«Чудесный мандарин» — первый балет Юрия Посохова в репертуаре Мариинского театра. Выпускник Московского хореографического училища (класс Петра Пестова), бывший премьер Большого театра, Датского королевского балета и Балета Сан-Франциско, многократный лауреат премии «Золотая маска», Посохов ставит активно и по всему миру. Его балеты украшают афиши театров Америки, Австралии, Дании, Грузии. В России же хореограф прежде всего известен резонансными спектаклями Большого театра: «Герой нашего времени», «Нуреев», «Чайка».
Оперно-балетный диптих Бартока Посохов поставил в 2017 году по заказу Кливлендского оркестра для Балета Джоффри. В премьере был задействован бас Михаил Петренко (он же солировал и на петербургской премьере), загоревшийся идеей перенести оба спектакля на сцену Мариинского театра. Стремление поддержала Диана Вишнева, однако реализации проекта пришлось ждать семь лет.
Сочиненный Бартоком в 1919 году и поставленный в Кельнском оперном театре в 1926‑м, балет «Чудесный мандарин» был скоро снят с афиши из‑за «опасной аморальности». Неприглядные герои, жуткая история про маниакальную страсть (проститутка и трое бандитов грабят жаждущих любви бедняг, пока не встречают таинственного китайского Мандарина, которого можно убить, лишь когда он утолит свое вожделение), музыка, своими резкими гармониями и механическими ритмами погружающая в мир бешеной городской суеты, — все это шокировало консервативную публику. Новую жизнь музыка балета обрела только после смерти композитора: число ее хореографических интерпретаций после окончания Второй мировой войны с трудом поддается подсчету. Среди их авторов были такие известные хореографы, как Ролан Пети, Флеминг Флиндт, Конрад Джевецкий, Герхард Бонер. В России к балету Бартока обращались Леонид Лавровский, переиначивший сюжет в соответствии с советскими идеологическими установками (1961, Большой театр); Николай Боярчиков, создавший философскую притчу о конфликте внешней и внутренней ипостасей человека (1973, Пермский театр оперы и балета); Май Мурдмаа, спектакль которой запомнился пронзительно драматичным диалогом главных героев в исполнении Аллы Осипенко и Джона Марковского (1977, Ленинградский ансамбль балета); как мистический триллер о жителях современного мегаполиса трактовали партитуру Наталия Касаткина и Владимиp Василев (1996, Театр классического балета Н. Касаткиной и В. Василева).
Юрий Посохов в своей версии «Чудесного мандарина» отталкивался прежде всего от музыки. Следуя за непрерывной симфонической драматургией, в которой отсутствует деление на отдельные «номера», хореограф создает динамично развивающееся хореографическое действие: ансамблевые и сольные эпизоды сменяют друг друга с кинематографической скоростью. Ломкая, взвинченная, граничащая с гротеском пластика наследует экспрессионистской традиции балетного театра и исключительно резонирует с музыкой — ее резкими темпоритмическими перепадами, конфликтным столкновением главных тем, терпкими гармониями.
События мистически-детективного сюжета развиваются в очищенном от быта пространстве. Прямоугольная металлическая конструкция на сцене — единственное, что напоминает о мегаполисе. По ходу действия она превращается то в каркас комнаты, то в окно, то в дверной проем.
Совершенно ошеломительное впечатление производят исполнители главных партий. Диана Вишнева в роли Девушки удивляет отвагой и раскованностью. В черных шортах, латексном корсете и косухе она выглядит умопомрачительно, напоминая одновременно беспощадную Брунгильду и рок-звезду. Балерине удалось создать сложный архетипический образ — воплощение первозданной женской энергии и губительного соблазна.
Блистательный Кимин Ким в партии Мандарина — снайперское попадание в образ. Его технически сложный, изобилующий взрывными прыжками, каскадами вращений танец балансирует между мужественностью и завораживающей текучестью пластики, гордой неприступностью и страстной одержимостью героиней. Их диалог напоминает смертельный поединок — в какие‑то моменты становится даже не по себе от бескомпромиссной телесной и эмоциональной раскованности артистов.
Великолепно слаженный оркестр под управлением маэстро Валерия Гергиева (на втором показе — Кристиан Кнапп) стал еще одним персонажем спектакля: огромный, тройной, состав музыкантов эффектно разместился на сцене наряду с танцовщиками.
