Рассказываем, что и с кем любил выпить известный писатель.
Фицджеральд называл 1920-1930-е годы «эпохой джаза». Писатель тонул в любви к своей жене, зарабатывал огромные деньги, посещал светские мероприятия и очень много пил.
Одним из значимых людей в его окружении был Эрнест Хемингуэй. Они познакомились в Париже в 1925 году. Их отношения в разные периоды скакали от дружбы до соперничества. Часто это зависело от выпитого вместе алкоголя. Под шампанским Фицджеральд вел себя апатично и депрессивно, что жутко не нравилось его собутыльнику. Под виски, напротив, был весел. Самым любимым их напитком был виски с содовой, который они пили в кафе «Клозери де Лила» на бульваре Монпарнас. По рассказам Хемингуэя, именно в этом месте они разговаривали о только что вышедшем «Великом Гэтсби».
В Лионе, куда писатели отправились по делам, с ними произошел такой случай: Фицджеральд заболел, а Эрнест, не желая ссориться с новоиспеченным другом, потакал всем его желаниям. Таким образом, лекарством стали две таблетки аспирина и «противопростудный» коктейль, содержащий минеральную воду «Перье», лимонный сок, лед и виски.
В этой же поездке приятели согревали душу вином. «У нас была с собой великолепная еда из лионского отеля, отличный жареный цыпленок с трюфелями, великолепный хлеб и белое маконское вино. И Скотт с большим удовольствием пил его при каждой остановке. В Маконе я купил еще четыре бутылки прекрасного вина и откупоривал их по мере надобности», – писал Хемингуэй в книге «Праздник, который всегда с тобой».
Вернувшись в Нью-Йорк, Фицджеральд снова окунулся в атмосферу любимого города. Когда мероприятия и бары наскучивали, вместе с женой Зельдой они оставались в апартаментах и занимали себя с помощью сэндвичей с оливками и виски. А если настроение поднималось, вечер продолжался в «Лафайетте», где они переходили на кларет и изысканные закуски.
Крайне редко подобные вечера заканчивались тихо. Чаще всего на утро они оказывались в газетах: «Сегодня ночью мистер Фицджеральд с супругой предприняли необычную экскурсию по Манхэттену. Поймав такси на углу Бродвея и 42-й улицы, они сели в салон на заднее сиденье. Но уже в районе Пятой авеню им показалось, что так ехать неудобно, и, потребовав у водителя остановиться, они изменили свое положение: мистер Фицджеральд забрался на крышу машины, а миссис Фицджеральд – на ее капот. После чего приказали ехать дальше...»
