Встретились в России. В «Балтийском доме» прошла Летняя театральная школа для молодых артистов зарубежных русских театров

Каждому национальному театру важно не терять связь, так сказать, с «материком»: с языком, определенной театральной школой. В 1990‑е разрыв уже сильно ощущался, тогда «Балтийский дом» затеял фестиваль русских театров «Встречи в России». Помимо спектаклей в форум входила (и входит) образовательная программа — ­мастер-классы и лекции. Вот Летняя театральная школа, проект фонда содействия развитию культурных программ «Балтийский международный фестивальный центр» и фонда «Русский мир», — продолжение традиции. Нынешняя школа — вторая по счету. В прошлый раз приезжали молодые актеры из Абхазии, Азербайджана, Армении, ­Республики Беларусь и Казахстана. В этот раз — почти три десятка молодых артистов из Белоруссии, Киргизии, Узбекистана, Казахстана и ДНР. Репетиционная аудитория «Балт­дома», минут десять до начала занятий. Молодая актриса Юлия Шебанова напористо излагает художественному руководителю школы заслуженному артисту РФ Александру Исакову свой замысел для эскиза. Спустя десять дней выпускникам школы предстояло показать в небольшом спектак­ле то, чему учились на занятиях по сценической речи (педагог — Дмитрий Кошмин, работающий с МДТ — Театром Европы), вокалу (музыкальный руководитель «Балт­дома» Светлана Митрофанова), сценическому движению (балетмейстер Мария Кораблева). — Стоит крейсер «Аврора», — описывает предлагаемые обстоятельства Юлия. — Тут можно немного рассказать о Цусимском сражении, в котором «Аврора» участвовала… Звучит «Дремлет притихший северный город…». Замысел вовсе не про революцию. История романтическая, о любви дореволюционной барышни и молодого морского офицера. Режиссер Исаков вдумчиво слушает: — Замечательная идея. Но ощущение, что мы отмечаем юбилей крейсера «Аврора»… А мы все‑таки готовим посвящение 320‑летию Петербурга… «На перевернутый ящик // Села худая, как спица, // Дылда-девица, // Рядом — плечистый приказчик…» — выбрала стихотворение Саши Черного Динара Фирсова из Казахстана. Стихотворение потом в спектакль-эскиз не вошло, зато послужило на занятиях примером для разбора. — Ребята, давайте так: без действия на сцене существовать нельзя, — поясняет мастер. — Какое действие происходит в этом стихотворении? На занятии по сценической речи у Дмитрия Кошмина кому‑то пришлось здорово переучиваться./ФОТО Данилы НЕРОЗНАКА/предоставлено пресс-службой театра-фестиваля «Балтийский дом» — Думаю, происходит залюб­ление, — констатирует Динара. У нее чистейшая русская речь, так что не сомневаемся: слово для описания происходящего Динара подобрала оптимальное. В перерыве Динара (папа казах, мама русская, оба языка в багаже) рассказывает: — Казахстан — страна большая, у нас есть обширное казахоязычное поле и русскоязычное поле. В моей «среде обитания» говорят в основном на русском. Но у нас активное кинопроизводство, 70 % картин — на казахском, так что знание этого языка очень важно для актера. Если обладаешь европейской внешностью, как я, и владеешь казахским языком — это большой плюс. Разница в русской и казахской театральных школах, конечно, есть, продолжает актриса: сказывается специфика языка и темперамента: — Казахский театр более эпический, монументальный, все немножко «на котурнах». Много обращаются к национальной истории Казахстана, национальному колориту. Там, откуда я родом, раз в четыре года набирают русскую группу, и для меня это было принципиально — работать в русском театре. На вопрос, сложно ли поддерживать традицию русской театральной школы, отвечает: все очень зависит от конкретного театра, конкретного города. В Алма-Ате (Динара так и произносит, не «Алматы») сохраняется и традиция, и чистота речи, и выбор драматургического материала. «Государство Казахстан это очень поддерживает, потому что национальный театр — это статус, и очень высокий». Сардор Хасанов (Узбекистан) подхватывает: — В Ташкенте довольно свободно говорят на русском. Но узбекский театр сильно отличается от русского — менталитет другой. У нас в стране немало русских теат­ров, сейчас вообще в государстве Год культуры, так что к нам с мастер-классами приезжают актеры и режиссеры из разных стран. «На Литейном, прямо, прямо, // Возле третьего угла, // Там, где Пиковая Дама, // По преданию, жила…» — это стихотворение Николая Агнивцева предложила Алина Короткевич из Белоруссии. Оно вошло в выпускной, но обернулось потешным судебным заседанием с показаниями свидетелей о происшествии на Литейном, то бишь о поцелуе. — Для меня на занятиях довольно много непривычного, — говорит Наталья Костенко. — Я работаю в Донецком театре кукол, у нас и актерское мастерство, и даже сценическая речь немного другие. Например, мы берем за основу дыхательные упражнения Стрельниковой, это московская школа: больше дыхания в нос. Здесь абсолютно другой подход — брюшное дыхание, тихий вдох. Это, знаете, как «забудьте все, чему вас раньше учили». Вернусь домой, расскажу коллегам. Еще надо осмыслить, что нужно взять в работу, а что останется материалом для изучения и размышления. Выпускной спектакль «Сны белой ночи» стал больше песенным, чем стихотворным. И даже больше ленинградским, чем петербургским, отметила публика. Романс «Белая ночь» из выдающегося сериала «Ликвидация» про, как помним, послевоенные события в Одессе, превратился в петербургский. Все‑таки «белая ночь» — это к нам. И автор текста Борис Тимофеев, москвич, жил в Ленинграде. И автор музыки Борис Прозоровский, 1891 г. р., — родился в Петербурге. Правда, по другим версиям — то ли в Воронеже, то ли в Тифлисе. У композитора и с датой смерти неяснос­ти: 1937‑й или 1939‑й. Но в любом случае — расстрел. Вообще, как ни покопаешься в истории какой‑нибудь давней эстрадной песни или славного легкого стихотворения, наверняка расстроишься. «Ты такая…» // «Ты такой!..» // «Ты плохая…» // «Ты плохой!..» // «Уезжаю в Ленинград… Как я рада!» // «Как я рад!!!» Автор известного стихотворения Иосиф Уткин погиб в 1944‑м: разбился самолет. Уважили и Александра Дольского («Удивительный вальс мне сыграл Ленинград»), и Александра Розенбаума с «Налетела грусть», и Елену Ваенгу с «Городом». Сардор Хасанов говорит: «Хотелось бы, чтобы таких фестивалей, таких театральных образовательных школ было больше и чтобы шли они дольше». Судя по всему, намекает, что десяти дней — мало. С утра до вечера у артистов были занятия и репетиции, так что у публики возник вопрос: ребята, а вы город‑то посмотрели? Ответ: «Еще бы! Белые ночи‑то на что…».