10 июля будет ровно 100 дней, как был убит донецкий ополченец из батальона «Восток», военный корреспондент Владлен Татарский. Он погиб в кафе на Университетской набережной в Санкт-Петербурге вечером 2 апреля. Мы поговорили с белорусом Алексеем Еловиком, живущим в Москве, которому довелось пообщаться с ним лично.
Под флагом Бакланова
— Расскажи, как состоялось ваше знакомство?
— Вживую я знаком с Владленом Татарским, настоящее его имя Максим Фомин,в честь главного героя романа Generation «П» (у Пелевина его зовут Вавилен. — Авт.), не был. Понятно, что за его деятельностью я плотно следил с самого начала конфликта, потому что он был известным блогером. Первоначально в телеграм-канале у него было 20-25 тысяч подписчиков, когда я первый раз к нему зашел. А потом он стал записывать своего «Вечернего Владлена», и благодаря его харизме число подписчиков резко возросло.
— А что за картинка у него на аватарке висела?
— Флаг генерала Бакланова. Он представляет собой черное полотнище, на котором изображен череп с перекрещенными костями и круговой надписью из «Символа веры»: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь». Многие спрашивали, что это за экстремизм. Но на самом деле это русское православное знамя второй половины XIX века.
И Владлен был дерзким, резким в отношении проблем, не выбирал выражений. Он — молодец, всегда говорил, что еще год-два назад нужно было подбирать слова, но сейчас, когда страна воюет, пришло время радикальных высказываний. Многие, например, начали осуждать Татарского за то, что он в Георгиевском зале Кремлевского дворца заявил: «Всех победим, всех убьем, всех, кого надо, ограбим». Надо понимать, что это был непосредственный человек с черным юмором, шахтерским, армейским, и именно его живость привлекала. Он не какой-нибудь «соевый» и не «андроид», который бездушно зачитывает сводки про 300 уничтоженных националистов за сутки. Владлен жил этой войной и не стеснялся в выражениях. Прекрасный оратор с грамотной речью, хотя, казалось бы, человек образования не получил. К слову, Татарский в одном из интервью говорил, что до всех этих событий собирался поступать на философский факультет МГУ и получить диплом. Чтобы уже никто не смог его упрекнуть, мол, что за непонятный мужик вещает.
У Максима Фомина была интересная биография простого русского парня. Он сначала работал на шахте, как и многие на Донбассе, потом занимался мелким бизнесом. Сам родом из Макеевки, плоть от плоти этой земли. Мать его зовут Равиля Ибрагимовна, она татарка по происхождению, отсюда вторая часть псевдонима — Татарский. И еще он обмолвился, что бабушка у него на суржике говорила. И вот Владлен, ставший символом русской идеи, всей этой СВО-движухи, которого на Украине сделали примером антиукраинства, показал, что вопрос «Кто такой русский?» сейчас бессмысленный. Русские — те, кто поддерживает Россию в тяжелый час? Или те, нацисты, не будем приводить фамилии, которые отвалили в сторону и потеряли право называть себя русскими? А многие представители национальных меньшинств, которые погибают на фронте, доказали, что они являются русскими солдатами, и это такое универсальное понятие.
Своя война
— В Москве и в Питере долгое время не чувствовалось, что идет война. Ведь так?
— Во время победоносного хода специальной военной операции меня начали мучить душевные терзания: люди погибают, воюют, а остальная Россия живет на расслабоне. Никакой Z-пропаганды в Москве до поры до времени не наблюдалось! В обществе было такое отношение: либо «сейчас «контраши» все порешают», либо «это вообще не ваша проблема, успокойтесь». Но я понимал, что, во-первых, ничего нормального, а, во-вторых, это война, которая определяет будущее России. И Владлен говорил то, с чем я был солидарен. Он привлек мое внимание как лидер общественного мнения, которому доверяю безоговорочно.
Следствие нашло в убийстве Владлена Татарского след ГУР Минобороны Украины.
Понятно, что у меня не хватает мужества добровольно пойти воевать, поскольку опасаюсь за свою жизнь, я человек — не воин по своему духу. Хотя, конечно, если Родина скажет, мы все пойдем, и никто нас спрашивать не будет, как в Великую Отечественную.
