разве это огород? Глянь, красота какая у соседей твоих!
Слева от нас жила молодая пара с тремя маленькими детьми, и им совсем не до огородов. Наверное, свекровь имела в виду соседку справа. Тётя Оля, женщина лет шестидесяти, страстная огородница! Она мне продала и цыплят, и рассаду. Сама я все сроки упустила – никогда раньше сажать что-то самостоятельно мне просто не приходилось. Но даже тётя Оля не лезет в мой огород!
- Зачем, вот зачем нам такой огород? – я почти сорвалась на крик. – Я дом хотела! С лужайками и беседками! Чтобы душа отдыхала! Не хочу всё лето задницей кверху простоять!
- Что-то вы оба сегодня странные, – сказала Анфиса Борисовна, и словно слегка от меня отпрянула, откинувшись на спинку дивана. – Я же для вас стараюсь! А вы меня гоните! Вот так, растила сына, растила, а он потом женился, и мать сразу не нужна стала…
У меня уже не было слов. А на языке вертелась нецензурная лексика, но вслух я ругаться просто не могла. Чёртово воспитание! И опять же, та же совестливость: мне на секунду свекровь даже жаль стало. Дурная голова у неё. Неспокойная. И она эту суетливость, неспокойность изливает на всех, превращая жизнь в хаос.
Пока я искала среди нецензурной лексики в своей голове хоть что-то более-менее приличное и вежливое, свекровь встала, картинно понурила голову и побрела на выход из дома. Я не смогла сдержать смешок. Ну актриса!
Раз сказать так ничего не получилось, я вернулась в свой кабинет и села за компьютер. Руки печатали перевод, голова полностью погрузилась в немецкий текст, и я успокоилась. Позже даже немного переживать стала: ну не люблю я грубить людям! По молодости резкая на язык была, могла сказать, так сказать! Убить словом! С годами куда-то это ушло. Меня стали тяготить любые конфликты, а после криков начинала болеть голова. Просто раскалываться!
Андрей вернулся из города не один, а с Димкой. Увидев сына, я почувствовала радость. Вроде рядом живём, а видимся всё реже и реже. И в этот момент какая-то важная ассоциация промелькнула в голове, но Дима меня обнял, чмокнул в голову и пробасил:
- Здравствуй, мама.
Я улыбнулась, глядя на него снизу вверх. И когда он так вырос? Был же маленьким щуплым мальчуганом, а теперь вон какой! Меня на голову выше. И в тренажёрный зал не зря ходит: плечи шире стали, рельеф появился… Я остановила свои мысли ехидным замечанием: «Для матери её сын всегда самый лучший».
И снова какая-то мысль пыталась прорваться в сознание, но вместо того, чтобы заниматься самокопанием, я укоризненно спросила:
- Вы почему меня не предупредили? Я бы что-нибудь вкусненькое приготовила. А сейчас придётся на скорую руку что-то соображать.
- А мама? – нахмурился Андрей.
- Обижается, – усмехнулась я. Спускаясь из комнаты, я видела в окно, как она сидит на садовой качели, с самым несчастным видом.
- Не беда, – сказал Димка. Он открыл дверь отцовской машины и вытащил с заднего сиденья три большие коробки с пиццей, и чудовищно-огромный торт. Андрей тоже открыл багажник и вытащил два больших пакета.
- Что это у нас намечается? – спросила я.
- Твой день рождения, ма! – сказал Дима. – Или ты отмечать не хотела?
- Хотела, но думала, мы в кафе сходим, или в ресторан какой…
- Планы поменялись, – осторожно сказал Андрей. – Видишь ли… Даже не знаю как сказать, чтобы тебя не расстроить.
- Говори уж, – проворчала я, уже догадываясь, в чём дело. Лето же.
- Мне в пять утра нужно выезжать. Нам выделили под раскопки участок, который мы долго ждали. Предположительно, там было древнее поселение славянских племён…
- Давай без подробностей, ладно? – попросила я и чуть сморщилась. Сказать, что я расстроилась, значит, ничего не сказать. Все мои планы пошли ко дну! Сначала появление свекрови, потом отъезд мужа… Это первый год, когда он не принесёт мне завтрак в постель. Такая у нас была традиция: в свой день рождения я завтракала в постели. Завтрак немудрёный, но мой самый любимый: яичница беконом, бутерброд с сыром и сливочным маслом, а ещё большущая чашка кофе.
- Не расстраивайся, – попросил Андрей. – Я просто не мог отказаться! Что поделаешь?
- Надолго едешь? – спросила я.
- До октября. Но я буду приезжать. На выходные, раз в две недели. И ещё…
Он снова замялся.
- Дай угадаю: ты будешь среди леса и без связи?
Муж кивнул. Недаром я жена археолога. Уже ко многому привыкла. Даже к тому, что к концу экспедиции, он возвращается бомжом. Вонючим, грязным, в порванной одежде. Зато с горящими глазами и миллионом историй.
- Родители, – произнёс Дима, – хватит на улице стоять! Идём в дом. Дождёмся полуночи, отметим твой праздник, мам. А завтра на речку махнём. Как тебе идея?
- Неплохая, – кивнула я. Ну хоть сын рядом будет. Не придётся одной с Анфисой Борисовной сидеть. – А отмечать мы можем начать прямо сейчас! Я не суеверна. Бабушка в саду сидит, зови её за стол. Сейчас быстро все вместе организуем пирушку!
Я старалась сохранить хотя бы внешнюю бодрость. На душе скребли кошки, но что делать? Можно расклеиться, разреветься, наорать на всех: на мужа, свекровь… Но я только себе хуже сделаю. А потом треклятая совесть опять будет зудеть, что я не права была. Ну уж нет, буду наслаждаться тем, что есть. Не каждый день сорок пять исполняется!
Но почему-то сейчас мне было неспокойно. Из-за Андрюши? Ерунда! Он что, в первый раз отправляется на раскопки? Нет, что-то другое. Какое-то волнение. Может, всё дело в свекрови и только в ней? Ох, когда же мы уже избавимся от её постоянного присутствия в жизни?
Прямо в сердце, словно иглой, уколол ответ: «Пока ты сопли жуёшь, и на рожон лезть не хочешь, ты никогда от неё не избавишься!»
Я постояла на улице, слушая радостные возгласы Анфисы Борисовны при виде внука. А потом поспешила в дом. Накрывать стол и праздновать.
Не забывайте про лайки и комментарии! 😉