И поскольку я зарабатываю какие-то деньги, подумал оказать финансовую помощь. Но кому? Многие собирают денежные средства, но не всем я доверял. Есть люди недобросовестные, они постоянно вскрываются, кто-то деньги распиливает. А Владлен — поразительный человек! Он сборы не устраивал, хотя много поставлял войскам мавиков, тепловизоров, элементов амуниции и пр. Ему люди сами писали в личку, она была у него открыта. В этом парадокс! У него не было, как у других: вот вам номер карты, киви- или биткоин-кошелька и т. д. И тем не менее он собирал для армии, наверное, больше всех. Мне бойцы сами рассказывали, если у них чего-то не хватало, они звонили Владлену и просили подвезти. И он всегда выполнял, без вопросов! Снабжение как конвейер работало. Кстати, после смерти Владлена возник такой затык, потому что много всего скопилось, а кто будет доставлять со склада? Татарский все аккумулировал в Ростове-на-Дону, ему люди через СДЭК присылали, и оттуда это все ехало в зону СВО.
Помню, 19 апреля 2022 года ехал я в метро и на меня снизошло озарение, как на баптиста, что я, может быть, плохой человек, раз остаюсь в стороне от всего происходящего на фронте и ничем ему не помогаю. Поэтому решил я как-то посодействовать Вооруженным силам. А тогда рефреном шла тема, что наша армия без беспилотников, «у нее всего хватает», но в реальности нет. И Владлен много «топил» за беспилотную авиацию. Мол, это война беспилотников, а мы на нее явились без оных. И я над этим задумался: что вот наши солдаты идут вперед без всякой БПЛА-разведки, как в Великую Отечественную войну, а так быть не должно. И я написал в личку Владлену, что хочу помочь по беспилотникам и мы готовы скинуться деньгами. Дескать, нас тут инициативная группа в составе трех человек. При этом я даже не успел поставить своих друзей в известность об этом. И какой беспилотник нужен, я тоже не имел представления. Владлен начал мне отвечать голосовыми сообщениями и сказал, что нужен Mavic 3, который стоит 400 тысяч рублей, это 12 102 белорусских рубля. А тогда цены еще взлетели, то есть до СВО он стоил в два раза дешевле. Их везли из Китая — параллельный импорт. Но делать нечего, люди без беспилотников просто погибнут! И я сообщил Татарскому, что сразу готов оторвать от себя 100 тысяч рублей. Мы с друзьями собрали необходимые средства за два дня.
Во время войны нельзя говорить плохо о своих. Никогда. Даже если они неправы.— Сергей Бодров
По-братски
— А Владлен тебя не расспрашивал, кто ты и откуда?
— Нет. Хочу добавить, что Татарский всегда обращался так: «Брат, привет!» Ну, такое обращение принято у отдельных народов. Но у Владлена чувствовалось, что он к людям, которые помогают нашей армии, относится именно по-братски. Может быть, он даже христианский смысл вкладывал в это — что все мы братья и сестры и все мы должны объединиться перед лицом войны. И я, сколько уже идет СВО, ловлю себя на мысли, что думаю в унисон с другими людьми. Ведь у нас одни и те же ценности, одна и та же первоначальная цель, к которой все стремятся, — чтобы Россия одержала победу. Многие уже забыли свои политические разногласия, даже если конфликты возникают, они быстро гасятся. Кто коммунист, монархист, националист — уже не важно! Кстати, Владлен в Госдуме в шутку от имени анархистов подписывал документ о примирении «красных» и «белых». И всеобщее братство — не просто слова. Потому что сейчас каждый человек чем-то жертвует: кто-то деньги присылает, кто-то вяжет перчатки для солдат, женщины из провинции шьют медицинские носилки, пожилая соседка ищет выход, как ей со своей пенсии немного денег на фронт отправить. Вот такое духовное единение! И Владлен не расспрашивал, кто я и что, откуда. Это не его детская беспечность, это другое — понимание, что действительно много людей хотят помочь армии. Возможно, именно это доверие Татарского в конце концов и сгубило, ведь к той же Дарье Треповой он относился как к сестре. Фотографировался с ней. Когда она передавала ему эту статуэтку, цинично заметила: «Мне сказали, что там есть бомба!» А он засмеялся и ответил: «Ну давай посмотрим, есть она там или нет!»